Голос 1

Вся ночь Картера прошла как в тумане. Ему, безусловно, и хотелось провернуть задуманное, но в тоже время и кололось, ведь преподаватель по социологии давно ищет к нему, не как к рядовому студенту, особый нетрадиционный подход. Женщина смотрела на него отнюдь не как на студента. Ею двигало женское начало, с которым она явно плохо справлялась. Особо сильно Анжела активизировала свое пристальное внимание после его четкого объявления планов на будущее. Картер начал часто высказываться, что по окончании обучения он обязательно вступит именно в их ряды преподавательского состава. Он многое видел наперед, в особенности проблему, концентрирующуюся в Анжеле с ее тайными желаниями. Именно ее он постоянно старался обходить десятой дорогой, потому что женщина не на шутку интересовалась, рисуя в своей голове что–то вроде служебного романа. Но Картер – алмазная скала, которую не сломать так просто. Все бы ничего, но женщина с легкостью вычисляла его помощь в некоторый работах студентов разных курсов и факультетов, желая обратить эту информацию против него, но только при условии… Намеками и жаркими взглядами она преследовала его, но так и не решалась говорить открыто, вероятно, соблюдая внутриорганизационные этические нормы. Но этика делового общения была ей подвластна лишь до того момента, пока на горизонте не показывалась волнующая ее женскую суть фигура Картера. Парень мог с легкостью стать кукловодом, тотально руководя идеальной куклой на шарнирах по имени Анжела, потому что сила его влияния на нее пугала обоих в равной степени.

Анжела впервые увидела Картера в день, когда необходимо было чем–то занять на пару часов подгруппу коллеги, у которой возникли неотложные семейные проблемы, требующие немедленного разрешения. Женщина лишь изредка замещала отсутствующих преподавателей, но после встречи с Картером хваталась за любую возможность видеть его и стараться дать лекционный материал так, чтобы томными взглядами и интонацией поднимать волоски на его теле. Анжела не теряла времени даром и поэтому однажды на очередной замене озвучила предположение об известном только ей талантливом студенте, который за вознаграждение оказывает возмездные услуги тем, кто и пальцем шевелить не хочет, чтобы получить хотя бы дохлый зачет. Затем шли намеки на его дальнейшую незавидную судьбу, если он продолжит в том же духе. Естественно, тон голоса имел разный контраст, а слова – двойной подтекст. Этим Анжела скрыто призывала Картера сделать признание и тем самым вложить в ее руки козырь. Но парень продолжал молчать, будто не слышал или, удивляясь со всеми, не понимал к кому может обращаться преподаватель.

Частенько, вероятно в виде развлечения, Анжела устраивала в своем кабинете дополнительные опросы тех, кто, по ее мнению, не имел представления об изложенном в своей курсовой работе или докладе. Эти субъекты каким–то образом выдерживали допрос с пристрастием и продолжали упрямо молчать о таинственном авторе. Но уверенной Анжеле и не нужно было их признание, потому как увлеченная Картером, она зачитывалась его письменными работами, отмечая его своеобразный неизменный стиль повествования. Его колоссальный труд восхищал, ведь Картер одновременно готовил, как говорится, работы и себе и тому парню. Его талант в поглощении теоретических знаний любой области науки восхищал, ведь парень брался даже за то, в чем изначально плавал. Не сразу, но женщина с титаническим упорством стремилась найти хоть одно веское неопровержимое доказательство идентификации неуловимого любимого студента, ведь интуицию к делу не пришьешь.

Согласившись выполнить ту или иную просьбу в письменном виде, Картеру приходилось перелопатить не менее дюжины учебных пособий, если объект исследования ему был далек. То, что именно он помогает состоятельным лентяям своего ВУЗа, находилось под грифом секретно и информация была доступна только тем, кому позарез был необходим зачет по тому или иному предмету. Безусловно, услуги Картера стоили не дешево, а ответственность за негласность лежала на заказчике работы. Каждому дублировалось предупреждение, что если пойдут хоть какие–то слухи – больше никто не сможет и близко подойти даже с просьбой об одолжении конспекта.

На счастье Картера злостных сплетней не ходило, потому что тогда бы ему пришлось закрывать лавочку, приносящую стабильный денежный доход. И так длился год, пока о нем не разузнал Пирс – сын местной шишки, который слишком занят развитием бизнеса, чтобы распыляться еще и на учебу. Но Картер отдавал ему должное. Пирс был грамотным парнем, но ночная жизнь и начатое дело по развитию ночного клуба отнимали у него все свободное время до такой степени, что тот перестал углублять знания. Со временем IQ Пирса остановилось на одном интеллектуальном уровне, а амбиции росли. Картер был для него находкой и вскоре Картайзера заметили, стали приглашать на различные конференции и заседания, где углубленно и подробно обсуждались те или иные темы, смежные тематике его уникальных работ.

Шло время и в своем инкогнито Картер уже не сомневался. С имеющимся багажом знаний парень с легкостью путешествовал по факультетам: переводился, потом понимал, что не его сфера, и через полгода, сдав необходимую разницу в дисциплинах, вновь искал себя в новом направлении. Но было одно очень весомое НО – страсть к знаниям, а не погоня за высшим баллом. Это как восхищало, так и связывало руки женщине, которая находилась на грани отчаяния. Холодность Картера временами оскорбляла Анжелу, подстегивая и аккумулируя силы в достижении единственной на данный момент цели – поиск доказательств против любимого студента.

Несмотря на большую секретность, через несколько месяцев активной деятельности парня, Анжела все же нашла за что зацепиться, и с этого дня ее жизнь стала легче, душу грели фантазии по приручению Картера, хоть и имели вид шантажа. Это был прогресс, когда она перешла на новый уровень – удержание парня на коротком поводке. Затем она планировала привлечь его к себе, как к женщине, и сделать своим мужчиной, ведь жажда обладания им росла у Анжелы в геометрической прогрессии. Это была сжигающая страсть, которую она не всегда могла скрыть от окружающих. И все же настал момент, когда сталь лопнула и сильная, успешная и привлекательная женщина научилась рыдать в подушку, понимая свою беспомощность и слабость перед молодым мальчиком, который смеет одним взглядом рушить надежды и показывать равнодушие.

Условия Анжелы были ясны и однажды озвучены неожиданно в лоб, то есть если Картер хочет и дальше продолжать обучение, то распространение пикантной информации о продаже письменных работ будет для него фатально. Анжела сильно рисковала, намекая на отчисление, ведь по сути даже больше чем он этого боялась. Картер стал ощущать себя как на горячих углях. Не хватало еще подмочить репутацию в самом конце пути к мечте! А мечтал он не только о высшей точке в обучении – получения звания доктора в той области, которую он так долго выбирал с большим трудом, так как чувствовал в себе силы познавать гранит науки бесконечно, но и о преподавательском деле в стенах родного ВУЗа. Картер три года блукал по разным факультетам, точно не понимая своего внутреннего Я, и его желания остановиться на чем–то конкретном. Единственное, что его тормозило в прыжках по факультетам – медицинское и романо–германское направление. Перед этими ветвями в науках он конкретно пасовал.

Анжела все больше стрессовала, читая в глазах парня арктический холод и непреклонность. Это убивало в ней сильную личность, вызывая все большую зависимость в успокоительных. Женщина продолжала неоднократно давать понять, что готова молчать, если он позволит узнать его поближе, и это поближе ему не хотелось знать даже на йоту.

И сейчас, переступая порог ее кабинета, парень так и не определился с ценой, которую готов заплатить за свою ничтожную просьбу, которая не выходила у него из головы ни днем, ни ночью.

– И кто же это собственной персоны!? – радостно воскликнула женщина, стараясь схватиться за что–то, чтобы тремор ее рук не был заметен. Но попытки скрыть очевидное придавало еще большей нелепости ее податливому телу, которое вблизи Картера таяло как свеча.

После бессонной ночи, когда идеи о разоблачении Пирса изрешетили сознание Картера, уши его немного завернулись, и в них нещадно зазвенело от развязности и наглости Анжелы, но нужно было держать лицо, с трудом натянутое улыбкой.

– Действительно, я… – И почти смело протянул ей свою руку для легкого пожатия, которое на эмоциях грозило перерасти в крепкие объятия со стороны женщины. Беда женского пола была в том, что парень за все годы так и не научился поддаваться и по–мужски реагировать на женские чары. Тут подай хоть топ–модель – реакции ноль.

Женщина должна была усвоить, что дружба с Картером – уже слишком много для нее, но кто бы прислушивался к внутреннему голосу…

Анжела минуту заколебалась, предвкушая первые прикосновения к своей мечте. Поэтому когда их руки сцепились, женщина не спешила отпускать теплую и мягкую ладонь парня. Рука Картера была сухой, а взгляд цепким, и это говорило о том, что он по–прежнему не пробиваем, и ее атака может быть вновь с легкостью отражена. А этого нельзя допускать! Но тем не менее он здесь! Что же такого случилось? Может быть, он все–таки здесь не как студент, жаждущий знаний, а жаждущий ее ласк мужчина, пораженный стрелами Купидона точно в цель? Но Анжела была слишком умудрена жизнью, чтобы повестись на свои навязчивые мысли.

– Кофе? – предложила она, практически не скрывая свою искреннюю радость от его визита. Несмотря на надменность, которую она всегда старалась держать, ей больше всего на свете хотелось прижаться к его могучей груди и выполнять все его заветные желания. Но, к сожалению, Картер был не из таких…

Анжеле было за тридцать. Она была эффектной аппетитной брюнеткой с манящими кукольными чертами лица и соблазнительными формами. Сегодня женщина была в темно–синем платье классического покроя, но почему–то как всегда впритык по фигуре, что само по себе не стыковалось с дресс–кодом преподавателя. Но с ее четвертым размером груди и стройными ногами трудно следовать соблюдению стандартных требований, ведь природа требовала показать весь свой арсенал ловушек для поимки мужчины. Яркая внешность и дикое желание стать альфа–самкой в радиусе десяти миль диктовали свои правила, заставляя верить в то, что сексуальность не уничтожить, что не одень. А надевать балахоны или мешки из–под картошки на божественное тело как минимум преступление. Ректор молча закрывал глаза, вероятно, потому что иногда сам позволял себе косые взгляды на коллегу, будто сошедшую с подиума. Поэтому полная свобода в выборе одежды у нее была в кармане с первой же минуты, как только сердце самого руководителя ВУЗа сделало первый нереальный кульбит за грудиной.

– Если можно… – тихо ответил Картер, не отказывая себе останавливать взгляд на всем, что так откровенно демонстрировала Анжела.

Женщина, казалось, готова в этой жизни к любым сюрпризам, но такой жуткий фокус от создателя без преувеличения бил наотмашь. Диссонанс в сотрудничестве разума и тела достигал максимальной отметки каждый раз, когда Картер смотрел ей в глаза. Его цепкий взгляд иногда давал ей передышку, но ненадолго.

– Присаживайся! И раскрой секрет своего визита… Я кому–то из твоих клиентов занизила оценку, и он теперь требует назад свои баснословные деньги? – снова в лоб озвучивает она свои догадки, хотя намеревалась сказать другое и иначе. Ей хотелось колкостью как можно тщательнее скрыть от Картера свой физический трепет, будто это был великий секрет. – Сразу скажу, что твой стиль я чую с первых строк и привыкла с лояльностью относиться к глупым студентам, которые выбрали тебя в помощники… С недавних пор я решила вовсе закрывать глаза на ваши шалости, ведь преступление занижать балл только потому, что кто–то хочет прыгнуть выше своей головы. Я не шучу… Признаюсь, есть вещи, в которых и я хотела бы достичь нужной высоты… – немного с горечью произнесла она, в мыслях продолжая сожалеть по поводу своей несостоятельности в привлечении внимания любимого… студента… – Я не смею обижать тебя своей предвзятостью. А те, кто платят тебе, вряд ли смирятся с неудом и так просто простят тебе эту оплошность…

– Я немного за другим… – прервал он поток ее размышлений вслух, вновь теряя зрительный контакт и ища моральной поддержки в любом предмете, который бы смог отвлечь, натолкнуть на другую мысль или обнулить его глупость, ведь он не дурак и понимает, что может потребовать мисс ненасытная кошка взамен.

Раздражение блеснуло в глазах парня, но тут же исчезло. Нельзя сейчас спорить. Пока он размышлял, спустя несколько минут женщина развернулась к нему лицом, держа в руках две чашки горячего ароматного кофе из кофе–машины.

– Немного? Это как? – искренне удивилась она, все равно продолжая ментально прыгать до потолка от самого факта прихода к ней любимого студента. – А еще мы просто обязаны перейти на «ты», согласен? Нам так будет проще…

«Проще кому?» – подумал Картер. Явно не ему, но пойти против азарта он не мог. Желание знать имя той, что Пирс посчитал достойной заменой ему, било через край и толкало на безрассудные поступки. Да и сам факт его появления на пороге кабинета Анжелы был невероятно безрассудным.

– И вправду, какая разница почему ты здесь? – продолжила она, не замечая, что последние пару минут перед ней стояло пустое тело, душа которого вместе с мыслями улетела прочь, чтобы где–то там вдалеке еще раз все тщательно взвесить. – Я всегда готова идти на контакт в отличие от тебя. А еще я никогда не говорила, что восхищена тобой. Потому что, я хоть и специалист в своей области, но мне никогда не достичь твоего уровня знаний, потому что на каком бы факультете ты не учился – везде имел достойную успеваемость. Ты просто гениален…

– Спасибо, – без лишней скромности принял он ее комплимент и перешел к делу. – Я бы хотел попытаться вычислить одного писаку, который перешел мне дорогу.

Глаза женщины засверкали нездоровым интересом. В ее голове сразу же нарисовалась цена просьбы и ее срок, который навскидку мог оказаться сказочно длинным.

– Такое разве возможно? – будто отмахиваясь от дикой мысли, хохотнула она, но продолжила развивать предложенную тему. – Не могу поверить в то, что ты хочешь мне сообщить. Кто–то оказался настолько глуп, что решил поставить крест на своем обучении, отдавая бразды правления в слабые руки? Это черный юмор, Картер.

Но парню было не до смеха, и Анжела видела это. Просто сугубо деловой сухой тон в общении с любимым студентом был неприемлем, и ей хотелось разбавить беседу более непринужденными светскими фразами.

– Подумываешь мстить неверному заказчику чужими руками, а в частности моими? Достойных работ мало, поэтому я не хочу давить на корню их небольшой процент. И позволь поинтересоваться, каким образом ты будешь это делать? Лично я уже имею подобный опыт, ведь мне было с чем сравнивать, потому как стиль написания твоих работ уникален. Так как же ты собрался действовать? Я само внимание.

– Я хочу попросить дать какое–нибудь смехотворное задание Пирсу Картайзеру. У меня есть догадки…

– Картайзер? Он настолько глуп, что сменил коней? Собрался ему мстить? – перескакивая с одного на другое на одном дыхании палила как из пулемета женщина, мысленно аплодируя себе, что оказалась достаточно терпеливой в своем намерении однажды насладиться упоением своего превосходства над обстоятельствами, в которые ее поставила злодейка женская доля. Даже у таких альфа–самок как она случаются черные полосы, но только ей подобные терпеливые особи способны стереть их со своей жизненной дороги.

Она не могла сдержаться от легкого грудного смеха, выпуская пар в ехидстве, но выражать спокойствие было выше ее сил. Эмоции зашкаливали и действовали на голос, который дрожал от волнения. Накрашенные яркой помадой губы иногда слипались, а язык приростал к небу. Женщина с радостью отпила обжигающий кофе. Боль от термического ожога языка привел в чувство, и ее тело в секунду перестала бить мелкая дрожь. Это же всего лишь мальчишка! Но сколько себя не убеждай, а она уже не принадлежала себе.

– Ты немного не так поняла, – неожиданно для обоих перешел на «ты» парень, металлом в голосе подчеркивая неуместность шутки. – Я лишь хочу знать кто автор его работ.

– Ну и затем отомстить уже ему, верно? – вновь повторила свой вопрос Анжела, протягивая Картеру его чашку с кофе, о которой совсем забыла, утонув в своих фантазиях на счет причин его прихода к ней. – Если писака окажется на высоте, то я и сама бы не прочь с ним познакомиться. Так зачем тебе знать имя?

– Просто позволь мне осуществить задуманное, – ровным тоном попросил Картер, переводя потухший взгляд на содержимое чашки. Он понимал, что пространство вокруг него – жерло вулкана, но что–то темное изнутри диктовало свои условия, будто подстрекая сделать последний шаг из окна многоэтажки. – Я даю себе отчет, что для этого мне придется изучить сотни работ, ведь для меня это архиважно, хотя боюсь, что времени мне понадобиться…

– До китайской пасхи, – с придыханием и чувственностью закончила Анжела, присев ближе к Картеру, специально стараясь, чтобы ее бедра в тончайших колготках касались его ног.

Картер заметил этот беспроигрышный женский прием, но не подал вида, что ее старания дают плоды. Подыграть, или выйдет себе дороже? Его очаровательная искренняя улыбка иногда спасала положение, а точнее – во многих случаях, ведь природное обаяние и работа дядюшки ортодонта вкупе составляли мощное оружие, даже без учета общей внешней привлекательности и харизмы. Вот сейчас не мешало бы обезоружить и Анжелу, чтобы она согласилась пойти ему навстречу, но без своих категоричных условий. А реально ли это осуществить, если она только этим моментом и жила, терпеливо дожидаясь, когда можно с легкостью захлопнуть мышеловку, в которую он угодит? И вот он здесь, явился, повинуясь темной материи, которой нахватался от безбашенного Пирса Картайзера.

– Да, но иногда дикое желание добиться поставленной цели вознаграждается, – неожиданно для себя прошептал Картер, заставляя своим бархатистым тембром испарить последние капли женских сомнений.

Анжела действительно немного потерялась от благосклонности любимого студента. Сегодня он был щедр: сначала сам пришел, а теперь еще и улыбается, заставляя ее пальцы холодеть и кожу покрываться гусиной кожей. Как же давно он не дарил ей свою улыбку, а точнее – никогда. Женщина понимала, что напористость только все портит, поэтому через силу отключила внутреннюю сирену и бессознательно поплыла от умопомрачительной близости.

– Что же от меня требуется?

Сработало! Но радоваться еще рано. Анжела подобно дикой кошке может одомашниться, но не искоренить в себе зов предков.

– Я же говорю, – откашлялся он, обуреваемый нахлынувшей чувственной волной от ее томного голоса, совершенно забыв, что говорил до этого, – дай какую–нибудь пустяковую тему для доклада этому мудаку. Поверь, он даже не поймет, зачем на последнем курсе университета писать о такой чуши… как… – Картер задумался, но через секунду добавил: – Например, о социальном конструктивизме. Бьюсь об заклад, что он толком не поймет целесообразность написания работы по дисциплине, отсутствующей на его курсе…

– Все?

– К сожалению, нет, Анжела, – уже привычнее и со всей серьезностью проговорил он. – Мне нужен полный доступ ко всем работам университета. – От этих слов глаза Анжелы неимоверно расширились, и мгновенно исчезла романтика, потому как, занимаясь такого рода адским трудом, нереально параллельно делать еще что–то. И это что–то волновало ее в тысячу раз сильнее, чем его детективный интерес в поиске затерянных истин. Но с другой стороны уставший и напряженный, потерявший бдительность Картер может стать легкой добычей ее неуемного сексуального влечения. – Я знаю, что и для тебя, как ведущего преподавателя, это непосильная задача, но иначе все пустое. Мне необходимо как–то проводить сравнительный анализ. Пожалуйста, очень прошу.

– Вернее говоря, не просил еще ни разу… – довольно прищурившись от виртуальных искр душевного фейерверка, произнесла женщина, предвкушая скорую победу, но сама возможность быть рядом с Картером как никогда туманила ее мозг и делала глуповатой, соглашаясь со всем, чтобы он сейчас ни предложил. – Я сделаю все, что в моих силах. Но может у тебя есть какие–то зацепки? Хотя бы с какого курса начать? А возможно есть догадки о факультете, на котором учится мистер Икс?

– Мисс Икс, – поправил парень и тут же заметил холодный блеск глаз Анжелы.

– Вот как… – недовольно протянула она и, пытаясь скрыть явное неприятие, отвернулась, нажимая на кнопку кофе–машины для заваривания очередной порции.

– И скорее всего это будет первый курс любого факультета, потому что иначе мне бы давно стало известно о еще одной светлой голове университета, коих мало.

– Ты сильно задет, – сделала и так явный вывод Анжела, будто невзначай коснувшись локтя парня. – Пирс не предоставил еще ни одной работы, а ты уже взвинчен. Расслабься. Ты так напряжен, будто этот кто–то уже доказал, что его работы лучше. Или тебя заботят деньги, которые утекают в чужой карман?