Триггер

– Добрый день, мы ждали вас чуть позже, – приветствует худощавая женщина в чёрном брючном костюме, распахивая передо мной тяжёлую дубовую дверь.

От неожиданности я чувствую, как у меня ползут на лоб брови. Пытаюсь взять себя в руки и скрыть своё удивление, но момент упущен. Женщина сканирует меня орлиным взглядом опытного следователя.

– Кто вы? Журналистка? – шипит она, преграждая путь раздутой грудью.

– Нет, меня прислали из Стэнфорда.

Это единственное, что пришло мне в голову. Единственное, что я могла противопоставить заготовленной фразе: «Меня прислали из редакции „Таймс“, я веду журналистское расследование». Однако по холодному блеску в глазах и презрению в голосе этой женщины становится очевидным: прессу здесь не любят и не ждут.

Воздух между нами искрится от напряжения. Я натянуто улыбаюсь, стараясь унять дрожь в коленях. Солнце беспощадно жалит меня в спину. Женщина не мигая смотрит мне в глаза.

– Зачем вы пришли? – стиснув зубы, интересуется она.

– Мне поручили подготовить статью о Зоуи в университетскую газету.

Выразительные глаза женщины превращаются в маленькие щёлки, полные надменной власти. Мы с ней одного роста, но я чувствую её превосходство. Я начинаю сжиматься.

Похоже, приехать сюда было самой плохой идеей. А ведь, пока я сидела на диване в гостиной, всё выглядело таким простым и понятным. Какие проблемы могут возникнуть, если я представлюсь журналистом? Родители погибших часто встречаются с прессой и даже принимают участие в разных телевизионных шоу. Так почему бы им не согласиться ответить и на мои вопросы?

– Как вас представить? – снисходительным тоном спрашивает женщина.

– Шейла, Шейла Нельсон, – мямлю я, не веря своим ушам.

Мы входим в светлый и величественный холл. Я была готова увидеть шикарное убранство, но то, что я вижу, превосходит все ожидания. Чувствую себя Золушкой, застрявшей на королевском балу после того, как часы пробили полночь.

– Подождите здесь пару минут, мисс Нельсон. Я доложу о вас, – произносит женщина, одарив меня холодным взглядом.

Сказав это, она стучит в белоснежные двери и тут же скрывается за ними. Я смотрю ей вслед, после чего позволяю себе спокойно осмотреться. Делаю шаг вперёд, разглядывая узоры на мраморном полу. Поднимаю голову – и роскошь дома снова набрасывается на меня со всех сторон. Восторг вызывает каждая деталь: хрустальная люстра в два этажа, что висит по центру винтовой лестницы, колоны с позолоченными коронами и даже напольная ваза с бутонами белоснежных роз размером с мою ладонь. Это не дом, а настоящий дворец. В прессе упоминалось о том, что Арнольд Мейер бизнесмен. Но каким бизнесом нужно занимать, чтобы жить так? Во что я ввязалась…

Женщина в чёрном костюме появляется так же внезапно, как и исчезла ранее. Я едва успеваю закрыть непроизвольно открытый рот.

– Проходите, – командует она.

Меня переполняют эмоции. Мысли путаются. Бросаю взгляд на дубовую входную дверь позади. У меня ещё есть шанс отказаться и убежать. Я могу извиниться и уйти. Так будет лучше для всех. Что я им скажу?

Но вместо этого, тяжело вздохнув, вхожу в распахнутую дверь. Комната, в которой я оказываюсь, выглядит органичным продолжением великолепного холла. Сложно сказать, чем это помещение служит для хозяев дома, но на этой площади легко поместилась бы вся моя квартира. Шаги эхом разносятся вокруг, и я всерьёз жалею о том, что предпочла мягким кедам изящные сандалии. Стараясь идти на цыпочках, я направляюсь к острову из диванов и кресел, посреди которого стоит супружеская чета. Нас разделает больше тридцати футов, но даже на таком расстоянии я чувствую на себе их цепкие сверлящие взгляды. Тело деревенеет от растущих внутри тревоги и волнения. Они не знают меня, а я не знаю их. Они убиты горем, а я не уверена, стоило ли мне вообще приходить в этот дом.

– Добрый день, простите, пожалуйста, что я без предупреждения, – выдыхаю я, глядя им в глаза.

– Алета нас уже проинформировала, не беспокойтесь, – мягким голосом перебивает меня миссис Мейер.

Она напряжена. Её выдает не только голос, но и стан. Худощавое тело натянуто как струна, руки сцеплены в замок. Таким же настороженным выглядит и глава семейства.

– Я не займу у вас много времени. Кстати, меня зовут Шейла Нельсон.

В ответ тишина. Они продолжаются стоять передо мной не двигаясь. Я тоже стою.

– Кто вы и зачем пришли? – спрашивает меня мистер Мейер.

– Но разве…

– Какова истинная причина вашего визита, а не та чушь, которую вы сказали Алете? Университет не собирается делать никаких публикаций касательно Зоуи. Поэтому я повторяю свой вопрос: кто вы и зачем пришли?

Земля уходит из-под ног. Взгляд мечется от одного лица к другому. Никаких новых эмоций. Разве только презрение во взгляде безутешной матери. Её челюсти плотно сцеплены. Она не сводит с меня глаз. Она не дышит. Я и сама с трудом глотаю воздух.

Виновато опускаю взгляд. Я не знаю, что сказать. У меня не было запасного плана.

– Вы журналистка? – не выдерживает женщина.

– Нет, – выдыхаю я, чувствуя её боль. – Нет, я не журналистка.

– Почему тогда вы солгали? Кто вас прислал?

– Простите, но мы вынуждены попросить вас покинуть этот дом, – властным тоном говорит мистер Мейер.

– Просто выслушайте меня, пожалуйста. Я не отниму у вас много времени. Пожалуйста, – я не прошу, я умоляю.

Меня трясёт. Но не от страха быть выставленной за дверь. Я боюсь упустить шанс. Второго раза не будет.

– Мою подругу убили на этой неделе, – начинаю я, импровизируя на ходу.

Женщина испуганно открывает глаза. Я вижу, как напряглись мышцы на её лице. Она держится из последних сил.

– Нам никто и ничего не говорит. Я понимаю, что всё это глупо, и мы должны довериться полиции, а не играть в детективов, но я не могу сидеть сложа руки. Я пытаюсь понять, что случилось с Эбигейл, а вместе с этим пытаюсь найти ответы, которые помогут её родителям пройти через всё это. Я случайно наткнулась на историю вашей дочери, и эти два случая показались мне схожими. Да, это звучит дико, но что, если они связаны?

«Что, если я как-то причастна к этому?» – мучительно проносится в мыслях.

– Девушка, вы нас слышали. Не заставляйте применять силу, – продолжает мужчина, делая шаг вперёд.

– Подожди, Арни. Давай выслушаем, – предлагает миссис Мейер дребезжащим голосом, незаметно смахивая слезу. – Мы столько всего наслушались за эти дни, что можно попробовать сделать это ещё раз.

– У вас две минуты, – ледяным голосом вносит ясность мистер Мейер.

Мы наконец садимся.

***

– Её звали Эбигейл, мы с ней познакомились несколько месяцев назад. Я тогда рассталась со своим мужчиной, точнее сказать, это он бросил меня, не заботясь ни о нашем шестилетнем сыне, ни о прошлом длиною почти в десять лет.

Я сама не понимаю, почему именно этот фрагмент прошлого оживает перед моими глазами. Но стоит начать, как я уже тону в воспоминаниях, бессильно барахтаясь в море горьких слёз. В тот вечер Мэтью в последний раз пригласил меня в наше место – ресторан «Craft». Я надела своё лучшее платье и сделала макияж. Отправила Патрика с ночёвкой к Рейчел, а на покрывало нашей кровати аккуратно выложила новое кружевное бельё. Накануне мы с Мэтью сильно поругались. В последние пару лет это случалось так часто, что я уже и не помню, что послужило причиной в тот раз: его холодность и отстранённость или же моя необузданная ревность и неконтролируемые вспышки гнева. Как бы там ни было, после этой ссоры он перестал со мной разговаривать и две ночи спал на диване в гостиной. Однако, тот факт, что он сделал первый шаг, говорил о многом, прежде всего о том, что этой ночью мы вряд ли будем спать. В моменты, подобно этому, мне даже начинало казаться, будто секс после ссоры – это то немногое, на чем вообще держался наш союз. Но, оказавшись напротив него в ресторане, я не слышала игривых интонаций в голосе, не ловила на себе жар его глаз. Он был сдержан как никогда и даже не пытался прикоснуться ко мне.

«Что-то не так», – мелькнуло в мыслях, и уже через несколько секунд все мои надежды, нет, вся моя жизнь полетела в тартарары.

Впервые мы пришли в этот ресторан, чтобы отметить рождение сына, но спустя всего шесть лет именно здесь Мэтью решил поставить крест на наших отношениях. И выбор этот он сделал не случайно. Он полагал, что здесь я не сорвусь на крик, но тут он прокололся. Люди часто ошибаются и недооценивают других, особенно разъярённых, задетых за живое женщин. В гневе мы способны на многое, если не сказать на ВСЁ.

Свой монолог о наших проблемах он произнёс тихим сдавленным шепотком, от которого у меня по коже бегали мурашки, возможно, именно поэтому моя реакция выглядела такой неожиданной и непонятной для всех остальных посетителей ресторана. Я сорвалась на крик. Десятки глаз устремились в нашу сторону, а я видела только, как Мэтью от стыда втягивал шею в воротник своей рубашки. Даже в такой момент его больше заботило то, что о нём подумают другие, но не я. Это сводило меня с ума. Жажда крови застилала глаза. Я сама не поняла, как, сжав в руках нож для стейков, начала угрожать ему у всех на глазах. Он отрицал существование другой женщины, но я ему не верила. Сам бы он до такого никогда не додумался. Ему помогли. Это сделала Она. И я пообещала ему её убить!

– В тот вечер я впервые всерьёз подумала о смерти. Я не хотела жить, – бормочу я, сочиняя на ходу историю, способную вызвать сострадание, а не правду, пульсирующую в висках. – Я уже даже начала планировать, как выйду из ресторана и войду в океан. Представляла, как ледяная вода сотней иголок вонзится в мою кожу. Моё тело будет сводить судорогой, и я буду со слезами на глазах смотреть, как отдаляются от меня огни родного города. Я бы это сделала, но внимание и участие милой официантки помогли мне вновь обрести не просто надежду, но желание жить. Только благодаря Эбигейл в ту ночь я вернулась живой к сыну. Она меня спасла, и я хочу отплатить ей тем же.