Сердце Черной Пустоши. Книга 1

Он вдруг быстро шагнул ко мне, оказавшись так близко, что меня качнуло. Потом наклонился и посмотрел прямо в глаза. Меня прошибло молнией, по спине прокатился жар, а во рту пересохло, будто неделю сидела на сухом голодании.

– Лиззи, – сказал виконт вкрадчиво, – я единственная ваша защита в целом мире.

Пропустив вольность обращения, я проговорила тихо, глядя на виконта снизу-вверх:

– У меня будет муж. Черный принц. Он защитит меня от всех. И от вас.

Де Жерон наклонился еще ближе, и я почувствовала его дыхание у себя на щеке.

– Черный принц лично поручил мне защищать тебя, Элизабет, – прошептал он. – Чтобы ни случилось и до конца жизни.

Он выпрямился и отшагнул, затем добавил:

– Я приходил сказать, что палуба очищена, а мы покинули зону опасности, и вы можете вернуться к себе.

Потом развернулся, швырнув корсет на кровать, и вышел прочь.

Глава 16

От такой грубости я оторопела и некоторое время переводила взгляд с двери на корсет, что фривольно валяется на чужой постели.

Смущенная, словно Бенара в лавке женского белья, я спешно покинула каюту. Лишь, когда лицо обдало соленым ветром, осознала, что оставила корсет на кровати виконта. От мысли, что придется идти по палубе с интимной деталью туалета запылали уши, а когда представила, как вновь возвращаюсь в каюту виконта, стало совсем не по себе.

– Я все-таки заберу корсет, – бормотала я, пока ноги несли меня подальше. – Обязательно заберу. Не ему же оставлять!

Я миновала грот-мачту, а поднявшись по ступенькам, направилась корме. О нападении магнакарид напоминали лишь редкие ошметки панцирей и щупалец, которые уже не выглядят так внушительно. С ними споро расправляются матросы, сволакивая к бортам и выбрасывая за борт.

Я слегка приподняла юбку и осторожно перешагнула через очередное щупальце, но, завидев двух матросов, растерялась.

Не зная, как себя вести, присела в книксене, а они, заметив мое замешательство, бросились на помощь. Один из моряков белозубо улыбнулся и отправил щупальце за борт.

– Благодарю, милорды, – произнесла я после небольшой паузы.

Матросы недоуменно переглянулись, а тот, что постарше, сказал:

– Забавная вы, леди Черной Пустоши.

При этом моряк так широко улыбался, что я сама не заметила, как губы растянулись в улыбке.

Раздался возмущенный писк и хлопанье крыльев. Дракончик шумно приземлился на плечо и, впившись крохотными коготками в ткань платья, пыхнул на матросов серым облачком.

Моряки расхохотались.

– И зверь у вас тоже забавный, леди, – осмелев, сказал младший матрос.

– Он не хотел ничего дурного, – поспешила я оправдать враждебность дракончика. – Просто беспокоится, что потерял меня.

Я провела ладонью по гладкой спинке, вызвав писк дракончика, который, в следующую секунду снова пыхнул на моряков облачком. На этот раз черным.

– Диларион, – проговорила я смущенно.

– Хорошо, что вы такая, – протянул моряк.

– Забавная? – переспросила я.

– Настоящая, – серьезно ответили мне. – Вас любят животные, вас любят люди. Вас невозможно не любить. Черной Пустоши нужна такая леди. Очень нужна.

Не успела я как следует смутиться, тот, что помладше, хитро улыбнулся и, глянув по сторонам, произнес:

– Да и господина виконта половником вы знатно отходили! Сразу видно, не какая-то примороженная фифа, что закатывает глаза и зажимает пальцами нос, услышав хорошую шутку!

Я оторопело захлопала ресницами, чувствуя, что краснею, и поспешила прояснить:

– Ну, во-первых, там не черпак был, а маленькая ложка… А во-вторых, попадется мне боцман! Разные у нас представления о юморе, доложу я вам!

Моряки захохотали в голос. Как ни старалась хмурить лоб и сжимать губы, через секунду тоже захихикала. Чтобы совсем не пасть в глазах матросов, я стыдливо присела в книксене и, пожелав хорошего дня, продолжила путь.

Оказавшись на корме, впилась пальцами в борт и склонилась, глядя на бурление воды, что остается за кораблем. Несколько соленых капель брызнули в лицо, грохот воды заглушил звуки, мысли и чувства. Я стояла какое-то время, опираясь грудью на борт и просто смотрела вниз.

Разогнувшись, поняла, что дракончик испуганно пищит у ног. Он соскочил с плеча, когда перегнулась через борт, и теперь жалобно смотрит снизу-вверх глазками-бусинками.

– Испугался, маленький? – ласково прошептала я и склонилась, чтобы подобрать Дилариона с палубы.

Стоило коснуться гладкой шкурки, меня дернуло в сторону. Не успев сохранить равновесие, я замахала руками и шлепнулась рядом с дракончиком. В глазах потемнело, а в грохоте воды не смогла различить – шумит это внутри головы или снаружи.

Диларион заверещал и вскарабкался на плечо, как белка.

Запоздало покрутив головой, я оглянулась. Матросы все еще драят палубу в пятидесяти шагах, попугай Старпом расселся на рее бизань-мачты и недобро глядит в нашу сторону, а на смотровой площадке в бинокль таращится кто-то из матросов…

– Чудно, Диларион, – проговорила я. – Ощущение, словно меня толкнули. Это от слабости, наверное.

Дракончик заверещал на своем лишь ему понятном языке, а я, подумав, добавила:

– И от голода.

Встав на ноги, отряхнула юбку и погладила Дилариона, который снова устроился на плече.

– Интересно, где у них кухня? – спросила я. – Позавтракать так и не удалось. Вместо обеда мы сами чуть не стали обедом магнакарид, и требовать разносолов сейчас было бы крайне невежливо… Но ведь нам много не надо, правда, Диларион? Просто попросим кусок хлеба с сыром.

При мысли о только выпеченном, ароматном хлебе и нежном сыре рот наполнился слюной, и я решительно двинулась прочь с верхней палубы.

– Он даже не должен быть свежим, – проговорила я, сглатывая. – Достаточно даже просто сухарика… Маленького совсем сухарика. Двух. А лучше трех.

Я спустилась по ступенькам и нырнула под лестницу.

Когда мимо прошло двое матросов, присела в книксене. По лицам видно, сильно удивлены меня здесь встретить, но тщательно стараются это скрыть.

– М-м-м, – промычала я и запнулась, вспомнив, какое веселье вызвало у матросов обращение «милорды», – мм… почтеннейшие…