Желтый конверт

Глава 6

Лунный свет серебрит ночное море. Море спит. В тихих всплесках ласкающих берег волн слышится его ровное, глубокое дыхание. Ослепительная иллюминация, тяжелые ритмы музыки, гомон и смех уже подвыпивших участников и гостей фестиваля не могут потревожить покой уснувшего исполина.

И Ане спокойней здесь, у линии прибоя. Прохладный воздух пробирается под шерстяную кофточку, и девушка потирает плечи руками.

Олег доволен выступлением. Во всяком случае, он говорит о каких-то контрактах, гастролях, концертах, о заинтересованности важных и нужных людей. Жизнь может измениться. Готова ли она надолго оставлять родительский дом? Ане сложно ответить. Но ей грустно. В редких и непродолжительных поездках группы девушка всегда чувствует себя немного одиноко.

– Ань!

Она оборачивается. На ярко освещенной веранде кафе стоит Олег.

– Ты не замерзла? Иди к нам.

Пожалуй, пора где-нибудь погреться. Аня не спеша направляется в сторону кафе, прислушиваясь к хрусту мелкой гальки.

За столиком Олег и Крис пьют пиво. Крис встает и отодвигает стул:

– Пить что-нибудь будешь?

– Пока только горячий чай.

Аня присаживается, невольно обращая внимание на непривычно печальные глаза Олега:

– Вы о чем тут беседуете?

Олег отводит взгляд в сторону моря, и его пальцы начинают нервно выбивать на перилах веранды какой-то ритм.

– О тебе.

Он поднимается:

– Схожу-ка я за чаем. Садись, Крис, тебе тоже взять?

– Я буду кофе.

Крис садится. Аня кладет руки на столик и смотрит вслед уходящему Олегу:

– Похоже, что тема разговора настроения вам обоим не подняла.

– Не совсем так. Я высказал Олегу свое мнение, которое его немного огорчило.

– Мы тебе не понравились?

– Почему же? У вас хорошая перспектива, и говорить об этом с Олегом совершенно ни к чему.

– Тогда что?

Крис внимательно смотрит на девушку:

– Ты любишь оперу?

– Не… могу сказать.

Вопрос застает Аню врасплох.

– Честно говоря, я близко познакомилась с классической музыкой только в музучилище. В музыкальной школе музлитература была для меня просто предметом, который надо сдавать. Пьесы по специальности – а я училась по классу фортепиано – разучивала исключительно в рамках программы, но весьма успешно. Старалась. А вот в хоре была солисткой. Пожалуй, именно там у меня появился интерес к пению. В училище я стала заниматься эстрадным вокалом.

– Ты всегда мечтала об этом?

– Нет.

Аня улыбается:

– Художник-модельер. Это то, что привлекало меня в детстве.

– И никто из педагогов не предложил заниматься академическим вокалом?

– Предлагали. И даже уговаривали.

Аня рассматривает свои руки:

– В семнадцать лет сделать выбор в пользу классической музыки?

Она пожимает плечами:

– Да я и сейчас бы отказалась.

– Почему?

– Слишком серьезно. Наверное, я не готова.

Крис немного подается вперед и тоже кладет руки на столик:

– Надо пробовать. Ты обладаешь уникальным голосом, и отдать его эстраде, не попытавшись хотя бы прикоснуться к миру оперы… – он разводит руками. – Так не должно быть. Талант, данный Богом, принадлежит человечеству, и ты не можешь прятать его.

Аня не знает что сказать. Она не помнит, чтобы в родительском доме звучала оперная музыка. Учителя ее детства – пластинки с записями эстрадных певцов. Но и о звездной карьере Аня не мечтает. Ей просто нравится петь. Ей нравятся репетиции, нравится наблюдать за игрой музыкантов, нравится волшебство рождения мелодии из маленьких черных крючочков, бегущих по нотному стану. Аня поет легко и радостно, как и живет. А оперное пение она ассоциирует с тяжелым, непосильным трудом.

Но эта завораживающая синева…

Крис смотрит Ане в глаза, и ей уже кажется, что он лучше знает, чем ей надо заниматься.

Крис отпускает Аню:

– Хорошо. Я предлагаю сделать попытку. У меня есть очень хороший знакомый в Ленинградской консерватории. Я договорюсь. Тебя прослушают.

– И об этом ты говорил с Олегом?

– Да.