Равновесие во Тьме. Писатель

– А что, нет? – засмеялся я, встав с кровати, хватая ее, начиная раздевать, ставя в позу, что на данный момент в кино. – Попробуем?

– Нет! – кричала она, начав со мной драться. – Я не вещь тебе! Ты изнасиловал меня сегодня! Ты понимаешь?!

– Еще реже давай мне! – встал я перед ней, начав орать. – Я скоро на твоих подруг залезу, тупая ты сука!

– Не хочу с тобой спать, Ричард! – призналась она. – Противно!

– Я тебе противен? – взяв ее за руки, спросил я, глядя ей в глаза, приближаясь, желая поцеловать. – Противен, а?

– Нет! – заревела она, обняв меня. – Прости! Я твоя жена! Не вещь!

– Моя жена не вела бы себя так, Лизи Прайс, – равнодушно высказался я, оттолкнув ее, захлопнув дверь. – Ты издеваешься надо мной!

– Прости меня, Ричард! – колотила она дверь. – Мы же вместе наладим все! Мы сможем! Я хочу детей от тебя!

– Пошла ты, Лизи! – закричал я. – Знай свое место, сучка!

Кино для взрослых показалось мне увлекательным, безобидным занятием, к которому я, время от времени возвращался, постигая искусство кинематографа, снимая напряжение, внезапно обижая Лизи. Показалось, что мы играем в игру, затеяв которую, она не знала, что я сам могу поменять правила, элементарно сменив желание к ней, на девушек, крутящих задом в моем офисе. Но, будучи верным до глубины души, лучшее, что я нашел – это любимый фильм, возвращающий в приятные воспоминания юности, даря еще большее наслаждение.

– Снова снимаешь стресс? – заглянула она ко мне, застав за просмотром кино. – Или это эротическая сцена обычного фильма?

– Ты же не даешься мне для снятия стресса, – упрекнул я ее, – справляюсь сам, как ты и хотела.

– Помнишь, как ты стеснялся? – посмеялась она. – Ты был милым.

– Я и сейчас милый, – усмехнулся я, – ты не видишь меня.

– Можно присоединиться? – уточнила она, встав напротив меня обнаженной, прервав просмотр фильма. – Остальное сам снимешь?

– Лизи! – воскликнул я, набросившись на нее, словно зверь. – Приходи чаще практически голой, дорогая.

В процессе она молчала, прикидываясь хорошей девочкой, а я не мог остановиться, доводя ее до слез чрезмерной жестокостью.

– Прости! – шептал я, изводя ее. – Не знаю, что со мной. Я злой! Хочу выместить всю злость! На тебе, Лизи! Знай свое место, тупая сука!

– Я разрешаю сделать себе больно, – произнесла она, – продолжай.

Процесс очищения

В последнее время – я все реже навещал бабушку Ирен и маленького Томаса, не заметив, как ему исполнилось десять лет. Вспомнив, что он родился в апреле – я поспешил на праздник, искренне поздравив его.

– С праздником тебя, мой дорогой братик! – сказал я, обняв высокого голубоглазого мальчугана. – Держи подарок!

– Рада, что ты наконец-то навестил нас! – с легким возмущением произнесла бабушка, выходя из дома. – Как твои дела, Ричард?

Младший брат улыбался, разглядывая подарок, но смотрел на меня с отвращением, будто я измазался в куче говна.

– Если честно, кажется, что жизнь катится на дно, – признался я, не скрывая истинное положение дел, – лишь работа спасает.

– Отдохнуть тебе нужно, Ричард, – хриплым голосом отметила бабушка, слегка покашливая, – и детишек пора.

– Я понимаю, что пора! – согласился я с ней. – Но, работы много, я в процессе строительства дома, чтобы забрать вас к себе.

– Не надо нас никуда забирать! – воспротивилась бабушка. – Если слягу, то в пансионат меня сдашь, а вот за Томасом пригляди.

– Он до сих пор не посещает школу?! – поинтересовался я, волнуясь за него. – Что говорят врачи?

– Нет, но он мальчик образованный. – Уверенно произнесла бабушка.

– Меня давно здесь не было, – с нотой грусти вздохнул я, – расскажи, пожалуйста, чему он научился…

– Ричард! – окликнула меня бабушка Ирен. – К врачам мы больше не ходим! Томас читает книги, умеет считать! Знает все для своего возраста!

– Удивительно, – отметил я, – надо же…

– Мальчишка талантливый, – улыбнулась она, – поэтому обязательно приглядывай за ним.

– Когда же ты заговоришь, братишка?! – отчаявшись, высказался я, обняв Томаса, соскучившись по нему. – Мы все ждем радостную новость!

Младший брат впервые старался держаться от меня подальше, словно ощутил, что я притащил с собой груз похоти, смешанной с жестокостью сигаретного дыма.

– Что-то шарахается он тебя! – заметила бабушка Ирен, задумавшись. – Видать, совсем плохой образ жизни ведешь…

– Сам себя не узнаю! – взбесился я. – Сейчас сконцентрировался на заработке денег, поднимая компанию, закрывая долги.

– Не злись, – тихо прошептала она, – злости не место в нашем доме.

Бабушка разрешила мне войти только после того, как я успокоился. Сев за стол, Томас задул десять свечей, принесенные мной, и съел огромный кусок ягодного пирога, приготовленного специально для него.

– Я строю трехэтажный коттедж, – продолжил я разговор, – и хотел забрать вас жить с собой, чтобы ничего не случилось.

– Нет, Ричард, – отказалась бабушка, – у вас с Лизи своя семья, и появятся дети, которых вы вместе будете воспитывать.

– Меня бесит все! – признался я, стукнув кулаком по столу. – Злость стала спутницей моей жизни, а похоть… Лучше промолчу. Я причиняю боль всем своим близким. Даже с Биллом умудрился поругаться…

– Езжай из города, Ричард. – Посоветовала она. – Природа лечит.

Послушав совета бабушки, обняв ее крепко, захватив в объятия Томаса – я уехал на красном пикапе, как можно дальше от города, отрубив связь. Меня мгновенно потеряли все желающие обсудить рабочие вопросы, каждый раз, стремительно вынося уставшие мозги.

Лежа в багажнике пикапа, глядя на солнышко, показывающееся сквозь облака, ослепляя глаза, а затем, прячась – посетило забытое ощущение счастья. Спокойствие, наполняющее все мое тело – пленило, желая оставить его навсегда. Отправив Биллу сообщение с искренними извинениями – я вновь отключился от внешнего мира, чувствуя, что он обязательно простит меня, а я перестану вести себя, как животное.

Впервые съездив на кладбище, навестив покойных родственников, сложно описать новое состояние, познакомившись с которым, я открыл глаза на происходящее. Проходя мимо могил – у меня лились слезы, и…

Остановился. Отдышался. Самостоятельно начал диалог.

– Я скучаю по тебе, мама! – закричал я, упав возле ее могилы, дав волю слезам, спустя столько лет. – Как же я по тебе скучаю! Мамочка!

– Пап! – продолжил я. – Мне не хватает тебя! Очень!