Равновесие во Тьме. Писатель

– Смотри, там треугольник на лобовом стекле, – показала она, – а кровавая надпись стерлась…

– Интересно, что значит этот треугольник… – произнес я, прибавляя радио, – потому подумаем…

Наслаждаясь инструментальной музыкой – я ехал не спеша, боясь давать по газам в неизученной машине, будучи максимально уставшим.

Подъехав к дому бабушки, меня переполняло внутреннее тепло от света, что горел на кухне ее дома. Мне казалось, что сейчас мы поговорим откровенно, как в детстве, заварив вкуснейший чай, закусывая его пирогом, приготовленным с любовью.

Внезапно на террасе зажегся фонарь от движения автомобиля, и опустив стекло, я увидел нечто, что заставило трястись меня, как листы холодным ноябрем, попадающие под резкие порывы ветра.

– Останься в машине, Эми. – Прошептал я. – Присмотри за Биллом.

– А что такое? – тихо-тихо спросила она меня. – Что?!

– Сказал же, посиди в машине! – начал я ругаться. – Повторить?!

– Ладно! – надувшись, произнесла она. – Иди к черту!

– К нему и собираюсь. – Еле слышно прошептал я себе под нос.

Подходя ближе – меня наполняло ощущение, что кошмар, пугающий меня во сне, внезапно ожил. Видя кровавые следы – я последовал за ними. Они вели меня во двор, где я увидел растерзанное тело бабушки Ирен, будто разжеванное по частям, растасканное по всему заднему двору, как крошки хлеба по столу.

– Что за хрень?! – закричал я, сжимая рот ладонями, боясь разбудить соседей среди ночи. – Какого черта?! Твою мать!

Упав на колени, измазавшись в крови, и кусочках ткани – я поспешил выбежать оттуда, но, показавшись Эми, не смог скрыть того, что там произошло, усевшись рядом с машиной, не в силах сдержать дрожание всего тела, и слезы, текущие ручьем из уже опухших, красных глаз, будто ошпаренных в кипятке.

Моя сестра пошла по тем же следам, закричав на всю улицу с заднего двора, разбудив Билла, а я вспомнил, что еще не заходил в дом.

Собрав себя по частям, я поднялся с асфальта, направляясь внутрь бабушкиного дома, желая оказаться там раньше сестры и специалистов, уже вызванных соседями из-за громкого крика Эми.

Проходя на кухню – я заметил некоторые разорванные документы, выпитую бутылку виски и множество разбитых стаканов. Бумага, как и тело моей бабушки, была пожевана, а ее кровь украсила собой уютный стол, стул, и пол, дав понять, где истинное место преступления.

Отдышавшись на террасе – меня жестко вывернуло наизнанку, как и мою сестру, от переизбытка эмоций, страха, и шока.

Билл не понимал, что происходит, пока не увидел все своими глазами, каким-то образом сдержав рвотный позыв. Он обратился в соответствующие инстанции, и помог организовать похороны бабушки Ирен в ближайшее время, собрав дорогих ей людей, скрывая подробности смерти, не показывая тело на церемонии погребения.

– Лизи ни слова… – предупредил я всех, поправляя черный пиджак – ей нельзя нервничать…

– Расскажи нам легенду, Ричард? – предложила Эми, – Что мы должны транслировать, пока она беременна?

– Бабушка Ирен… – произнес я, еле сдерживая слезы, – поехала отдыхать в лучший пансионат, куда мы с сестрой ее определили…

– Там есть бассейн… – продолжила Эми, – и вкусно кормят…

– Делают прекрасный массаж, – дополнил Билл, – а еще, находят новых знакомых.

Внимательно выслушав нас – все с пониманием согласились держать в тайне смерть бабушки, не нервируя беременную женщину.

Как-то, сидя ранним утром на вымытой от крови террасе, после проведенных похорон и поминок – мы трое повторяя легенду, заговорили о более насущных делах, позволяя каждому из нас выплакаться, держа друг друга за руки, и обнимая, со всей любовью, и поддержкой.

– Дом будем продавать? – сморкаясь, уточнила Эми. – Не думаю, что после такого…

– Да. – Относительно спокойно ответил я. – Ты права.

После того откровенного разговора – я больше не видел сестру, как и Билла, зная, что они находятся рядом достаточно часто, приятно проводя время, поэтому был спокоен за них обоих.

Узнав, что бабушка Ирен не будет присутствовать на родах, Лизи очень расстроилась, разбив несколько дорогущих ваз и сервизов, но, постепенно смирившись, смогла порадоваться, что та находится в приятной обстановке, описав которую, я еле сдержал поток слез.

Врать, что все хорошо, каждый день, натягивая улыбку – было до бесконечности сложно. Стараясь проводить больше времени в квартире, где я мог окунуться в страдания и записи – мне становилось чуточку легче. Никто не задавал лишних вопросов, и я размазывался по стенам столько, сколько требовалось.

Смерть бабушки побудила Робина позвонить, выразив искренние соболезнования, не приехав, что меня, конечно, очень удивило. Организация и оплата похорон практически полностью легла на мои плечи, поэтому постепенно я привыкаю, что у меня формальный старший брат, повышая ставки Билла, поддерживающего меня всегда и везде.

Время летело быстро. К сожалению, мне пришлось выгребаться из берлоги, идя навстречу новорожденным близнецам. Родившись в августе, они выбрали невыносимую жару, наверное, заранее прикалываясь надо мной. Встречать Лизи я поехал один, что меня безумно расстраивало и огорчало. Эмма и Бенджамин Уильямс прислали открытку с поздравлением, решив не появляться из-за личных стычек и противоречий в личном общении, не желая портить настроение молодой маме. Робин, будучи бесконечно занятым человеком, беря на себя роль недосягаемого брата, конечно же, не приехал. Билл оставался слегка шокированным после увиденного, и Эми постепенно вводила его в курс дела. Принимая решение не беспокоить их – я написал сообщение, что близнецы пришли в наш мир, получив искренние поздравления по видеосвязи.

Очень жаль

Наверное, рождение детей, все-таки, приносит счастье. Но, чувство невыносимой боли, и тоски сопровождало появление чудесных карапузов.

Ожидая радость на лице Лизи, не знающей о похоронах, я заметил лишь презрение, и недовольство новым статусом.

– Как я одна справлюсь с ними? – возмущалась она, не желая брать на руки малышей. – Зачем мне эти дети? От них можно отказаться?

Ее слова отозвались в моем сердце, решительно принимая реальность, что нормальной семьи, о которой я мечтал – с ней не выйдет.

Держа в руках огромный букет красных роз для нее – я выбросил их в мусорное ведро, запихивая плотнее, вернувшись в автомобиль, начав избивать его салон, разрывая обивку. Меня раздражали шарики, наполняющие всю машину, и я разрезал их ножом один за другим со всем отчаянием, что можно представить после сказанных слов, хотя изначально с чувством благодарности покупал их для жены, подарившей мне детей.

Оставляя Лизи в роддоме еще на сутки – я поехал домой, убирая всю красоту для встречи молодой мамы с новорожденными малышами. Внутренне я четко ощутил отвращение к ней, посочувствовав нашим детям. Утром следующего дня, конечно, я забрал ее, отвозя в коттедж, любуясь малышней, наблюдая, как Лизи кривит недовольную физиономию, разрывая на части мою раненую душу.

– Лизи! – обратился я к ней, повысив голос. – Что с тобой?

– Иди к черту, Ричард! – закричала она на весь салон, пугая детей, вырывая руль из моих рук. – Ты обрюхатил меня! Твою мать!

– Успокойся, ненормальная! – орал я на нее в ответ. – Мы так в аварию попадем! Ты с ума сошла!

– Лучше в аварию, Ричард! – высказалась она. – Чем быть с тобой. Эти дети постоянно орут! Заткни их!

– Они маленькие, Лизи! – возмущался я. – Приди в себя уже!

Отвернувшись от меня, она смотрела в окно, не обращая внимания на детей, отстранившись от происходящей ситуации по максимуму. Ступив на порог дома – я сам занимался малышами, пока молодая мама напивалась, вырубившись от всепоглощающего счастья.

– Лизи, проснись! – толкал я ее, держа близнецов на руках. – Их нужно покормить.

– Найди им другую женщину… – пробурчала она, – я не их мать.

Растерявшись, я позвонил сестре, постоянно присутствующей в чате молодых мамочек, прося о помощи.

– Черт! – воскликнула она. – Ты серьезно?

– Да, Эми… – отчаявшись, сообщил я, – она не собирается их…