– Ну и? Ответишь?
– Для счастья.
– Но получается, что счастья-то нет.
– С чего ты так решила?
– Ты сам говорил, что у тебя нет духовных наследников.
– Это не значит, что я не люблю своих детей и не счастлив от того, что они у меня есть.
– А что это значит?
– Наследовать должен тот, кто к жизни сможет приложить наследство. Откуда строчки? Знаешь? – спрашивает он и делает глоток.
– Ты только что придумал?
– Нет. Гёте придумал. Двести лет назад.
– Ты любишь Гёте?
– Нет, просто с тех пор ничего не изменилось. Те же истины. Мои дети из другого теста. Они росли в других условиях. Вот как росла ты?
– Сама по себе. – пожала плечами я.
– Как это?
– Меня воспитывал дед.
– А где были твои родители?
– На работе. У них в приоритете было обогреть, одеть, накормить. Но не поговорить. Я ни разу не разговаривала ни с одним из них по душам…Ни разу…Я даже не понимаю, как это…говорить с родителями.
– Почему?
– Не было принято. Мой отец ни разу не обнял меня. Я даже не помню, целовала ли меня мама хоть раз…Хотя было! Точно было! Мне исполнилось семь. Родители подарили золотые серёжки и открытку. Помнишь, были такие…Музыкальные. Вот тогда она меня и поцеловала.
Я тихо расплакалась. Просто растирала слёзы по лицу.
– Ты злишься на них?
– Нет.
– Почему?
– Моя мама потеряла первого ребенка почти сразу после его рождения. Либо родила мертворождённого. Я не знаю, мне никогда никто подробностей не рассказывал. С тех пор, кажется, появилась это – оберегать и хранить меня физически, чтобы только была. Но не духовно что ли.
– Что ты делала, когда не знала, что делать?
– Читала книги. Там искала ответы.
– То есть, ты читала книги не про сюжет, а про себя?
– Да. Я во всех текстах искала себя.
– Находила?
– По-разному.
– То, что я сейчас вижу перед собой – удивительно!
– Почему я тебе понравилась? Я похожа на твою жену?
Он задумался. Замолчал. Внимательно посмотрел на меня.
– Пожалуй, похожа…
– На первую или вторую? – улыбнулась я, вытирая слёзы.
– На третью!
Я беззвучно ахнула и закрыла лицо руками.
– Что ты говоришь! У нас разница почти в тридцать лет.
– Это ничего не значит. Ты сама устанавливаешь себе границы. То, что нормально для тебя, может быть не нормально для других – и наоборот. Тебе хорошо со мной?
– Очень…
– И мне очень. Я прискакал к тебе сразу же. Сам. Через тридевять пизды. Я сразу понял, что не ошибся в тебе.
– Возьми меня на руки.
– Подойди.
Я опустилась на его теплые колени.
– Провоцируешь…В своём этом бесстыжем платье. Куда твои родители только смотрят? – прошептал он мне на ухо.
От него пахло мужиком. Настоящим. Я не могла этого объяснить. Меня всю обжигало от его дыхания. Я вообще потеряла связь с реальностью. Заелозила у него на коленях.
– Ну же…малышка…я не железный…
– Хочешь меня?
– А ты ещё сомневаешься?
Его руки уверенно скользнули под юбку. И начали гладить меня. Жадно. Ненасытно. Бёдра. И там, по трусикам…А ещё он целовал мне шею…губы…щёки. Развернул к себе лицом, усадил сверху.