По-взрослому

«Что мы творим?» – проскальзывала мысль в голове, но она тонула в ощущениях.

От того, что, казалось, уже неминуемо случится дальше, нас спас всё тот же телефон. Но на этот раз это был совсем другой рингтон, и я уже знала, что этот рингтон установлен на главу СБ, и звонил он в крайних случаях. Вадим, продолжая обнимать меня одной рукой, второй взял телефон со стола и принял вызов.

Я не сильно вникала в суть разговора, пытаясь отдышаться. Воздух в легких закончился, но если бы не телефон, я думаю, мы бы этого не заметили. Если поднапрячь слух, можно было чётко услышать весь диалог. Но и из того, что я услышала не напрягаясь, было понятно, что глава СБ переживает, что водитель не смог дозвониться до Вадима.

Я представила картину, что бы произошло, если бы Вадим сейчас не ответил на звонок. Они что, ворвались бы в кабинет, а мы тут? От этой мысли меня передёрнуло, и я снова предприняла попытку отстраниться. Безрезультатно. Вадим всё ещё разговаривал, но я уже и не пыталась слушать, что он говорит, а пыталась вырваться из его объятий. И только когда он завершил разговор и бросил телефон на стол, его хватка немного ослабла, что позволило мне чуть-чуть отстраниться, я подняла на него глаза и попыталась выразить свою мысль.

– Я… вы… мы не должны… – что сказать дальше, я не знала.

– Сейчас да, – подтвердил он мою мысль и добавил: – Пока длится контракт, который мы оба подписали.

– Вот именно. Вы отпустите меня? – тихо спрашиваю я. – Меня дети ждут.

– Да, дети, – повторяет он и нехотя убирает руки. – Позовите их, перед отъездом мы попрощаемся у машины, как обычно.

Я старюсь как можно быстрее покинуть кабинет. Но у двери останавливаюсь, она закрыта на ключ. Смыться по-быстрому не удалось, мне приходится повернуться и встретиться со взглядом Вадима, полным веселья и триумфа.

– Вадим Александрович, не могли бы вы открыть дверь?

– Конечно, Ангелина Андреевна, – всё с той же улыбкой отвечает он.

И уже открывая дверь и пропуская меня на выход, он снова обнимает меня за талию и шепчет на ушко:

– Ангелина, ты же поняла, что других мужчин быть не должно. И вопрос «почему?» только подтолкнёт меня к досрочному расторжению твоего контракта.

– А я и не задаю этого вопроса, Вадим Александрович.

Удовлетворившись моим ответом, меня отпустили. Я не стала задерживаться и, отойдя на безопасное расстояние, подумала вслух:

– Как только закончится мой контракт, я уеду.

– Кто же тебя отпустит, Лина? – услышала в ответ.

Продолжать дискуссию я не рискнула, промолчала и пошла за детьми, чем быстрее он уедет, тем лучше. Я подумаю над тем, что случилось после, например ночью, когда уложу детей спать, и сама смогу проанализировать, что произошло и как с этим бороться.

Глава 12

Недельный отъезд Вадима затянулся на полторы недели. Что, в принципе, должно было быть для меня хорошо, так как я надеялась за это время привести свои мысли в порядок. Но, увы и ах, смелости на это у меня не хватило. Когда я оставалась одна (что происходило крайне редко, в отсутствие родителя дети были со мной постоянно), думать о неизбежном отъезде не хотелось. Другого выхода я не видела. Заводить какие-либо отношения с их отцом я не собиралась. Чего именно он ждал, какой реакции с моей стороны, после того что случилось в кабинете, я не знала и, если честно, не хотела узнавать.

После случившегося, как я ни пыталась, не смогла себя остановить и полезла в интернет, чтобы узнать всё, что только можно, о нём, а точнее, о его личной жизни. Персонал дома, как я и предположила ранее, был подобран агентством Гроссманн и проверен СБ господина В.А. Чернова. Посему о нём у них я ничегошеньки узнать не смогла. Мой интерес не остался незамеченным для Екатерины Ивановны, но она только загадочно улыбалась, но так ничего и не сказала важного, того, чего бы я уже и сама не знала.

Так что пришлось лезть в интернет. А там чего только не было. И хотя господин Чернов не был медиаперсоной, но, как и любой очень богатый человек, вызывал интерес обывателей, а если есть спрос, то и жёлтая пресса не останется без работы. Вот лучше бы я не выходила на просторы всемирной паутины. Как там, в поговорке, меньше знаешь – крепче спишь? Истина! Вот прожила я месяц, мучаясь снами, но в них он был со мной, а теперь что? Господин Чернов был прилежным семьянином, но, став вдовцом, не ушёл в монастырь, и хотя, как я поняла, он не афишировал свои отношения, в сети было достаточно фото с красотками модельного типа. То он был замечен с какой-то актрисой на премьере её фильма, то его уличили в том, что он катал какую-то модель на своей яхте в Испании. И т.д. и т.п. А ведь он, со слов всех его знавших, искренне любил свою покойную жену и очень переживал её кончину. Так было написано в одной из статей. И конечно, каждые предполагаемые близкие отношения сопровождались красивой фоткой. И теперь ко всем испытываемым мною чувствам (в которых я и раньше не хотела разбираться) прибавилась ревность. Мне это чувство было незнакомо. Я и не подозревала, что могу до такой степени быть собственницей в отношении мужчины. Когда муж ушёл к другой, ревности я не испытывала.

И это ещё больше убедило меня в том, что никаких отношений быть не может. Просто секс уже между нами не получится, с моей стороны точно. А страдать после того, как всё закончится, я не хочу. Мне было достаточно переживаний после расставания с не сильно любимым мужем, к нему я просто привязалась, столько времени вместе. А сейчас всё было намного сложнее. Да, понимаю, о какой любви можно говорить, начиналось всё чисто с желания, но дальше… Я ведь не просто так не хотела оставаться с ними по вечерам, когда Вадим был с детьми. Это была такая идиллия, что сердце замирало, и в нём рождалась надежда стать частью этого. Но голова понимала, что эта розовая фантазия не может стать реальностью, и я пряталась в своей комнате, чтобы не видеть, не знать и не чувствовать.

Теперь ещё мой мозг подпитывался сплетнями из интернета. И вместо того чтобы радоваться отсутствию отца семейства, моё настроение портилось всё больше с каждым днём его отсутствия. Конечно, я, как могла, это скрывала от детей, старалась занять и их и себя чем-то интересным. Август шёл к концу, скоро у старших должны были начаться занятия в школе. Мы начали целенаправленно готовиться к этому. Также я определилась с графиком обучения Бри. Постепенно я составила мнение о том, что ребёнок уже знает, к чему тянется, ну и какие явные пробелы есть. Ещё в первые дни работы я запросила информацию от предыдущей няни о том, по какой программе она вела обучение девочки. Но по какой-то непонятной мне причине ответа так и не получила. Поэтому аккуратно прощупывала почву познаний ребёнка сама. Придя к определённому выводу, составила, по моему мнению, оптимальный план и приступила к его исполнению.

После отъезда Вадима мы, как и собирались, поехали на конюшни, не забыв про магазины. Теперь у меня тоже были костюм и сапоги для конного спорта. Правда, я в них только ходила, мне же запрещено! Смотря на свою обновку, я улыбалась, как дурочка, мой разум дурманили воспоминания о том, как Вадим Александрович напомнил и утвердил этот запрет! И я честно занималась только тем, что было велено: смотрела за Бри и постоянно была рядом с ней. Делала фотоотчёт и отправила его папе Бри. Тогда же, в первую поездку, я поговорила с Анной, которая катала Бри на пони. Выяснилось, что Бри в том возрасте, когда можно уже начинать учиться, и у них как раз есть пони-клуб, занятия можно бы было частично состыковать по расписанию с занятиями старших, и мы бы приезжали все вместе. Что было очень удобно. Вечером того же дня я сообщила это Вадиму. Но он сказал, что обсудим эту тему, когда он вернётся. Его слово "обсудим", подразумевавшее и моё участие, заставило моё сердце предательски ёкнуть. Но я смогла взять себя в руки и спокойно закончить разговор.

Так вот в тот день, когда мы были в предвкушении приезда папы, ждали его вечером, он позвонил днём и поговорил только с Никой, нас с Бри не было дома, а Саша был чем-то занят во дворе. И, конечно же, мне не прибавило спокойствия то, что Вадим продлил своё отсутствие.

До этого Вадим звонил каждый день вечером, когда мы все были дома. Стыдно признаться, я ждала его звонков с тем же нетерпением, что и малышка Бри. Звонил он, конечно, не мне, а детям, я просто присутствовала рядом, пока он говорил с ними то по громкой связи, то отдельно с каждым. Но потом трубка передавалась мне, и я отвечала на его вопросы, которые были, конечно же, о детях. Надеюсь, мой голос звучал буднично, но вот со стороны я, наверное, выглядела глупо, поэтому старалась уходить из общей комнаты, ссылаясь на то, что разговор взрослый. Мне хватило одного взгляда Ники, когда я в первый вечер, общаясь с её отцом, машинально что-то рисовала в ежедневнике. Проследив за её взглядом, резко захлопнула блокнот, на открытой странице которого я витиевато, с вензелями, выписывала имя и отчество её отца. Хорошо хоть не сердечки рисовала, но и это выглядело глупо. В своё оправдание могу сказать, что это было в тот же день, когда мы целовались в кабинете, и Вадим фактически признался, что ревнует. А как ещё воспринимать его запрет на других мужчин в моей жизни? Вот и летала я в тот вечер в облаках. А потом, ночью, я уже не смогла уснуть не от бабочек в животе, а от ревности, от которой закипала кровь в праведном гневе.

И уснула я тогда, сделав два важных вывода: первый – я дура; второй – он бабник, сволочь, индюк и… (ДАЛЬШЕ НЕЦЕНЗУРНАЯ ЛЕКСИКА, чисто народное наречие, на котором мне не то что говорить нельзя, а даже думать, ввиду моей нынешней профессии).

Так вот, отсрочка папиного возвращения очень расстроила Бри, старших тоже, но они старались этого не показывать. Как оказалось, после смерти жены он не оставлял детей на столь длительный срок. По словам Екатерины Ивановны, это означало, что Вадим Александрович доверяет мне больше, чем предыдущим няням, раз так легко оставляет на меня детей. Я, конечно, поправила её: фраза «оставил на меня» – это сильно сказано, помимо меня, за детьми всегда было кому присмотреть. В доме было несколько горничных, Екатерина Ивановна, садовник Палыч и, конечно же, водитель и охрана. Когда мы выезжали вместе – я и трое детей, мы ехали в одной машине, а впереди следовала машина сопровождения. Сашка любил садиться именно в большой джип охранников, запрета на это не было, поэтому я разрешала. Так что народу всегда было много, но мне было в душе приятно, может, он, правда, стал мне доверять больше, чем другим наемным работникам. Начала было я снова летать в облаках. Но недолго.

Тот, кто там, наверху, умел показать мне правду жизни. На следующий день я получила сообщение в viber от неугомонной подруги.

Марго-ша :Вот это у тебя «БОСС»!!!!

А под сообщением фото, на котором мой Вадим и жгучая брюнетка. Он – смуглый, высокий, мощный, и рядом шикарная женщина – фото закачаешься. Поймав себя на мысли, что подумала "мой" и поняла, что почти втюрилась, как девочка. Фото было выложено Марго в нашей группе «банда ВАММ», и далее посыпались комментарии девочек:

Мариша: теперь понятно, почему отпуск был столь коротким…

ВераНика: так твой босс – это Вадим Чернов?

Марго-ша: а мы-то думали, она в монастырь собралась 

Мариша: да, все наши кандидаты не в счёт, когда тут такой ББ

ВераНика: что такое ББ?

Марго-ша: наверное, Big-Босс

Мариша: не, это даже не Биг, это БОГ!

Марго-ша: Лина, колись, Мариша права, он БОГ-БОСС?

ВераНика: ты уже знала его, перед тем как на свидания ходила, поэтому тебя никто и не заинтересовал?

Марго-ша: тогда я не понимаю, зачем согласилась

Мариша: да нет, ей просто никто не понравился

ВераНика: всё равно не пойму, как ты согласилась работать у него? Ты же всегда была против отношений босс– подчинённая?

Мариша: ну да, а как же твои правила и принципы?

Марго-ша: да вы чего, девочки, кто же от своего счастья бежит?

ВераНика: (ответ на последнюю реплику Марго) кто бы говорил, ты Масика сколько мурыжила, он даже кофейню купил!

Мариша: точно, а ведь сразу призналась нам, что он тебя зацепил, ещё при первой встрече

Марго-ша: так, девочки, мы сейчас не про меня

Лина, ты общаться с нами собираешься или нет?