Равновесие во Тьме. Писатель

Мне стало противно от себя, и я почувствовал острую необходимость в разговоре с Биллом, набирая его номер.

– Да! – внезапно он ответил на звонок, спустя несколько секунд, как я набрал его номер. – Кто это?

– Привет, Билл! – изображая нотку радости, произнес я. – Это Ричард!

– Дружище с сэндвичем! – сказал он воодушевленным голосом. – Как твои дела?

– Сказать тебе честно, или соврать? – Спросил я, усмехнувшись.

– Честно, Ричард! – забурчал Билл. – Иначе, какой смысл был стукаться сэндвичами?

– Смешно, – улыбнулся я в ответ, – если честно, то хотелось бы встретиться.

– Без проблем! – сразу согласился Билл. – Где и когда?

– Я в больнице, – предупредил я его, – и, кажется, могу натворить глупостей.

– Могу приехать сейчас! – произнес он, удивив меня. – Давай адрес.

– Ок., – сказал я, – жди смс.

Мне показалось, что Билл приехал ко мне мгновенно, сев в вертолет, спеша на помощь к лучшему другу. Удобно устроившись на лавочке возле больницы, я ждал его, как ребенок прихода Санта Клауса на Рождество.

– Ричард Прайс! – окликнул меня Билл. – Вот ты где, дружище!

– Хм, – задумался я, увидев его, – не знаю твоей фамилии, друг.

– Андерсен! – ответил он, сев рядом со мной, обнимая по-дружески.

– Билл Андерсен, значит, – повторил я, – звучит прям.

– Запоминай! – дергая меня за плечи, кричал он. – Эта фамилия будет на слуху у всех, когда я стану знаменитым хирургом!

– Верю в тебя, брат, – улыбнувшись, сказал я, – и поддерживаю!

– Главное, что ты в меня веришь, – поделился он, – и моя драгоценная Агата, а на остальных мне плевать.

– Конечно, мы в тебя верим! – искренне говорил я. – А откуда ты мою фамилию узнал?

– Я все знаю! – смеялся Билл. – Ты от меня ничего не скроешь.

– Ага, – во весь голос начал я ржать, – только номер телефона.

– Черт! – закатил он глаза, раздражаясь. – Подловил меня, как сыр из сэндвича той ночью, или овощи, не помню, что там вываливалось.

Вместе смеясь, мне постепенно становилось все грустнее, когда я вспоминал, зачем позвал его на встречу со мной.

– Брат, – опустив голову, сказал я, – мне нужно с тобой обсудить один момент, который произошел в больнице.

– Слушаю тебя, друг, – Билл поджал подбородок обеими руками, поставив локти на колени, – всегда рад выслушать.

– Это связано с Лизи, – начал я, – она в этой больнице.

– Естественно! – отметил он, – с кем же еще это может быть связано?

– Как оказалось, ее истерики не так страшны! – оправдывая ее, говорил я, нервничая. – То, что, позволил себе я не может иметь никаких оправданий, понимаешь!?

– Так, – напрягся Билл, посмотрев на меня, – что ты сделал?

– Я ее чуть не изнасиловал после того, как она сделала аборт, – закрывая лицо руками, сжимая кожу, сказал я, – чуть не взял ее жестко.

– Серьезно. – Ответил Билл, замолкнув, продолжая сидеть рядом.

– Лизи отказалась от нашего ребенка, Билл! – кричал я, не в силах сдержать эмоции. – Я узнал это от своей бабушки Ирен!

– Нет, это неправильно, – согласился он со мной, – не дело.

– Видя ее, – решил я поделиться с ним, – я выхожу из себя, злюсь!

– Иногда мне кажется, – сказал он, глядя мне в глаза, – что ты не бываешь счастливым рядом с этой девушкой.

– Она, понимаешь, сама хотела боли, просила меня продолжить! – сбивчиво говорил я. – С ней я становлюсь чудовищем!

– Неудивительно, – ответил он, – я тебе сразу сказал, что она того не стоит, впервые увидев ее, а еще твое состояние после ваших встреч.

– Видимо, ты был прав, – неохотно соглашался я, – но, черт знает, почему она напоминает мне про стабильность, сохраняя прошлое.

– Привычка, может, – предположил он, – но в одном я уверен точно, что любящие люди делают нас лучше, а не калечат, выращивая чудовище.

– Монстра! – уточнил я, встав с лавочки. – Она делает меня жестоким, неразборчиво похотливым монстром!

– И зачем тебе быть монстром? – поинтересовался Билл. – Тебе нравится быть им, причиняя ей боль?

– Не знаю! – делился я своими мыслями с ним. – В какой-то момент я чувствую, что хочу овладеть ей, выпустив внутреннего монстра наружу, словно это поможет мне вдохнуть чистый воздух, выдохнув гниль с плесенью, что внутри меня.

– О чем ты говоришь, Ричард? – начал уточнять у меня Билл. – Я не понимаю, что ты хочешь сказать этим.

– Знаешь, – попытался я объяснить ему, – ощущение, что я получу от нее то, что давно ищу.

– А что ты ищешь? – спросил он. – Ты сам понимаешь?

– Наверное, – сказал я, – то, что потерял с уходом мамы, приобретя взамен нечто чужое, фальшивое, что хочется отрыгнуть поскорее.

– Ричард, прости! – внезапно повысил он голос. – Может тебе стоит обратиться к врачу?

– А самое страшное, – продолжал я, – что мне нравится причинять ей боль, повторяя этот процесс.

– Кажется, с этим вопросом нужно посетить психиатра, – сделав серьезное лицо, сказал Билл, – тебе не кажется?!