Триггер

Я не раз представляла себе, как встречусь с ним, чтобы лично сказать спасибо за то, что он спас мне жизнь. В знак благодарности я даже купила ему бутылку дорогого виски и завернула в подарочную бумагу. Однако, несмотря на это, я постоянно откладывала эту встречу, сама не зная, чего страшась. Может быть, я просто боялась услышать правду? Эта догадка кажется мне абсурдной, а потому всю дорогу в пекарню «Сладкая жизнь» (именно это заведение назвал Гарри Джейн, когда я стала настаивать на безотлагательной встрече), я раз за разом прокручиваю в мыслях возможные варианты диалога с человеком, которому обязана жизнью.

Если бы не вы, не знаю, чем это всё могло для меня закончиться… Даже не знаю, как вас благодарить… Я ничего не помню, но, говорят, я просто не справилась с управлением… Конечно, было уже темно… Наверное, это просто несчастный случай…

Но стоит войти в заведение, как меня охватывает неподдельное чувство тревоги, а что, если он спас меня, но при этом причастен к смети Зоуи Мейер? Эта мысль пронзает меня током, и я не могу пошевелиться. Над головой радостно звенит колокольчик, а я чувствую, как по спине у меня бежит мороз.

– Добро пожаловать, и пусть сладкая жизнь войдёт в привычку! – широко улыбаясь, приветствует меня фирменной фразой девушка в клетчатом платье с рюшами и белым фартучком.

Глядя в её искрящиеся оптимизмом глаза, легко поверить, что она действительно верит в то, что говорит. На вид ей не больше шестнадцати, и вероятно, это её первое место работы. Мне хочется её поддержать, но улыбка у меня выходит жалкой и лицемерной. Я слишком напряжена.

– Если вы у нас в первый раз, предлагаю попробовать лимонный тарт или тыквенную запеканку с изюмом и орехами, – бойко предлагает девчушка, перехватывая мой взгляд. – Ну а вообще, у нас всё очень вкусное.

– Я буду лимонный тарт и двойной эспрессо, спасибо, – говорю я, занимая первый свободный стол, тяжело опуская перед собой пакет с бутылкой.

При других обстоятельствах я, возможно, смогла бы насладиться уютной обстановкой этого заведения, песнями французских шансонье и умопомрачительным запахом свежей выпечки, но вместо этого я упираюсь взглядом в окно, вяло ковыряя вилкой свой десерт. Мысль о причастности Гарри Джейна к исчезновению и убийству Зоуи Мейер становится непреодолимой. Я помню, как испуганно таращилась в зеркало заднего вида, сидя за рулём своей «Хонды». Что, если это по его вине я не справилась с управлением?

Одна мысль сменяет другую с такой скоростью, что я едва поспеваю прослеживать связь. А что, если он остановился там вовсе не для того, чтобы спасти меня, но добить? Моё тело вмиг покрывается гусиной кожей, и я резко вскакиваю как раз в тот момент, когда к моему столику подходит худощавый мужчина невысокого роста в светлых брюках и болотного цвета рубашке. Он встревоженно смотрит на меня глазами, похожими на янтарные бусины, озаряющими его смуглое сухое лицо. Мне не доводилось видеть его прежде, но я ни капли не сомневаюсь в том, что передо мной стоит Гарри Джейн.

– Простите, что заставил ждать, – извиняется он, жестом приглашая меня вернуться на своё место.

Он садится напротив меня, так близко, что я могу ощутить нотки его цитрусового парфюма, а также аромат геля для бритья. На миг я закрываю глаза, желая дать волю своему обонянию. «Запахи – один из инструментов, способных активизировать нашу память», – утверждает доктор Дюбуа, и я хочу верить в то, что он прав. Я делаю ещё один глубокий вдох, позволяя своим лёгким наполниться новыми запахами, однако мрак перед глазами отказывается рассеиваться. Похоже, этот букет ароматов я слышу впервые.

– Вам не понравился наш фирменный лимонный тарт? Моя жена пришла бы в ужас, увидев вашу тарелку.

– Что, простите? – переспрашиваю я, снова встречаясь с ним взглядом.

– Это моё заведение, я думал, вы знаете, – смущённо отвечает он.

– Не знала, – бормочу я, пытаясь собраться. – Вам о чём-нибудь говорит имя Зоуи Мейер?

– Нет. А должно? У вас что-то стряслось? Возобновили судопроизводство? – интересуется он, неуклюже поглаживая скатерть, словно пытаясь подцепить невидимые соринки.

– Нет, насколько мне известно, дело закрыто. Не думаю, чтобы кто-то хотел его снова открывать, если только не появится какой-то новой информации, – отвечаю я, наблюдая за его реакцией. – Зоуи Мейер – это имя пропавшей девушки…

– Ой, я новости не смотрю, тем более криминальный блок, – брезгливо морщась, отвечает Гарри, поднимая вверх сухие ладони. – А почему я должен её знать?

– Мне кажется, я видела её в тот день, просто никак не могу вспомнить, где это было… Может быть, я видела её с вами?

– Бывает, я подвожу сотрудников пекарни, но только их. Так что извините, но в моей машине в тот вечер никого, кроме меня, не было. Да и как вы бы могли её увидеть, если к тому моменту, как я заметил вашу машину, вы, похоже, уже были без сознания какое-то время.

Он говорит всё тем же спокойным голосом. В его словах есть смысл и логика. У меня нет причин ему не доверять.

– Может быть, она была в вашей машине? – спрашивает он, и меня словно пронзает током.

– Нет-нет, – быстро отвечаю я, чувствуя, как кровь отхлынула от лица. – Я была одна.

– Может, вы кого-то подвозили тем вечером?

– Не знаю, это просто видения, я пытаюсь всё вспомнить, – бессвязно говорю я, пытаясь справиться с эмоциями. – Это буквально какие-то вспышки, нечёткие фрагменты, моя авария… И кстати, вы поднимались или спускались с холма, когда заметили меня?

– А кто она вам? – спрашивает он, точно не слышал меня вовсе. – Подруга? Родственница? Это-то вы помните?

– Никто. Она мне никто.

– Не сочтите меня бездушным, но тогда почему вас это так волнует?

От этих слов веет какой-то враждебностью. Я смотрю ему в глаза и больше не замечаю в них былого радушия.

– Поднимался, – прерывает моё неловкое молчание Гарри, внезапно давая ответ на мой вопрос. Он задумчиво смотрит в окно и, проследив за его взглядом, я с ужасом осознаю, что пекарня «Сладкая жизнь» расположена чуть ли не у подножья того самого холма. – Я же живу в тех местах, и я как раз возвращался домой с работы.

– Говорят, что преступники часто возвращаются на место преступления, – бессознательно шепчу я, всё ещё разглядывая склон.

– Кстати, да, – тихо говорит он. – Они возвращаются.

В растерянности таращусь на него, не в силах вымолвить и слова, а он поворачивается ко мне и, встретившись со мной взглядом, вновь дарит мне свою добродушную улыбку.

– На этом склоне часто происходят аварии, опасный поворот, – заключает Гарри. – И к кому же вы ехали в тот вечер? Вспомнили?

– Я думала, вы мне в этом поможете, – выдавливаю я, с трудом сглатывая слюну. – Может, вы расскажите мне о своих соседях, и я что-то вспомню?

– Давайте посмотрим, – тянет Гарри, задумчиво почёсывая затылок. – Всех, конечно, я не знаю. Есть пара домов, которые из года в год ходят по рукам, никто там никак не приживётся. Так, кого я знаю… Ну, мои старые друзья Билл и Лили Соммерс, они уже давно на пенсии, но у них есть дети, правда, во Флориде сейчас живут.

Эти имена мне ничего не говорят, и я молча качаю головой.

– Адвокат Дилан Барк, – продолжает Гарри. – Хилари Пейдж, сумасшедшая, которая утверждает, что у неё был роман с известным голливудским актером, но за десять лет, что я её знаю, так и не призналась, о ком идёт речь. А уж мы-то её с Кори – это моя жена – как только не пытали бедняжку.

– Пытали? – ошарашенно переспрашиваю я.

– Ну да! После двух бутылок водки она еле стояла на ногах, но так и не призналась. Думается мне, что она всё это выдумала, как и то, что пробовалась на роль девушки Джеймса Бонда.

Гарри самодовольно хмыкает, незаметно оттирая слюну в уголке рта, но, когда наши взгляды встречаются, он снова становится серьёзным и сдержанным в эмоциях.

– Есть у нас ещё профессор университета, кажется, он там кафедру какую-то возглавляет. Мы с Кори пытались с ним подружиться пару лет назад, когда он только переехал, но мистер Хофман оказался нам не по зубам, – говорит он, тонко улыбаясь. – Есть ещё Рональд и Миранда, они моего возраста, живут на соседней улице. Раньше мы с ними много времени проводили, у нас дети дружили очень, но сейчас их дочка, кажется, замуж вышла, наша тоже с парнем жить начала. Ну и общение наше как-то сошло на нет. Ну вот и всё, больше я никого и не знаю. Ротация в наших местах сами знаете какая. Вот и весь костяк района.

Ни одного знакомого имени. Это тупик. Тяжело вздыхая, жую губы, не зная, что сказать.

– А может быть, вы приезжали смотреть дом, что выставлен на продажу? – пытается помочь Гарри.

– Вряд ли. У меня уже есть один, – отвечаю я. – Простите, я не хочу показаться грубой, но, может быть, вы всё-таки видели кого-то ещё в ту ночь. Может быть, это был ваш сосед или, наоборот, какой-то чужак…

– Нет, я вас-то чудом разглядел. Если бы не тот внедорожник, что нёсся на меня с выключенными фарами, может быть…

– Что за внедорожник? Когда это было? – спрашиваю я не своим голосом.

– Так я же это… говорил об этом офицеру, который первым приехал на место аварии, хотя ему было не до меня. Я краем уха слышал, что вроде бы в этот момент у него как раз жена рожала. Но это, конечно, его не оправдывает, – запинаясь, отвечает Гарри, взволнованно оттягивая указательным пальцем воротник своей рубашки. – Ну так вот, дело в том, что в ту ночь я сам чуть не угодил в аварию.

От неприятного предчувствия я вся скукоживаюсь. Не много ли чудес на один вечер?

– Я поднимался по склону, в такое время машин там немного, в основном только местные жители. Ну так вот я на миг отвлёкся, чтобы прочитать сообщение на мобильном телефоне, когда передо мной из темноты возник внедорожник. Он ехал с выключенными фарами, иначе я бы его заметил. Естественно, ударил по тормозам, посигналил, но он просто скрылся за поворотом.