Тёмная сторона Ио

– Их там не обижают? – Эрно явился будто бы из воздуха.

Ответить на этот вопрос было куда труднее, чем на первые два, впрочем, я думаю, ответ они и так знают:

– Их… боятся… – выдавил я. – Поэтому они, обычно, не показываются, а сидят в одной комнате… рисуют, вырезают, что-то шьют, мастерят, читают… – на лицах матери и двух старших детей начала появляться слабая улыбка и слёзы, мои собственные глаза тоже покрылись хрустальной плёнкой. – Я… я подарил им растение… такое, для которого не нужна земля, которое может самостоятельно ходить… они назвали его Элли…

С минуты я смотрел мимо Меркулы и Эрно, чувствуя на себе взгляд Ники, и надтреснутым голосом продолжил:

– Когда пришли Серые за нами с братом… Роза – помощница миссис Танкевикнэ – попыталась увести нас, но… была… убита… – я снова видел это, страшная картина, на страх к которой у меня не было времени, вернулась с абсолютно реалистичной точностью, вплоть до запахов, звуков и ощущений… мне стало плохо. Воспалённое стрессом воображение охотно дорисовало дым, что клубился над выстрелом, лицо девушки, искажённое гримасой ужаса, руки, сотканные из серых шёлковых нитей, пытались до меня дотянуться, но таяли при каждой тщетной попытке, таяла и она сама… так быстро и неумолимо… растворялась в старом коридоре, чтобы достигнуть холодного космоса, где вновь обретёт плоть, достигнув Плутона и, может быть, встретит его – своего жениха… они обнимутся, улыбнутся друг-другу и поклянутся больше никогда не расставаться… а потом будут плакать, много плакать, настолько много, что об этом сочинят легенду – «Откуда на Плутоне реки».

– Откуда на Плутоне реки?

Когда он мёртв миллиарды лет.

Не уж-то в койие-то веки

На нём живые – хоть их нет.

И в чёрно-белом маскараде

Мы закрутили жизнь в спираль,

Чтобы в кровавом винограде

Смочить, голодную до боли,

Безжалостную воин сталь… – внезапно я начал бредить стихами, совершенно не замечая, что голос дрожит и надрывается, пытаясь заглушить всхлипы.

Когда этот ужас кончился и запоздалое горе меня всё-таки отпустила, я увидел совсем иную картину – Меркула и Эрно с распахнутыми от шока глазами, не зная как реагировать, совершенно непроницаемый Изнар, и тихо плачущая Ника, стыдливо прячущая лицо в волосах, на фоне рыдал Антарес.

– Простите, пожалуйста! Я… не знал, что говорю! Оно… оно само! – спешно начал оправдываться я.

Взгляд Меркулы заметно потеплел, как я раньше не заметил сколько у неё морщин? Шрам сейчас был особо заметен и бросался в глаза:

– Ох, Шура… – произнесла она и крепко меня обняла, чего я вовсе не ожидал. Тем не менее, она не плкала, хотя её страдания были видны и ощутимы не меньше, чем видны и ощутимы любые материальные предметы вокруг. Отпустив меня, Госпожа Шрам подозвала Нику и Эрно, которых тоже заключила в объятия, позади от неё сел Изнар, виновато опустив глаза, будто бы заклинание, он нашёптывал ей утешения. Только в нём я и чувствовал что-то помимо горя – стыд, стыд за то, как он попрекнул жену за рождение Триклюры. Антарес продолжал кричать и я, призвав всю свою бесшумность принялся его успокаивать.

Повозка остановилась и все мы вышли на свежий воздух, холодом опаливший мои лёгкие. Я огляделся – мы стояли на опушке тенистого низкорослого леса, а перед нами жёлтая степь, где чёрным силуэтом – не больше колечка виднелся покинутый нами город. Наша повозка была в самом авангарде, ещё четыре других шли позади. Изнар и Эрно собирали валежник для костра, старый Хизро, который, очевидно, и был погонщиком, чистил лошадей, Меркула и Ника возились с провизией. Я же, пока что, маялся от безделия, шутливо лопоча Антаресу, о том чтобы нос он в туман не совал, а то отклеится, и чтоб Европу с неба не хватал – осыпется и собрать не соберёшь. За сим занятием меня застал старик:

– Тебя как-бишь, мОлодец?

– Шура.

– Ясно, а мелкого?

– Антарес.

– Прекрасно, хе-хе! Слушай, Шурик, давай я за твоим братом пригляжу, а ты сбегай в лес, во-от туда, где Эрно с Изнаром, набери мне водицы для лошадок? Хорошо? Вот спасибо! А то спина совсем уже никакая!

Поручение Хизро я выполнил с радостью, без труда отыскав ручей, после чего самостоятельно и напоил всех животных цыгана, с которыми тот меня незамедлительно познакомил:

– Смотри, это Фортуна. Знаешь, почему? Я её выкрал у богача, который выиграл её пару минут назад в карты, хе-хе! А это Затмение – её я выкрал у перепившего торговца, прям из упряжи! Да и со всей деньгой, что у этого олуха была! А этот вороной красавец – Свинец… его я не крал… его я спасал…

– Опять твои байки, Хизро! – злорадно произнёс нагруженный сухими ветками Изнар. – А эльф слушает – ушки на макушке! Ха-ха!

– Да чтоб тебя черти от зари до зари драли под осиной! – хрипло выкрикнул ему Хизро.

– Чтобы вылез из-под ней ты трухлявой древесиной! – подхватил Эрно, на что старик заулыбался, а Изнар оскалился и стеганул юношу веткой.

– Подойди сюда, любимый! – услышал я шутливый голос Меркулы. – Я тебя сковородой буду целовать!

Где-то засмеялась Ника, я тоже улыбался:

– Задушите вы меня, бабы, – выдохнул цыган и, сбросив свою ношу в заранее выбранном месте, принялся разводить огонь.

– Шутки-шутками, – продолжил Хизро. – Но я не лгу тебе, Шурик…

– Я Вам верю, Хизро, – поспешно протараторил я. – Продолжайте, пожалуйста.

Старику очень польстило наличие нового слушателя, который сможет как следует оценить истории его такой далёкой и такой близкой молодости.

– Так вот, я ж почему его Свинцом зову, так потому что псих какой-то хотел ему – ещё жеребёнку – залить свинец расплавленный в глотку, а я прознал об этом и… поступил по справедлиавости, напоив этой раскалённой жижей его самого.

После ужина мы ещё долго сидели вокруг костра, а над нашими головами расцветали сумерки, разбавляемые крошечным заревом нашего костра. Здесь собралось не только семейство Госпожи Шрам, но и многие другие – все говорили, шутили, смеялись, ругались и снова смеялись. Ника, Эрно и несколько других молодых цыган танцевали поодаль. Были так и персонажи как я – вынужденные нянчиться с младенцами, но меня, к счастью, выручила Меркула, обосновав тем, что сто лет уже малышей не держала.

Юные танцоры с радостью приняли меня к себе, без лишней болтовни закружив в пёстром хороводе, где я был невзрачным чёрно-серым пятном, что всё-таки являлось раздражающим фактором для них.

– Я считаю, – начала Ника. – что если мы уж взялись скрывать последних эльфов, то подойти к этому надо серьёзно!

– И что ты предлагаешь? – тут же осведомился другой цыган, которого, кажется, звали Максимом.

– Замаскируем его! Будет просто необычным цыганом! – пояснила она и куда-то меня потащила. Остальная молодежь ринулась за нами.

Ростом я не уступал ни Эрно, ни Максиму, ни даже Изнару, но был намного уже их в плечах. Когда ребята всё-таки уговорили меня стянуть старые тряпки, в которых я ходил ещё со времён побега от Серых, то ужаснулись тому, насколько худ я был.

Пока Ника со своей подругой, Роной, пытались какой-то косметикой поменять мой цвет лица, парни рылись в своих вещах, отыскивая то, что хорошо бы село на мою долговязую фигуру. Как бы то ни было, но к полуночи я уже был под стать своим новым товарищам, только более болезненный. Почти сразу нас позвали к костру – петь вместе со всеми. По Хизро и другие музыканты настраивали свои инструменты(у старика была гитара), мы сели в общий круг. Эрно и Ника сели по правую руку от Меркулы, я по левую, первым делом, посмотрев, как себя чувствует Антарес:

– Всё с ним в порядке, Шура, – произнесла Госпожа Шрам то, в чём я уже и сам успел убедиться. – Здорово ты приоделся, кстати.

Я смущённо улыбнулся:

– Спасибо, но это ребята всё…

– Пришлось перешить мои старые штаны и рубашку Максима! – вставил своё слово Эрно.

Меркула усмехнулась, растрепав сыну волосы:

– Чего это ты так прям расщедрился-то? Ты же, обычно, хуже отца по отношению к новичкам?

– Ну… я ж взрослею… мудрею… – глупо ухмыляясь отвечал он, в конце тыкнув Нику в бок локтем, отчего ту мигом бросило в краску.