По-взрослому

Дорога сюда была долгой, в такси я успела прочитать файл, который мне прислала Виолетта Исааковна, за выходные на это времени не нашлось. Если не произойдёт чего-то сверхъестественного и по какой-либо причине хозяин дома, отец семейства, Вадим Александрович не передумает принимать меня на работу, то я буду отвечать за троих детей. По факту, согласно контракту, я нанимаюсь няней младшей дочери – 4-летней Сабрины, её брат, 13-летний Александр, и старшая, почти 17-летняя, сестра Вероника подпадают под моё попечение постольку поскольку. Мама детей умерла почти сразу после рождения младшей, но не при родах – и эта тема закрыта для обсуждения с кем бы то ни было. Данное требование было прописано отдельным пунктом в приложении к контракту. А в остальном, в принципе, контракт для меня был стандартен, я когда-то сама его составляла под чутким руководством Виолетты Исааковны. Обычно в приложении к стандартному контракту шли пункты, составленные самим нанимателем. Должна заметить, что некоторые из них вполне резонны, и я со временем вносила их в текст своего контракта.

Сейчас я спокойно сидела в гостиной, куда меня проводила горничная, встретившая меня в дверях дома. Нервничать у меня не было повода. За последние годы я чисто для проформы получила степень по психологии (с углублённым изучением детской и подростковой психологии). Получить второе образование я решила ещё будучи замужем, но потом бросила, некогда стало. Сейчас же, с двумя высшими образованиями, с наилучшими характеристиками от предыдущих нанимателей, я не переживала. Ну переклинит Вадима Александровича, не понравлюсь я ему лично как человек, или ему фотомодель подавай (был у меня один такой, пытался в контракте прописать нужные ему параметры роста, размера груди, талии и бёдер), что ж, развернусь и уйду. Только денег на такси будет жалко.

Когда время ожидания перевалило за 45 минут, у меня мелькнула мысль: может, достаточно, могу уехать? Как раз в этот момент в гостиную заглянула девушка, но увидела меня и исчезла. Это, наверное, старшая, Вероника. Надо отдать должное – девушка была красивая. Интересно, в мать или в отца пошла? Поразмыслить на эту тему не успела, в гостиную влетела горничная, которую я уже видела.

– Вадим Александрович скоро освободится и сможет вас принять. Может, кофе, чай или что-нибудь из прохладительных напитков? – предложила она.

– Достаточно будет стакана воды с долькой лимона. Но не холодной.

На дворе разгар лета, но в доме была очень комфортная температура, пить не хотелось, но надо же себя чем-то занять. Горничная очень быстро вернулась и поставила на стол передо мной высокий стакан с водой и долькой лимона. С той стороны, откуда она пришла, послышались шушуканье и тихие голоса. Дети не удержались и решили посмотреть на меня, сделала я вывод, но поворачиваться не стала. Будем ждать, когда папа соизволит поговорить со мной и подписать контракт с трёхмесячным испытательным сроком. По моему контракту любая из сторон по истечении данного срока могла его не продолжать. Всякое может случиться, а три месяца – это и не мало, но и не много. Знала бы я тогда, что эти три месяца для меня станут вечностью, точно бы сбежала, так и не познакомившись с моим личным демоном-искусителем и по совместительству отцом моих будущих подопечных.

Но минут через 5 снова появилась всё та же горничная и проводила меня в кабинет.

До того момента, пока я не вошла в кабинет, у меня, может, ещё и были варианты избежать полного профессионального фиаско, но я шла, и моё чутьё меня не предупредило о предстоящей катастрофе, мои вторые «не 90» и не представляли, что сейчас найдут на себя очень большое приключение.

Кабинет был большим, как и всё в нем, включая хозяина.

Статный мужчина сидел за столом и был занят какими-то документами, что лежали перед ним на столе. После того как за мной закрылась дверь и я подошла к столу, за которым он восседал, мужчина оторвал взгляд от бумаг и посмотрел на меня. Его взгляд не предвещал ничего хорошего. Странно, меня обычно так не встречали, мои мягкость и ухоженный вид всегда располагали людей к общению со мной. Я не улыбалась как дурочка, но всем видом выражала доброжелательность. Но хозяину кабинета это почему-то не понравилось.

Подойдя ближе, я поздоровалась и, переведя взгляд на стул, стоявший у стола, спросила:

– Можно?

Получив в ответ лёгкий кивок и расценив его и как приветствие, и как разрешение, села на стул и, так же как и он, не отвела взгляда. Мы смотрели друг на друга. Уж не знаю, что он видел или хотел увидеть, а вот я поняла, что зря сюда приехала. Передо мной сейчас сидел мужчина моей мечты. Не юных мечтаний и грёз, а мечты взрослой женщины, которая точно знает, что хочет, и которая думала, что уже разучилась мечтать. Хоть он и сидел за столом, но и этого было достаточно, чтобы сделать выводы о его росте и комплекции, его руки (моя фишка – кисти мужчины должны быть больше моих, а напомню, я не дюймовочка) были идеальные – большие и сильные, в моей голове уже нарисовалась картина, как они ласкают меня. У меня сбилось дыхание, чёрт, о чём я думаю?! В этот момент надо было встать и уйти, но он заговорил, и я поняла, что не смогу уйти, я слушала и смотрела на его губы, чётко очерченные, узкие и жёсткие, безумно захотелось попробовать их на вкус. От звука его голоса побежали мурашки по позвоночнику, я понимала, что надо что-то сделать с моей реакцией на него, это ненормально.

Но все мои внутренние порывы вырваться из этого почти одурманенного состояния не имели успеха. Зато это смогли сделать его слова, смысл которых до меня всё-таки дошёл, даже через дурман вожделения, который я сейчас чувствовала. (Реального вожделения – в подтверждение чего я почувствовала тепло внизу живота и влагу в трусиках).

– Не могу понять, Ангелина Андреевна, почему именно на вашей кандидатуре настаивала госпожа Гроссманн? Вы уже немолоды, своих детей у вас не было никогда. После первой неудачной беременности вы пытались родить, но не получилось. Раньше вы работали бухгалтером, а потом, после развода, резко, даже не получив педагогического образования, поменяли вид деятельности и стали няней, – всё это он говорил, перелистывая бумаги на столе.

Так, значит, бумаги, которые сейчас лежали перед ним, – это моё личное дело. И ему почему-то не нравится моя кандидатура. Он только что назвал меня старухой, которой захотелось поиграть в дочки-матери с чужими детьми по той банальной причине, что не смогла родить своих? А вот это он зря! Весь дурман от первого впечатления прошёл. «Мой идеал» постепенно превращался в «не идеал», и если физически моё тело ещё реагировало на присутствие рядом столь сильного афродизиака, в виде данного представителя мужской половины человечества, то уже разум начал работать. Но, как оказалось, Вадим Александрович ещё не высказался полностью и продолжил говорить, тем самым продолжая вбивать гвозди в крышку гроба моего «не идеала».

– Да, не спорю, отзывы с предыдущих мест работы и протекция самой Виолетты Исааковны – это послужило поводом для моего согласия. Хотя одним из основных требований к кандидатам на данную должность всегда было обязательное педагогическое образование, и госпожа Гроссманн ранее это учитывала, – он сделал паузу и продолжил: – Почему, как вы думаете, она пренебрегла данным требованием в выборе вас, Ангелина Андреевна?

Он закрыл папку, скрестил пальцы и откинулся на спинку кресла, окинув меня выразительно-оценивающим взглядом. Что ж, господин Чернов, спасибо, ваши речи и явный негатив в мою сторону лучше холодного душа привели меня в трезвое состояние, дурман исчез полностью. Я, так же как и он, села поудобнее, откинулась на спинку стула и вернула ему оценивающий взгляд.

– Могу только высказать свои предположения, так как с Виолеттой Исааковной мы не обсуждали причину, по которой она предложила именно мою кандидатуру на данную должность, – я сделала паузу.

– Я очень хочу услышать ваши предположения, – не заставил себя долго ждать его ответ.

– Я лучший кандидат на данную должность, который мог в данный момент приступить к работе, – гордо ответила я.

– В агентстве Гроссманн нет свободных работников с педагогическим образованием на роль няни? Насколько я понимаю, были и другие кандидатуры, с вашей Гроссманн определилась только в вечер пятницы, почти неделю спустя после поступления запроса.

– Это не Виолетта Исааковна определилась с моей кандидатурой на данную работу, а я дала своё согласие вечером в пятницу. Она сообщила мне о данной вакансии в прошлую субботу и просила меня согласиться, – спокойно ответила я.

Мне доставило огромное удовольствие наблюдать за его реакцией, жаль, недолго, но он взял себя в руки, то есть, наоборот, разжал пальцы, которые после моего ответа чуть не побелели на костяшках, так он их сцепил. При этом лицо его было так же спокойно.

– Вам понадобилась целая неделя, для того чтобы принять данное решение? Что, позвольте спросить, могло повлечь необходимость столь долгих раздумий? Или потребовалось много времени на ознакомление с будущим местом работы и своими обязанностями согласно контракту и его приложению? – с издёвкой спросили меня.

В моей голове мелькнула мысль: сознаться, что с этой, как он считает, столь важной информацией я ознакомилась в такси по дороге сюда, пару часов назад. Но решила этого не делать, это могло ещё больше убедить его в моём непрофессионализме. По факту я согласилась на работу, фактически не зная ничего о нанимателе и будущей работе. И ведь ему не объяснишь потом, что это не означает, что мне всё равно на кого работать, с кем и где, а только подтверждает мою незыблемую уверенность в Виолетте Исааковне Гроссманн. Она всегда подберёт мне нужную работу в приличном доме и за очень приличные деньги. Подставы от неё я никогда не жду, но всегда, по её же наущению, перечитываю оба экземпляра контракта, которые подписываю (мало ли что клиенты могут внести или удалить из первичного контракта, который она им передаёт). Решила сообщить правду, но в общих чертах.

– Столь длительные раздумья были следствием того, что я фактически была в отпуске, когда поступило предложение о вашей вакансии. Мой предыдущий контракт закончился, а следующий должен был начаться через месяц.

– То есть вы пожертвовали своим отпуском ради нас? – с усмешкой спросил он.

Ему нужно запретить даже намёки на улыбку, а то гвозди из крышки гроба моего "не идеала" начинают вылетать, подумала я, а вслух сказала:

– Ну почему же, у меня была целая неделя отпуска, её оказалось вполне достаточно, чтобы я согласилась завершить отпуск досрочно.

– Хорошо отдохнули… – и теперь он даже не скрывает своей улыбки.

Черт, он даже не спросил, а, по-моему, сказал это утвердительно. Я отвела взгляд и успокоила себя, он точно не мог знать, насколько бурной была эта неделя. Сделала глубокий вдох и сказала спокойно:

– Да, отдохнула хорошо. Так что теперь я готова приступить к работе. То, что вас смущает отсутствие у меня диплома о педагогическом образовании, я понимаю, но, согласитесь, госпожа Гроссманн не рискнула бы репутацией своего агентства, прислав вам некомпетентного работника. А так как вы уже не один раз пользовались услугами ее агентства и продолжаете ими пользоваться, то можно сделать вывод, что в подобранном ею персонале можно быть уверенным. Согласны?

– Возможно.

– По контракту есть испытательный срок, и, если за это время вы не убедитесь, что отсутствие вышеупомянутого диплома не мешает мне делать мою работу согласно вашим требованиям, мы просто не продлим наш контракт, и агентство постарается найти вам наиболее подходящего работника.

Пауза затянулась, мой ещё "не работодатель" снова пролистал бумаги, которые лежали перед ним, закрыл одну папку, отложил её в сторону. Потом открыл вторую, достал из неё несколько листов, сшитых вместе. Это был контракт и приложение к нему. Он их бегло пролистал, дошёл до приложения, внимательно его перечитал, пару раз бросая на меня взгляд. Подумал о чём-то и задал вопрос, который я не ожидала услышать:

– Почему три месяца?

Я аж растерялась, про испытательный срок прописана информация в самом начале контракта, это нестандартно, но я на этом настояла, и Гроссманн внесла данное изменение в мой контракт. И к чему этот вопрос, если он перечитывал именно приложение, в котором указаны те пункты и требования, которых не было в самом контракте, по его мнению?

– По-моему, это оптимальный срок для принятия решения о необходимости продления контракта или отказа от дальнейшего сотрудничества.

– Вы так думаете, Ангелина Андреевна…

– Белых. Моя фамилия Белых, по мужу, – почему-то ответила я, просто ударение в приложении было поставлено так…, в общем, я точно не поняла.

– Бывшему? – уточнили у меня.

– Да, вы правы, – ответила и вернула разговор к вопросу о сроке. – Три месяца – это и не мало, будет достаточно времени узнать меня, и не много, в случае если мне придётся всё-таки покинуть дом, дети не успеют слишком привязаться.

Он снова пролистал контракт, так же задержавшись на приложении, передал мне один из экземпляров. Я, получив контракт, начала его перечитывать, как и учила меня Виолетта Исааковна. А он тихо произнёс:

– Боюсь, что для меня это будет слишком долго.

– Что, простите, не расслышала? – уточнила я, так как смысл его фразы я не совсем поняла.

– Ничего, – ответил уже почти "мой работодатель". – Вы будете читать оба экземпляра?

– Да, конечно, – сказала я, принимая в руки второй, но, не знаю как, он выскальзывает из моих рук и отлетает в сторону от стола.

Мне пришлось встать и поднять бумаги, не подумайте только, что я просто нагнулась за ними, демонстрируя мои «не 90», это пошло. Я приехала в этот дом работать, что бы там ни случилось со мной в первые минуты нашего знакомства. Я присела на корточки и аккуратно взяла листы бумаги. Но не успела встать, прямо передо мной стоял господин Чернов. Я медленно подняла взгляд, начиная от дорогих ботинок, вверх по мощным ногам в серых брюках, постаралась не задержаться на очень важном месте и перевела взгляд выше, светлая рубашка, выше… и взгляд темных глаз, смотрящих на меня сверху вниз. Уж не знаю, как ему вид сверху, а вид снизу меня впечатлил. Колени мои дрогнули, и у меня мелькнула мысль, что сама я не поднимусь.

– Руку, – не предложил, а скомандовал он и протянул свою.