По-взрослому

– Лина, – было сделано ударение на сокращении моего имени, – конечно же, права, и согласно правилам поведения нужно обязательно стучаться, но мне как хозяину дома в некоторых случаях можно войти без стука, – говоря это, он смотрел чётко на меня и добавил: – В исключительных.

– Папа, а какой это искл..искличетный случай? – попыталась повторить важное слово Бри.

– Как случится, я тебе скажу, малышка. А теперь я пойду оденусь, а вы можете полюбоваться «сюрпризом».

Он развернулся и направился к двери в смежную комнату (оказывается, его комната была соединена с этой так же, как и моя с Бри). Я провожала его взглядом, вид сзади был не хуже вида спереди. «Боги, дайте мне сил выдержать три месяца», – взмолилась я мысленно, облизываясь и не имея сил оторвать от него взгляд. Но у двери он развернулся и сказал:

– Бри, тебе не кажется, что ты уже большая, чтобы постоянно тебя держали на руках? Тем более Лина, она слабее меня, и ты можешь её сломать.

– Папа, я не сломаю Лину. Правда-правда!

– Вот и молодец, мы же не хотим другую няню? Береги её, Сабрина! – сказал, подмигнул ребёнку и скрылся за дверью.

– Там папина комната! – ответила на не заданный мною вопрос девочка.

– Я поняла, малышка. Пойдём на кухню, я хочу лимонада. А ты?

– Я тоже! – получив утвердительный ответ, я спустила ребёнка с рук.

И мы пошли на кухню, смотреть, как повар Екатерина Ивановна печёт пирожки, и пить лимонад, приготовленный по её фирменному рецепту.

Глава 10

Вот так и началась моя работа в доме семьи Черновых. Далее всё вроде бы было хорошо. Сабрина была чудным ребёнком, только со слабым здоровьем, в отличие от своих старших брата и сестры, она часто болела. Насколько я поняла, это плоды слабой иммунной системы девочки после рождения. Было дело, я попросила разрешения посмотреть её медицинскую карту. Я, конечно, не медик, но знать всё о состоянии здоровья ребёнка, за которого отвечаю, я считаю нужным. Вадим Александрович отказал, не вдаваясь в подробности. Настаивать не стала, но для себя сделала пометку, потом по возможности поговорить с её доктором. То, что такая возможность появится, я была уверена. В целях профилактики Бри один раз в две недели посещал доктор, и я должна была присутствовать при визитах, если отца не было дома.

Как я и предположила ранее, старшие дети по большей степени были самостоятельные, и хотя была середина летних каникул, у них было много разных занятий вне дома, на которые их отвозил и забирал шофёр. Мы же с Бри были всегда вместе. Она очень ласковой девочкой, сразу чувствовалось отсутствие у ребёнка матери, к тому же она была меньше своих сверстников, с которыми я работала раньше, даже 3-летний Даня казался больше по сравнению с ней. Ничего удивительного, что её реально хотелось носить на руках, это доставляло удовольствие и ей и мне.

Что же касается общения с Вадимом Александровичем, после того случая на балконе я старалась избегать подобных встреч с моим работодателем. И надо заметить, днём мне это удавалось, благодаря его загруженному графику и разнообразию моих дел (чем мы только не занимались с Бри, иногда к нам присоединялись и старшие). Вечера, бывало, отец семейства проводил с детьми, и мне разрешалось оставаться с ними, но я старалась минимизировать время общения с господином Черновым и, ссылаясь на срочные недоделанные дела, удалялась в свою комнату. Потом, конечно, возвращалась, когда Бри уже было пора спать, зачастую в такие дни укладывал детей отец, мне же оставалось только пожелать им всем спокойной ночи.

А вот ночью мне некуда было деваться от собственных фантазий, от этого я просыпалась утром в ужасном настроении, что очень огорчало Екатерину Ивановну отсутствием моего аппетита за завтраком. Хуже всего было, если мы завтракали вместе с хозяином дома. Тогда завтрак превращался в мучение. Мой взгляд сам по себе задерживался то на руках, то на губах главы семейства, и тело вспоминало, что они творили в моих снах. Мне приходилось брать себя в руки, есть завтрак, уткнувшись в свою тарелку, и односложно отвечать на вопросы о наших планах виновнику моих мучений.

Так один раз, скользя взглядом от столь желанных рук по мощной груди к широким плечам, затем по шее и подбородку, потом, задержавшись дольше, чем требуется, на его губах, я сглотнула ком, образовавшийся в горле. Подняла взгляд выше по лицу Вадима, вот это я зря, надо было отвести глаза, но нет же, увидев в его глазах тот же голод, что мучил сейчас меня, я почувствовала, как удовольствие растекается по моему телу. Я почувствовала себя победительницей и, улыбнувшись, приступила к завтраку.

Нет наилучшего средства поднять женщине настроение, чем убедить её, что она желанна! Я решила не углубляться в причины и следствия, а просто получала от этого удовольствие. Этот завтрак случился к концу моего первого месяца работы. Сегодня господин Чернов В.А. отбывал в командировку на неделю, и, естественно, все в доме об этом знали. Поэтому, наверное, я задумалась и, нарушив свой ритуал, за завтраком рискнула встретиться с ним взглядом.

Ему вот, наоборот, улучшение моего настроения не пришлось по вкусу, я этого поворота не поняла, но, как говорится, мне как с гуся вода. Моя душа пела, и я делилась этой радостью с окружающими. Мы весело выбирали с детьми, чем займёмся в отсутствие папы. Ника предложила мне присоединиться к ним с Сашкой и поехать на конюшни. Бри, которая раньше всегда отнекивалась от этого (я много раз, когда брат с сестрой уезжали на тренировку, предлагала ей в следующий раз поехать с ними), с радостью захлопала в ладоши. Малышке, наверное, было важно, чтобы именно сестра с братом позвали ее с собой на конюшни.

– А мне можно будет только смотреть или прокатиться дадут? – спросила она сестру.

– На большой лошади тебе вряд ли разрешат, а вот на пони, – посмотрела на отца и добавила: – С разрешения родителей могут.

– Няня будет рядом, я разрешаю, – дал согласие Вадим Александрович.

– Спасибо, папочка, – Бри соскользнула со своего стула и подбежала к отцу. – Няня будет со мной кататься, на одном пони. Правда, Лина?

Я чуть не поперхнулась, представив эту картину – я на пони. И, походу, не я одна, так как последовало высказывание, не шибко уместное:

– Вряд ли пони выдержит вас двоих, Бри. Ангелина Андреевна слишком большая для пони, – сказал с усмешкой папочка, чем расстроил ребёнка, который уже сидел у него на руках.

– Ангелина Андреевна слишком взрослая для катания на пони, – попыталась смягчить фразу отца Ника.

– Я и говорю, большая! – отвечает ей отец, внимательно смотря на меня.

– Да, вы правы, Вадим Александрович, я большая и предпочитаю взрослых жеребцов, себе под стать! – не осталась я в долгу.

– Тогда вам точно понравится на конюшне, – воодушевлённо подхватил Саша, – там столько, как вы сказали, статных жеребцов. Один только Гром чего стоит.

– Да, Гром красавец! – подтвердила слова брата Ника. – Но вряд ли Сергей Владимирович разрешит вам оседлать его.

Я случайно поймала реакцию Вадима на последние слова Ники. После моей фразы про жеребцов его усмешка с лица исчезла, а теперь он обрадовался умозаключению старшей дочери. Но дети обсуждали интересную им тему, уделяя своё внимание именно мне, и тут Саша выдал:

– Ника, ты, наверное, права, но можно попросить, и он её сам покатает, – с радостью сказал он и добавил: – Я видел, Сергей Владимирович иногда привозит красивых женщин и показывает им Грома. А Ангелина Андреевна очень красивая, правда, пап?

И после этой фразы все посмотрели на отца семейства. Ну, слово за вами, Вадим Александрович. Мы все дружно ждали ответа. Но за папу ответила младшая дочь:

– Конечно, папа сказал моему доктору, что Лина слишком хороша для него и нечего слюни на неё пускать. – От этой реплики Бри я дар речи потеряла. – Это же значит, что она красивая, я правильно поняла, да, папочка?

Я выпала в осадок. Когда это могло произойти? За этот месяц доктор Смирнов был дважды в этом доме. Первый раз он приехал, когда Вадима не было дома, и я присутствовала на осмотре. Он мне показался очень приятным, я чуть-чуть попыталась его очаровать, но только с целью получить доступ к медицинской карте Бри. Он обещал её привезти на следующий осмотр. Но через две недели меня освободили от необходимости присутствовать на приеме доктора, к тому же ещё и отправили с Никой по магазинам, сообщив, что старшей дочери нечего носить. И тут такое откровение от Бри.

– Да, ты правильно поняла, Бри, – скупо ответил он.

– Значит, я буду кататься на пони, а Лина – на жеребеце!– хлопая в ладони, радовалась малышка.

– Правильно будет сказать жеребце, – поправила я малышку.

– Нет, Бри, Ангелина Андреевна не будет кататься на жеребце – ни на Громе, ни на каком другом, – жёстко сказал её отец и попытался прожечь меня взглядом.

– Это почему же? Мне нравятся большие жеребцы! Я хорошая наездница, думаю, Сергею Владимировичу понравится.

Я врала безбожно про лошадей! И если кто-то подумал о чём-то другом – это его личные проблемы. Конечно же, я не умела кататься, то есть ездить на лошадях. В моей жизни было всего два раза, когда я садилась в седло, и оба эти раза оставили у меня не очень хорошее впечатление. Но сейчас я была готова поклясться в чём угодно: да я лучшая в мире наездница! И потом мне же не придётся сейчас садиться на лошадь у него на глазах?! И это в отместку за то, что он назвал меня большой, намекая на мой не бараний вес и не подиумную фигуру, хотя для презентации нижнего белья размера XXL меня могли пригласить, и это были не мои мысли, а слова консультантов из отдела нижнего белья. Да и мачо был бы не разочарован, если бы я тогда осталась у него на ночь. А этот индюк смеет шутить на тему меня и пони!

Но и тут Вадим Александрович не остался в долгу.

– Потому что в приложении к вашему контракту есть пункт, где указано, что вы не катаетесь на лыжах, не ездите верхом и вообще не занимаетесь любыми видами спорта, которые могут повлечь за собой травмы, увечья и переломы. Также там есть и другие пункты. Если вы забыли, можете перечитать, Ангелина Андреевна. Никаких жеребцов на протяжении всего срока работы по вашему контракту. А вот после окончания я самолично проверю, какая вы наездница!

Я не знала, что на это ответить (он сейчас под жеребцами кого подразумевал и кого и где я буду объезжать после окончания контракта?). Моё молчание его удовлетворило, и он, развернув к себе дочь, сказал:

– А ты, конечно же, будешь кататься на пони, а Ангелина Андреевна будет рядом, за тобой наблюдать и фотографировать. Потом вы отправите мне фото. А сейчас мне пора собираться. Екатерина Ивановна, спасибо за завтрак, всё было очень вкусно.

И отец семейства ушёл. Повариха подошла ко мне, со вздохом посмотрела на мой только наполовину съеденный завтрак и сказала:

– Так нельзя, Ангелина Андреевна, вы подаёте плохой пример детям, завтрак – это самый важный приём пищи.

– Обещаю, всю следующую неделю буду исправно есть завтрак, – дала я обещание и спросила у Ники: – В какой обуви лучше посещать конюшни?

Обсудив столь важную тему, мы пришли к выводу, что нам нужно за покупками. Решили не откладывать это в долгий ящик и после отъезда родителя сразу поехать в город по магазинам, там же, в городе, пообедать – и прямиком на конюшни. Не успели мы покинуть столовую, как пришла горничная Татьяна и сказала, что меня ждёт Вадим Александрович у себя в кабинете.

Глава 11