Внутренняя красота

– Поди-ка сюда.

Я наклонилась к нему, чтобы показать товар. Мужик схватил меня пониже спины, прижался промежностью. Отвратительный перегар обжёг лицо: я увернулась от поцелуя.

– Люблю таких… молоденьких.

Семечки рассыпались по рядам.

Он был пьян, и я легко вырвалась из вялых рук, попутно обложив словами, за которые мать периодически грозилась надавать мне по губам, потому что «ты же девочка, и выражаться так не должна».

– Сука! – заорал он, когда я ногой столкнула его банку пива на пол.

Бесценный напиток разлился.

Хорошо, что он сидел один на самом верху. Я перелезла по ветке дерева на забор, затем – на крышу соседского сарая. Спрыгнула вниз, ударилась, оцарапала кожу шершавой крышей шифера. Проверила одежду. К счастью, шорты не порвала. А то мать бы меня убила.

Я вернулась домой в молчаливой задумчивости. Родителей не было дома. Брат с жадностью ел пельмени в жирном майонезно-кетчуповом соусе и смотрел «Криминальную Россию». Показывали сюжет про маньяка, насиловавшего девочек в парке.

– Денис.

– А, – он обожал эту передачу и не отводил взгляд.

– Я знаю, что у тебя остались петарды после Нового года. Дай парочку.

– Ага, аж два раза!

Реакция брата была ожидаемой.

– Денис, мне правда очень надо. Я у тебя редко прошу.

– А что случилось? – он всё-таки обернулся ко мне.

– Меня на стадионе облапал какой-то урод.

Брат молчал.

– Старый извращенец, – уточнила я. – Дрочила недобитый.

Денис встал, отодвинул тарелку и полез в ящик.

– Вот, – сказал он, – последние.

– Я тебе потом верну… Хочешь, заплачу? Я на семках немного заработала.

– Не надо! Так бери.

– Спасибо.

Я взяла коробку с петардами и ушла на кухню за спичками. Денис поплёлся за мной.

– Уля…

– А?

– Ты что делать будешь?

– Напугаю, – я порылась в кухонном шкафу, достала спички. – Он всё ещё там сидит, бухает. Я его так и возьму тёпленьким.

– Сходить с тобой?

– Не надо. Это моя вендетта. Ты лучше смотри «Криминальную Россию». Потом расскажешь, как он жертв крошил и сколько тому маньчелле дали, ладно?

Я дождалась, когда соседка снимет бельё и во дворе никого не останется. Проскользнула через помойку, закрывая нос рукой – тошнотворный запах вызывал рвотные позывы. Прошла за гаражами, аккуратно ступая, чтобы не вляпаться в человечьи экскременты или не пораниться о битое стекло.

Хромоножек зачастую недооценивают. Кажется, что если человек хромает, то он не может быть сильным или ловким. Несмотря на пугающие диагнозы врачей, в неполных четырнадцать я была как раз такой, пусть и с телесным изъяном. Я умела лазать по деревьям и крышам ничуть не хуже любого дворового мальчишки и знала каждый уголок в округе. Тот дядя и понятия не имел, с кем связался. Он находился на моей территории и это делало меня хозяйкой положения.

По проторенной дорожке я забралась наверх, рысью пробежала по крышам сараев и притаилась на заборе. Любитель лапать малолеток по-прежнему сидел один, развалившись на двух сидениях разом. Вид у него был омерзительный. Раскрасневшееся потное лицо с рыхлыми щеками и некрасивое заплывшее туловище. Майка задралась, оголив жирное брюхо. Он был пьян в стельку. Видимо, он был настолько неприятен, что даже прочие пьяные болельщики держались от него подальше.

Я наблюдала за ним, как кошка следит за мышкой. Меня закрывали ветки деревьев. Пришлось недолго ждать. Вскоре нужда позвала его в ближайший куст. На стадионе был платный туалет, но туда ходили единицы. Само собой, этот явно был не из интеллигентов, плативших по пять рублей за писсуар. Мужчина расстегнул ширинку, достал смешной короткий прибор, которым он ранее угрожал лишить меня девственности (было бы чем угрожать!) и принялся поливать траву. Он был сильно пьян, и почти засыпал, еле удерживая вялый член в руках.

Его взбодрил взрыв петарды, внезапно брошенной ему под ноги. Мужик заорал. Он поскользнулся в луже собственной мочи и упал в чужие испражнения. Следующая петарда попала на его жирный живот. Он на удивление оперативно отреагировал – успел смахнуть с себя горящую чёрную палочку. Ну что поделаешь. Моя недоработка. А так хотелось, чтобы взрыв случился у него в штанах.

Третью петарду я бросала не глядя, по-партизански отползая по крыше. Нужно было остаться незамеченной. По крику я поняла, что желаемый эффект был достигнут. Я его не покалечила, но сильно напугала. А главное – макнула туда, где ему самое место.

«Ишь чего удумал! – сказала я себе, слезая с крыши. – За такое наказывают».

Перед сном я в красках рассказала брату о страданиях педофила-неудачника. Мы хохотали так громко, что мать заглянула к нам в комнату и цыкнула: «А ну потише! Завтра нам рано вставать на работу, спать мешаете». Мы пообещали, что будем паиньками.

– А сколько тому маньяку дали? – шёпотом спросила я.

– Пожизненное.

Я накрылась одеялом и свернулась клубочком, как довольный котёнок.

– Спокойной ночи, тупица, – сказал мне брат, зевая.

– Спокойной ночи, дебил.

Глава вторая

Танцы на костях

В третью субботу сентября мы с Дашей пришли на первый урок танцев. Мама купила ей изумительной красоты «наряд балерины»: чёрный гимнастический купальник, белоснежные кружевные колготки, плотные розовые гетры и специальную обувь для танцев.

– Очень красиво! – сказала я ей в раздевалке. – Тебе идёт.

Даша заулыбалась.

Но она недолго радовалась. Есть люди, кому чужое хорошее настроение органически противно. Ритка Иванова, лучшая подружка Арсеньевой, была как раз из таких. Она критически осмотрела Дашину фигуру и выдала: