В плену королевских пристрастий

– Что же это с тобой случилось, радость моя? – тихо проговорил он, перебирая пальцами ее красиво уложенные локоны. – Неужели ты предупреждала об этом? Но ведь это не может быть связано: свадьба и твоя болезнь… Драгоценная моя, почему же ты слегла? Что случилось? Почему Господь допустил такое? И чем же теперь тебе можно помочь? Если бы я только знал, Алина, я бы что угодно сделал, лишь бы выздоровела ты…

Он долго сидел и нежно гладил волосы Алины, всматриваясь в неподвижно застывшие черты ее лица. Наконец он поднялся, вышел и, приказав охране привести к герцогине камеристку, стремительно зашагал в сторону апартаментов герцога.

Герцог сидел облокотившись о стол и уронив голову на руки, рядом с ним суетился Рон, державший в руках большую кружку и приговаривающий: "Ваша Светлость, выпейте отвар… Вам легче станет, прошу Вас, выпейте…"

– Алекс, выпей, это приказ, – жестко приказал вошедший король.

– О! Это Вы, Ваше Величество? – герцог с трудом приподнял голову и посмотрел на короля. – Действительно Вы… А то Рон уж битый час говорит, что Вы приехали, а Вас все нет и нет…я уж думал опять врет… ан нет… не наврал… Только зря Вы приехали, Ваше Величество… Зря… Если только, чтоб лично убедиться, что на нас с Алиной можно крест поставить… хоть мы и не мертвы, но и живыми нас теперь уже не назовешь… Все… видно уйти вновь решила моя женушка, ну и меня ей захватить придется, не задержусь я тут без нее…

– Рон, оставь кружку на столе и иди погуляй, – король выжидательно посмотрел на дворецкого, и увидев, что тот тут же поставил кружку на стол и повернулся к двери, добавил: – Да и еще: проследи, чтоб не помешал нам никто.

– Будет исполнено, – поклонился тот и поспешно вышел, плотно закрыв за собой дверь.

– Иди сюда, Алекс, – король подошел к тазу для умывания и взял кувшин с водой, стоявший рядом, – давай быстро поднимайся и иди сюда.

– А если не пойду? – герцог пьяно усмехнулся.

– Тогда я попрошу охранников мне помочь. Не делай из себя посмешище, Алекс. Я ведь все равно заставлю тебя сделать то, что считаю нужным.

– Ну умоюсь я, малость протрезвею, толк то в этом какой, Ваше Величество? Никакого… Поэтому не суетитесь… Это ее все равно к жизни не вернет…

– А ну встал! – король это рявкнул таким тоном, что даже подвески в подсвечниках на стенах испуганно звякнули. Герцог удивленно взглянул на него.

– Никак государь гневаться изволит? – иронично осведомился он, однако из-за стола поднялся и нетвердой походкой подошел ближе к королю. – Не стоит, Ваше Величество… Причина выеденного яйца не стоит, а Вы нервы свои так напрягаете… право слово не стоит… Вы хотите, чтоб голову под воду подставил? Подставлю… Я для Вас и не такое делал…

Герцог нагнул голову над тазом, и король вылил ему на голову целый кувшин холодной воды, после чего протянул полотенце: – Утрись и выпей то, что Рон принес.

– Желание короля – закон… только толку, как я Вам уже говорил, в том никакого… – герцог вытер голову, вернулся к столу и залпом осушил кружку, оставленную Роном. – Вы довольны Ваше Величество? Или еще что-то сделать?

– В кресло сядь и постарайся с мыслями собраться, разговор есть.

– В советники я больше не гожусь, Ваше Величество… не хочу думать ни о чем, поэтому выслушивать мое мнение хоть о чем-либо Вам не резон. Глупость в любом случае, скорее всего, скажу, – усаживаясь в кресло, проговорил герцог.

– А я совета спрашивать и не собираюсь. Ты лишь на вопросы мои ответишь, а потом будешь делать то, что скажу. И не смей спорить!

– Кто ж спорит с королем? – герцог тяжело вздохнул и откинулся на спинку кресла. – Спрашивайте, Ваше Величество.

– Алина все время в таком состоянии?

– Ну да… не приходит она в себя и не реагирует почти ни на что…

– Ты сказал "почти ни на что", значит, на что-то она все-таки реагирует?

– Ну да… один раз… только тогда ей еще хуже сделалось… и я больше не посмел…

– Что не посмел?

– Не стоило бы говорить это, конечно… тому лишь святой отец и я, да еще потом Лерон свидетелями были… к тому же Лерон, скорее всего, и не понял даже из-за чего все это было… ну да скажу… вряд ли Вы, мой государь, посчитаете ее колдуньей и обвините…

– Господи, да что ты несешь? Как я могу ее в этом обвинить?

– Я и говорю, что не обвините, скорее всего…

– Алекс, да расскажи толком, не томи.

– Священника я пригласил, чтоб молебен он отслужил у нее и соборовал ее. Так вот, лишь читать он начал, Алиночку всю трясти стало, да так, что пена изо рта пошла, и она стала задыхаться и хрипеть. Священник говорит: "Дело не чисто, видно бес в нее вселился", ну я сначала за Лероном послал, чтоб он ей помог, а пока его звали, священнику растолковал, что если он еще раз такое не то что скажет, а даже подумает, то учитывая, что она была именно его прихожанкой, выяснять правомерность таких обвинений я его отправлю прямиком к Господу, потому что именно он отвечает перед ним за свой приход. Святой отец тут же отказался от своих обвинений, сказал, что и в мыслях даже не держал ничего дурного о герцогине… поклялся, что никому и никогда не расскажет о своих безосновательных домыслах и пообещал, что будет усердно молиться о ее здравии. После чего я его отпустил. Пришедший Лерон сказал, что у Алины похоже, что был приступ эпилепсии, но он не уверен, потому что эпилепсия и летаргический сон не могут протекать одновременно…

– А больше такого не было?

– Нет… – герцог покачал головой, – как только замолчал святой отец, стало ей легче, и постепенно все это прошло у нее и больше не повторялось. Что это было, не знаю… но повторить такое не позволю… Нутром я почувствовал, если не прекратить это, умрет она…

Король долго молчал, а потом, подойдя вплотную к герцогу, с напором в голосе произнес:

– Значит так, Алекс, ты сегодня же, причем без сопровождения, повезешь ее в Троицкий горный монастырь. Один раз там ей уже помогли, может, и еще раз помогут. И в рот больше капли выпивки не возьмешь. Понял?

– А если ей также плохо там станет?

– Значит, сначала приведешь к ней отца-настоятеля и покажешь ее ему.

– Думаете, он поймет, что с ней?

– Может и не поймет. Но мы будем знать, что и этот вариант мы испробовали. Поэтому приводи себя в порядок и собирайся.

– Что ж испробуем и это, – герцог тряхнул головой, – Чем черт не шутит… может, правда, поможет.

– Прекрати, Алекс! – раздраженно проговорил король. – Ты молиться об ее здравии должен и на лучшее надеяться, а не лукавого поминать.

– Хорошо, поминать не буду, – подавленно согласился герцог, а потом, тяжело вздохнув, добавил: – я бы согласился всю жизнь его не поминать, если б знал, что это хоть чуть поможет ей. Кстати, как Вы это себе представляете, мне одному везти ее туда…

– Справишься, – король усмехнулся, – и довезешь, и донесешь… Ведь ты, надеюсь, не хочешь, чтоб из слуг кто видел, что с ней может твориться… Раз уж от молитвы такое с ней было, то в монастыре и похуже может случиться… Так что постарайся, чтоб лишних свидетелей не было. Ни к чему они.

– Вы тоже думаете, бес на нее напал?

– Не знаю я, кто на нее напал, и знать не хочу. Хочу лишь, чтоб помогли ей… и готов все для этого сделать. Ты там в монастыре скажи, я выполню любые их просьбы, если помогут они ей… Пожертвую все, что скажут.

– Да, отец-настоятель наверняка и так все для нее сделает, если в силах то его будет… любит он ее, сам мне говорил, – герцог тряхнул головой и тяжело поднялся из кресла.

– А ты все-таки скажи…

– Так Вы говорите, прям сегодня ехать?

– А что тянуть, Алекс? Приводи себя в порядок и поезжай. Что тебя держит?

– Страх, государь, – губы герцога исказила мрачная усмешка.

– Страх? – непонимающе переспросил тот. – И чего ты боишься?

– Услышать, что ей нельзя помочь… и что в этом виноват я… Я догадываюсь, что все так и есть, но пока у меня есть маленькая, совсем крохотная надежда, что это все не так… А ведь если ее не будет, то как после этого мне жить, мой государь? Я не смогу после этого жить… так что после этого мне останется лишь руки на себя наложить…