Привратник

Ни о чем не спрашивая, Лина поставила перед посетителем тарелку бараньего жаркого и кружку пива.

– Спасибо, милая девушка, – проронил незнакомец.

Лина вернулась за стойку, так и сяк повторяя про себя его слова.

После того как пришелец был рассмотрен, изучен и перемыт по косточкам, разговоры за столами вернулись в обычное русло. Лина отправилась на кухню к трактирщику.

– Папаша, – так она обычно звала своего дядю, – папаша, там чужой человек. Одет по-простому, а лицо как у господина. Я подала ему, а он назвал меня «милой девушкой».

– Хм… А расплатиться он сумеет? – поинтересовался трактирщик и, влекомый любопытством, направился в обеденный зал.

Незнакомец расправился с содержимым тарелки и явно повеселел. Поднявшись навстречу Лине, он вдруг отвесил церемонный поклон, так что та смутилась.

– Милая девушка, вы спасли меня от голодной смерти. У вас не будет повода сомневаться в моей благодарности, – объявил он торжественно и вытрусил из тощего кошелька несколько медных монет.

«Ишь ты», – подумал старый Угл.

«Как он говорит!» – подумала Лина.

«Беден, как крыса», – подумал трактирщик и решительно шагнул вперед:

– А позвольте узнать, мой господин, какая такая надобность привела вас, человека нового, незнакомого, в наши заброшенные и ничем не примечательные края?

Незнакомец обнажил вдруг в улыбке два ряда блестящих зубов:

– Рад, что моя персона заинтересовала вас, добрый трактирщик… Я – путешественник и знаменитый охотник за бабочками, но иногда не прочь наняться на работу… Дрова колоть, воду носить, детей нянчить, шить, мастерить, играть на музыкальных инструментах… Не надо? – он вопросительным взглядом окинул примолкших гостей.

Кто-то удивленно фыркнул.

Трактирщик между тем вдруг отступил, потом снова приблизился, не сводя с гостя напряженного взгляда. Тот подмигнул Лине, взял со стола бутылочную пробку и вставил в глаз, подобно моноклю.

– Быть не может! – воскликнул тут трактирщик громко и радостно.

Он пританцовывал на месте и в восторге хлопал ладонями по коленям.

– Господин Руал Ильмарранен собственной персоной!

Пробка выпала из широко открывшегося глаза. Улыбка застыла на лице незнакомца.

– Видано ли! – причитал Регалар. – У меня, здесь, так запросто!

В трактире стояла удивленная, исполненная любопытства тишина.

– Вы не помните меня, господин Ильмарранен? Три года назад! На ярмарке в Ручьях! Мы еще в кегли играли… И студент этот… И кондитер… Вот компания! Помните? Лина! – Он порывисто обернулся к племяннице. – Да познакомься же с настоящим великим магом!

При слове «маг» все пришло в движение. Люди вставали, лезли на скамьи, возбужденно галдели, стараясь разглядеть нечто новое в таинственном посетителе.

– Вы меня не узнаете, господин Ильмарранен? – Трактирщик, казалось, готов был заплакать. – Вы угощали нас всю ночь… Студент под стол упал… А вы творили чудеса, помните? Помните, как перепугался ночной дозор?

И, вдохновленный, раскрасневшийся, он обернулся к восторженным зрителям:

– Почтеннейшие, это было немыслимо и потому незабываемо! Грубые стражники назвали нас дебоширами, представьте! Они даже хотели нас задержать, но господин Руал…

Трактирщик вдруг скорчился, сотрясаемый внезапным приступом смеха:

– Госпо… дин Руал… Одним махом превратил их в винные бутылки… А сам обернулся штопором… Смеху было! Бедняги перепугались до смерти… Получив обратно человеческий облик, бежали без оглядки, а пики побросали… А господин Руал превратил пики в… в…

Трактирщик окончательно зашелся смехом. Свидетели этой сцены, по-видимому, слышали его историю не впервые – оживление нарастало.

– Да, дружище… – пробормотал странный гость. – Не очень-то удачно… А дело, собственно, в том…

– О! – Отсмеявшись, трактирщик перешел на оглушительный шепот. – Вы путешествуете инкогнито, понимаю! Прошу прощения, но здесь ведь все милейшие, достойные люди – все свои! Это – Лина, моя племянница…

– Вот что, – хмуро сказал молодой человек и встал. Взялся за котомку. Шагнул вперед… И встретился взглядом с двумя восторженными васильками. Зрачки у Лины были неправдоподобно широкими – давно, очень давно на Руала Ильмарранена так никто не смотрел.

– Вы правда… Настоящий? Всамделишный волшебник? Да?

Он перевел дыхание.

– Конечно… – И добавил, по-прежнему глядя на девушку: – Конечно, я узнал вас, дружище Регалар.

…Тысячи людей из разных селений и городов могли похвастаться личным знакомством с Руалом Ильмарраненом. Гордый, иногда надменный до чванства, он мог вместе с тем кутить в одной компании с лавочниками, портными, студентами – все одинаково его боготворили.

Однажды в городе Мурре он на спор превратил белую мышь в оперную певицу, и та весь вечер блистала на сцене местного театра, чтобы ровно в полночь юркнуть в норку на потеху честной компании.

В тот же день он спьяну наделил даром речи башенные часы на ратуше, чем причинил жителям множество неудобств, так как у часов обнаружился оглушительный бас вдобавок к скверному характеру.

В поселке Мокрый Лес господин Руал повздорил со старостой и сгоряча превратил его в мула; одумавшись, задумал обратное превращение, да только мул-староста уже затерялся в общем стаде, и господин Руал, махнув рукой, превратил в старосту первое попавшееся животное. Никто из сельчан не заметил подмены.

Выходка, о которой вспомнил трактирщик, была лишь звеном в длинной и славной цепи. Однако неудивительно, что добрейший Регалар запомнил этот случай на всю жизнь.

…Руала окружили, засыпали вопросами, старались незаметно потрогать. Кто-то засомневался и поспорил, кто-то намекнул на то, что неплохо бы, мол, своими глазами увидеть подобное чудо. Трактирщик рявкнул на маловерных: он-де, Регалар, чудеса-то видывал! Он бы не рискнул на месте некоторых раздражать господина Руала – худо будет! Толпа тут же отхлынула, а трактирщик потащил Ильмарранена в собственную комнату, где чествование продолжалось. В дверь то и дело просовывались чьи-то любопытные носы. Широкий дубовый стол ломился от яств и кувшинов.

Далеко за полночь, когда гости давно разошлись, а Лина тихонько прикорнула на сундуке в углу, трактирщик, сжимая Руалову руку и с трудом ворочая языком, горячо убеждал:

– Оставайтесь, господин Руал. Смею заверить, милейший господин… Очень нуждаемся в вас… Вдруг засуха… Или потоп там… Заболеет кто или расшибется… Оставайтесь! Дом вам всем миром… Отблагодарим, не обидим… Смею заверить…

Руал тупо смотрел в пол и, тоже с трудом произнося слова, отвечал все одно и то же:

– Дело необы… необычайной важности призывает меня в дорогу.

Из угла сонными, влюбленными глазами смотрела осоловевшая Лина.

В эту ночь, впервые за много ночей, Руал Ильмарранен засыпал на пуховой перине. Он был совершенно пьян – не столько от терпкого вина, лившегося рекой за обильным ужином, сколько от всеобщего восторженного поклонения. Переживший тяжелые времена, истосковавшийся по вниманию к собственной персоне, Марран засыпал со счастливой улыбкой на потрескавшихся губах.

Сладко кружилась голова; чистые простыни пахли свежескошенной травой, а за окном бледнело небо, гасли звезды. Марран глубоко, умиротворенно вздохнул, закрыл усталые глаза и повернулся на бок, ткнувшись щекой в согнутый локоть.

…Онемевшие руки, деревянные колени, спертый запах мокрых плащей и курток, ленивая муха, ползущая по щеке… По месту, где должна быть щека… Открывается входная дверь, промозглым холодом тянет по сведенным судорогой ногам, и шуба, ненавистная шуба свинцовой тяжестью наваливается на пальцы, пригибает к земле…