Триггер

Триггер
Марго Эрванд

Шейла Нельсон забыла один день своей серой и однообразной жизни, но странные видения заставляют всерьёз усомниться: а таким ли обычным был этот стёртый из памяти день?И если эротические фантазии с участием соседа можно объяснить долгим сексуальным воздержанием, то как быть с пленницей, запертой в подвале? Почему Шейла видит её страх и чувствует тяжесть бритвы в ладони? Что это: разыгравшееся воображение или же утраченные фрагменты памяти? Что на самом деле скрывает Шейла?

Триггер

Марго Эрванд

Пролог

Дизайнер обложки Анвар Иделов

Корректор Ольга Викторовна Мазуренко

© Марго Эрванд, 2022

© Анвар Иделов, дизайн обложки, 2022

ISBN 978-5-0056-2828-2

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

– Вы меня вообще слышали?! – сокрушаюсь я, откидываясь на спинку своего кресла. Обречённо поднимаю глаза к потолку, пытаясь справиться с бушующими внутри эмоциями. Последние десять минут я отчаянно пытаюсь донести до этого старого маразматика суть своей проблемы, но он только рассеяно перекладывает бумажки, изредка поднимая на меня свои выпученные лягушачьи глаза. – Вы обещали мне, что память вернётся, но этого так и не произошло, понимаете?

– Ретроградная амнезия очень непредсказуема, и, как я уже не раз говорил, вам повезло, что забыли вы всего один день. Что такое один день? Это ведь ерунда по сравнению с теми, кто в один миг забыл годы жизни, а у меня в практике было немало таких примеров. Эти люди не могли вспомнить ни своих жён, ни детей. Вот где настоящая беда, а вам по-настоящему повезло, поверьте моему опыту, – заверяет меня доктор Дюбуа, доставая чистый бланк для рецепта. – Сейчас же нам важно продолжить медикаментозную реабилитацию и надеяться на полное выздоровление, в том числе и на возвращение памяти.

Рассеянность и медлительность доктора Дюбуа раздражала меня с первого дня знакомства. Но в клинике он считается лучшим реабилитологом в области неврологии, и мне приходится это терпеть. Тяжело вздохнув, я скрещиваю на груди руки, подаваясь немного вперёд, надеясь на то, что так он меня лучше расслышит и поймёт.

– Отлично, а как быть с девушкой, которую я вижу во снах? Это что ещё за херь?

– Ну мало ли кто может нам присниться, – бубнит доктор Дюбуа, не отрывая глаз от листа бумаги, на котором своим аккуратным каллиграфическим почерком делает мне очередное назначение.

– Это не обычные сны! Я вижу её почти каждый день и так детально, будто это и не сон вовсе.

– Повторяю…

– Да вы меня даже не слушаете! – срываюсь я, привставая на кресле.

Его брови удивлённо взмывают вверх, в то время как глаза внимательно изучают меня сквозь толстые линзы очков, так, будто он меня впервые видит. Если бы я знала, что, повысив голос, мне будет так легко привлечь внимание этого маразматика, то поступила бы так в день нашей самой первой встречи.

– Хорошо, расскажите мне свой сон, я вас слушаю.

– Я видела её не один раз и не два, она приходит ко мне почти каждый день. Я точно снова и снова прокручиваю у себя в голове фрагмент фильма ужасов. Каждый раз он начинается с того, как я открываю какую-то тяжёлую дверь, ведущую в подвал. Я детально вижу всё, что там находится, и даже чувствую затхлый сырой воздух, чего со мной во снах обычно не бывает. Но, самое главное, я вижу её. Она сидит на полу спиной ко мне. Её майка сползла с одного плеча, и я вижу татуировку на её левой лопатке. Это самодовольная морда кота, как на обложке книги Льюиса Кэрролла. Но каждый раз, когда я хочу заглянуть ей в лицо, сон обрывается. Я открываю глаза, чувствуя, как бешено колотится сердце.

– Понятно, я заменю один препарат, и думаю, всё наладится. У вас возбудимая нервная система, поэтому вам нужно больше отдыхать и исключать любые физические нагрузки, – резюмирует доктор Дюбуа, возвращаясь к своим записям. – Ну и почитайте перед сном что-то новенькое, попробуйте сменить автора.

– Разумеется, – бурчу я, закатывая глаза. Это провал.

Часть I

1

Мы с Рейчел, как и всегда по средам, сидим на балконе моей квартиры и пьём вино. Для неё это единственный день в неделе, когда она может одновременно отдохнуть и от работы, и от дрязг грядущего развода. Для меня же это единственный день, когда я делю бутылку на двоих. Я разливаю красное вино по бокалам и, откинувшись в кресле, закрываю глаза. Я знаю, что Рейчел смотрит на меня и ждёт ответа.

– Шейли, детка, рассказывай, чем занимался наш Казанова сегодня? – просит она, поправляя копну чёрных пружинистых волос. Но, встретив мой рассеянный взгляд, она хмурит брови, качая головой. – Только не говори, что снова лазила по какому-то вонючему подвалу.

Всё началось чуть больше недели назад, когда я впервые увидела эротические фантазии с участием моего сексапильного соседа. И если меня эти видения тревожат, то Рейчел с первого дня воспринимала их лишь как плод моего воображения, результат трансформации моей сексуальной энергии или же результат длительного сексуального воздержания; и искренне удивлялась, почему этого не случилось раньше.

Женщина в тридцать пять лет полна сил и энергии, её либидо находится на пике. Но у меня случился облом. Мой последний секс был двадцать восьмого января. В тот день мы с Мэтью, оставив Патрика с ночёвкой у друга, пришли домой и занялись любовью. Для меня та ночь была очередной попыткой зачать ребёнка. Для Мэтью же это был прощальный секс. Уже несколько дней спустя он пригласил меня в «наш ресторан» и в перерыве между основным блюдом и десертом обыденно сообщил: нам нужно расстаться. А потому разнузданные фантазии – это меньшее, что могло случиться с женщиной, у которой секс был почти восемь месяцев назад.

Но если эти эротические фантазии могло объяснить моё сексуальное напряжение, то жуткие видения с девушкой объяснить не могли ни я, ни Рейчел, ни даже доктор Дюбуа. Никто. И это пугало, во всяком случае меня.

– Извини, – жую я, виновато пожимая плечами.

– Ну на этот раз она хоть повернулась к тебе лицом? – бурчит Рейчел, залпом выпивая содержимое своего бокала.

– Я снова спустилась в этот подвал и сразу подошла к ней. Не стала задерживаться в дверях, осматриваться по сторонам. Я знала, что она там, и не хотела терять ни секунды. Она жалобно мычала, и я слышала лязг цепей. Я хотела коснуться её плеча, когда снова увидела эту татуировку на её лопатке.

Закрываю глаза, съедаемая желанием провалиться в кроличью нору. И кажется, мне это удаётся. Тьма рассеивается, поражая буйством ярких красок и причудливых форм. Сказочные декорации надвигаются на меня, точно приглашая стать частью этого мира. Но внезапно картинка начинает дрожать и рассыпаться. Я едва успеваю разглядеть пушистого кота, притаившегося на ветке, прежде чем он исчезает во тьме. Жду, что он оставит мне на память о себе хотя бы улыбку, но вижу только кусок серого скотча. Мрак становится почти осязаемым. Вязким и душащим.

– Она сама резко повернулась ко мне, но я увидела только полоску скотча на её губах, – говорю я. – Разве такое может быть лишь плодом моего воображения?

– Господи Иисусе, – выдыхает Рейчел, прикрыв рот ладонью. – Это ещё что за херь?

– Хороший вопрос, только ответа на него нет ни у меня, ни у моего лечащего врача, – цокая языком, отвечаю я.

– Может быть, ты поговоришь со своим психотерапевтом?

– И как я сама об этом не подумала? Мне же мало того, что она роется в моём прошлом, раз за разом ковыряя детские травмы, травмы, нанесённые Мэтью и его шлюшкой, так пусть теперь и со снами моими познакомится! Блестящая идея! – взрываюсь я, наливая себе ещё один стакан вина.

– Хорошо, а что тогда ты собираешься делать? Продолжать жрать горстями свои пилюли, от которых у тебя, кстати, и могут быть все эти кошмары?

– Не знаю, – шепчу я, морщась от кислого послевкусия вина.

***

Я встречаю Патрика на остановке, куда его привозит школьный автобус. Плюхнувшись на своё сидение, он без устали рассказывает мне о том, что произошло в школе, какую тему проходили по литературе, математике, что задали на дом, с кем он сегодня дружил. Каждый раз, когда он ссорится из-за какого-то пустяка со своим одноклассником Брендоном, он предпринимает попытки заполнить пустоту новым приятелем. Обычно это длится не больше недели, а потом он снова дружит с Брендоном.

Когда я заруливаю на парковку торгового центра, где мы собираемся снова перерыть ряд с одеждой на Хэллоуин в поисках костюма Железного человека, он хватает с переднего сидения мою сумку и начинает в ней рыться.

– Ну что, мой маленький Человек-паук принёс тебе сегодня удачу? – спрашивает он, выуживая со дна маленькую пластиковую фигурку.

«Значит, сегодня это был Человек-паук», – думаю я, улыбаясь сыну в зеркало заднего вида. Каждый день, перед тем как пойти в школу, он кладёт мне в сумку на удачу какую-то свою игрушку, карточку или даже рисунок. Для него это очень важный ритуал, я же нахожу его таким трогательно милым, что буду рада получать от него такие милые талисманы всю свою жизнь.

– Ещё спрашиваешь! Сегодня у меня был отличный день, и сейчас твой «человек-паук» принесёт нам ещё одну большую удачу: мы наконец купим тебе костюм!

Но либо я ошиблась, либо для покупки костюма Железного человека мы выбрали не самый подходящий талисман. И теперь, как любой шестилетний ребёнок, Патрик всерьёз опасается, что купить костюм Железного человека будет непросто. И эта неудачная поездка в торговый центр только убедила его в этом.

– А ты уверена, что мы его найдём? – спрашивает он, включая телевизор.