Внутренняя красота

– На такую бочку что ни надень – всё равно бочкой останется!

Даша поникла. Ритка зло рассмеялась.

– По роже получить хочешь? – тут же вскинулась я.

Чаще всего драки – это прерогатива мальчишек. Девочки враждуют иначе: говорят друг другу гадости с улыбкой на лице. Я находила этот метод утомительным, отдавая предпочтение старому доброму рукоприкладству. Рита знала, что за мной не заржавеет.

– Да ну вас, – лишь отмахнулась она и вышла из раздевалки.

Мы с Дашей остались вдвоём.

– Вот чё она ко мне цепляется? – настроение у Даши было безнадёжно испорчено.

– Она энергетический вампир, – сказала я, натягивая синтетические спортивные штаны (я их ужасно не любила: от них всё тело чесалось, резинка давила на живот, да и сидели они на мне не лучше, чем диванный чехол).

В то время теория об энергетических вампирах набирала популярность. Впервые я услышала о ней от матери. Прочитав описание вампира в каком-то эзотерическом журнале, она вынесла страшный вердикт: её свекровь – энергетический вампир. И мать тоже! Они питаются её чистой молодой энергией, потому что обе старые грымзы и у них нет своей жизни. И мужика у них нет! Вот и завидуют её семейному счастью! Думаю, она бы сильно удивилась, если бы узнала, что бабушка Таня тоже считает её вампирской сущностью. И особенно – «зятя-паразита!»

– Энергетические вампиры питаются чужой энергией. Поэтому они так любят скандалы. Думаешь, почему Ритка цепляется?

– Почему?

– Всё дело в твоей ауре. Думаю, что у тебя она золотистая. А у Ритки и Арсеньевой – чёрная.

– А как ты это поняла?

Я посмотрела на неё снисходительным взглядом:

– Даша, ну это же очевидно.

Но Даша не увидела закономерности. Пришлось пояснить:

– Мы – воины Света. А они – порождение Тьмы.

Даша согласилась с этим железобетонным аргументом.

– Важно не давать им доступ к своей ауре. Давай активируем область твоего третьего глаза, – я потёрла область между бровями. – Вот так. Чувствуешь?

– Да! Чувствую! – она растёрла лоб. – Откуда ты всё это знаешь?

– Я много читаю.

На досуге я постоянно читала всякую мракобесную чушь, а потом пересказывала её окружающим с умным видом. К моему удивлению, люди не смеялись, нет. Напротив: они слушали меня с открытым ртом, ловя каждое слово. А я всегда была тщеславной, любила внимание публики, поэтому охотно делилась сакральным знанием о тонких планах.

– И долго тереть?

– Пока не почувствуешь, что шестая чакра свободно пропускает энергию Ци.

– Офигеть! Я всё чувствую! – от интенсивного трения лоб у Дашки покрылся красными пятнами.

Увлечённо болтая о чакрах и природных эгрегорах, мы спустились вниз по лестнице.

– А ты не взяла чешки? – Даша не сразу заметила, что я без обуви.

«Денег нет у меня на твои чешки, – сказала мне на это мать с раздражением. – И так не знаю, какую дыру затыкать!»

– Пока буду заниматься в носках. – я не растерялась и на лету нашла логичное объяснение. – Это полезно для стимуляции энергетических точек на ногах. Укрепляет все органы. И даже третий глаз!

– С пяточки перекатываемся на носочек, – говорила Елена Сергеевна, показывая упражнения. – Тщательно разогреваем стопу.

Мы занимались в школьном спортзале с дощатым покрытием. Кое-где выпирали толстые шляпки недобитых гвоздей. Я старалась обходить эти места. Ногу бы они не поранили, а порвать отцовские носки могли запросто. Он не любил, когда я брала его вещи. Но мои белые или голубые девчачьи носки быстро пачкались. Я не хотела слушать нудные причитания матери о том, что дома опять гора грязной одежды, поэтому втихаря носила его чёрные мужские носки, а потом незаметно подкладывала их в общую грязную кучу. К тому, что отец пачкает вещи, претензий никогда не возникало. Никто не требовал его стирать за собой. И гладить тоже. В отличие от меня, девочки. Я находила это жутко несправедливым, поэтому отец всё чаще удивлялся, отчего его носки в последнее время так быстро протираются до дыр.

У меня худо-бедно получалось выполнять разминочные упражнения. А вот с балансом была беда. До пяти лет я вообще не могла стоять на левой ноге. Долгие годы лечения и тренировок подарили мне такую возможность. Но удерживать вес на ослабшей ноге было невероятно трудно.

– Ничего страшного, – подбадривала Елена Сергеевна. – Ещё раз.

Арсеньева хмыкнула, глядя на мои жалкие потуги. Из всех участниц коллектива «Вдохновение» только у меня не получалось выполнять упражнения. Не получалось ни деми-плие, ни аккуратный мах ногой, ни изящный поворот корпуса.

Ничего толком не получалось.

– Не расстраивайся, Ленина, – сказала мне Арсеньева в раздевалке. – Ты у нас в учёбе вундеркинд. Танцы просто не твоё.

– С чего ты это взяла? – поинтересовалась я, зло прищурившись.

Я выходила из себя, когда кто-то тыкал в моё больное место. Арсеньева делала это регулярно, с наслаждением вставляя иголку в самую болевую точку, как один корейский иглоукалыватель, безуспешно лечивший меня акупунктурными методами.

Аня многозначительно цокнула. Она умела цокать так выразительно, как будто напевала мелодии без слов – да ещё и на разные лады.

– Уля, а ты сама не понимаешь?

В следующую субботу я вернулась. У меня по-прежнему плохо получались базовые упражнения. Зато я справилась с заданиями на растяжку.

– Терпите, девочки, терпите, – наставляла Елена Сергеевна.

Будущие танцовщицы лежали на ковриках.

– Больше не могу! – Даша сдалась.

– Больно!

– Ааа!

– Растяжка всегда болезненная штука. Надо тянуться по чуть-чуть, приучать мышцы.

Я не проронила ни звука. Боль давно стала моей постоянной спутницей. Боль – это родное, привычное. Как чашка кофе за завтраком.

– Молодец, Ульяна, – Елена Сергеевна впервые похвалила меня.

После разминки Елена Сергеевна показывала нам элементы современных танцев. Лучше всех грациозные па получались, конечно же, у Ани Арсеньевой. Она занималась в танцевальных студиях с пяти лет, выступала на соревнованиях, где раз за разом доказывала, что она – номер один. Я бы не назвала Аню ни красивой, ни даже миловидной, но вот танцевать она умела как сама Терпсихора. Когда на городских уличных концертах объявляли номер с её участием, то гуляющая толпа кучковалась и застывала у сцены. Все смотрели, впитывали Красоту. В те моменты Аня преображалась: из заурядной школьницы она превращалась в существо высшего порядка. Вместе с другими артистками она блистала, раскрывая грани таланта в новых ипостасях: то в образе цыганки – в платках с монистами и тяжёлой, пёстрой юбкой, то в бальном платье а-ля Наташа Ростова, то в топе и полупрозрачных шароварах восточной принцессы, то в причудливых футуристических костюмах «гостьи из будущего».