Онтологически человек

Он подумал, поднырнул, повторил ее жест с передачей воздуха и вынырнул на поверхность.

– В порядке.

К озеру склонялись ветви, склоны холмов вокруг него были интенсивно зелеными – очевидно, воды в округе было немного.

Цепь холмов изгибалась, сворачиваясь вдали. Скалы выступали из земли, как гигантские позвонки.

Вокруг стояло плотное, гулкое молчание – связанное не с отсутствием звуков – вокруг плескалась вода, шуршали листья, позванивали цикады – а с чувством отрезанности от всего. Он вспомнил полет на челноке – внезапно накрывшее его тогда острое ощущение, что больше никого нет, тишины и пустоты космоса, отрезавшей пассажиров челнока от остального мира.

Они вышли на берег.

Нимуэ принялась отжимать волосы. Ее простое платье не изменилось, только ткань промокла и стала прозрачной.

Мирддин оглядел себя. Комм превратился в литой браслет со впаянной пластиной янтаря, одежда – в какие-то невнятные штаны и рубаху, ботинки – в ременные сандалии. В сандалиях хлюпало.

– Стабильный локус, – сказал Мирддин. – Древний.

Нимуэ кивнула.

– Это Кром.

Ветви деревьев, склоненных к воде, затрепетали, оттуда вылетела стайка существ величиной с ладонь. То ли ящерки, то ли человечки с прозрачными стрекозиными крыльями. Существа носились друг за другом, выписывая в воздухе петли и споря о чем-то тонкими птичьим голосами.

– Кто это? – спросил Мирддин.

– Мысли Крома. Воспоминания Крома. Такими Кром помнит вестников. И восставших. И дану.

– Такими… суетливыми? – Мирддин прищурился, всматриваясь повнимательней. Будто уловив его взгляд, стайка замерла в воздухе. Движение перестало быть хаотичным, один за другим летуны оборачивались и застывали в воздухе, трепеща слюдяными крыльями. Чирикающие глаза перестали спорить, постепенно галдеж их превратился в слаженный хор:

– Кром! Кром! Кром! Кром! Кром!

Мирддин охватил взглядом ажурную конструкцию из воздушных акробатов, соединенных незримыми линиями – и увидел очертания глаза. Тяжелое драконье веко в обрамлении чешуи, надбровная дуга. Веко медленно поднялось, открывая вертикальный зрачок, огромный глаз шевельнулся в призрачной глазнице, на миг остановился на незваном госте – и опять закрылся. Летуны брызнули в разные стороны, опять скрываясь в ветвях.