Сицилиец

Сицилиец
Марио Пьюзо

DETECTED. Тайна, покорившая мирКрестный отец #2
ПЕРВЫЙ ПОЛНЫЙ ПЕРЕВОД РОМАНА В РОССИИ

Роман знаменитого американского писателя Марио Пьюзо «Сицилиец» принято считать продолжением «Крестного отца».

Эта книга о дружбе и вражде, любви и ненависти, сицилийском законе омерты и бесконечной вендетте. Роман позволяет читателю без риска для жизни заглянуть в святая святых мафии.

Действие происходит на Сицилии, сразу после падения фашистской диктатуры Муссолини. Главный герой Сальваторе Гильяно борется за независимость Сицилии и сицилийского народа. Майкл должен помочь ему выехать в Америку, но из-за предательства друга все идет не так, как было запланировано…

«По-прежнему блестящее повествование в желчной, темной манере Пьюзо: клятвопреступления, бесстрастные вендетты и коррупция на всех уровнях – от городского парикмахера до кардинала Палермо…» – Kirkus Review

«Искусно написанный и полный страсти роман». – Time

«Пьюзо – настоящий мастер повествования». – USA Today

«Персонажи очаровывают еще более, чем те, что сделали культовым роман “Крестный отец”». – New York Daily News

Марио Пьюзо

Сицилиец

Copyright © Mario Puzo, 1969

© Голыбина И.Д., перевод на русский язык, 2022

© Издание на русском языке, оформление ООО «Издательство «Эксмо», 2022

* * *

Посвящается Кэрол

Книга I

Майкл Корлеоне

1950

Глава 1

Майкл Корлеоне стоял на длинном дощатом причале в Палермо и смотрел, как величественный океанский лайнер отплывает в Америку. Он должен был плыть на этом же судне, но от отца поступили новые указания.

Майкл помахал рукой парням на маленькой рыбацкой лодке, которые доставили его на причал, парням, охранявшим его последние годы. Лодочка плыла по пенному следу от океанского лайнера – храбрый утенок, догоняющий мать. Парни помахали в ответ; больше он никогда их не увидит.

На причале суетились рабочие в кепках и мешковатых робах: они разгружали другие суда и заполняли грузовики, подъезжавшие к причалу. То были коренастые жилистые мужчины, больше похожие на арабов, чем на итальянцев; козырьки кепок закрывали их лица. Среди них наверняка есть и новые охранники, задача которых – следить, чтобы с ним ничего не случилось до встречи с доном Кроче Мало, капо ди капи[1 - Capo di Capi – босс боссов (ит.).] из «Друзей друзей», как их называли тут, на Сицилии. В газетах и вообще в мире их называли мафией, но на Сицилии слово «мафия» местные не использовали никогда. Точно так же они никогда не называли дона Кроче Мало капо ди капи – только Добрая Душа.

За два года ссылки на Сицилию Майкл услышал немало легенд про дона Кроче, в том числе настолько фантастических, что в существование такого человека верилось с трудом. Однако распоряжения, поступившие от отца, не оставляли места сомнениям: в этот самый день у него состоится обед с доном Кроче. Им двоим предстоит организовать побег с Сицилии величайшего бандита в стране, Сальваторе Гильяно. Майкл Корлеоне не покинет Сицилию без Гильяно.

За краем причала, в каких-то пятидесяти метрах, на узкой улочке ожидал гигантский темный автомобиль. Рядом с ним стояли трое мужчин – темные прямоугольники, вырисовывающиеся на сияющем полотне света, падавшем, словно золотая стена, от самого солнца. Майкл зашагал к ним. Приостановился на мгновение, чтобы прикурить сигарету и осмотреться.

Палермо лежал на дне чаши, образованной потухшим вулканом, окруженный с трех сторон горами, а с четвертой убегающий в ослепительную голубизну Средиземного моря. Город сверкал в золотистых лучах полуденного сицилийского солнца. По земле бежали красные прожилки – словно кровь, впитавшаяся в почву Сицилии за много веков. Золотые лучи заливали горделивые мраморные колонны греческих храмов, острые шпили мусульманских минаретов, узорчатые фасады испанских соборов, а поодаль, в предгорье, мрачно высились стены древнего норманнского замка – наследие, оставленное бесчисленными и жестокими завоевателями, правившими Сицилией со времен до рождения Христа. Выше замковых стен конусы гор сжимали изнеженный Палермо в своих убийственных объятиях: будто две душительницы, изящно опускаясь на колени, затягивали веревку у города на шее. И надо всем этим вспарывали сияющую небесную синь бесчисленные рыжие ястребки.

Майкл пошел к трем мужчинам, дожидавшимся его в конце причала. Из черных прямоугольников постепенно проявлялись их тела и лица. С каждым шагом он видел их все четче; они чуть расступились, отодвинулись друг от друга, словно готовясь принять его в свои объятия.

Все трое хорошо знали историю Майкла. Младший сын великого дона Корлеоне из Америки, Крестного отца, власть которого простирается до самой Сицилии. Знали, что он убил полицейского в Нью-Йорке, когда казнил там врага империи Корлеоне. И прятался тут, на Сицилии, из-за этих убийств. Теперь же наконец вопрос был улажен, и Майклу предстояло вернуться на родину, чтобы занять законное место кронпринца в семье Корлеоне. Они рассматривали Майкла: как он идет, стремительно и непринужденно, его настороженность, запавшие черты лица – свидетельство пережитых испытаний и опасностей. Очевидно, этот парень заслуживает уважения.

Майкл сошел с пристани, и первым его приветствовал толстомясый священник в рясе и засаленной шляпе. Его белый церковный воротничок был припорошен красной сицилийской пылью, а выше румянилось вполне земное, плотское лицо.

Святой отец Беньямино Мало был братом великого дона Кроче. С виду робкий и богобоязненный, он был всей душой предан знаменитому родственнику и нисколько не стеснялся своей близости с дьяволом. Злые языки судачили даже, что он разглашает дону Кроче секреты, услышанные на исповеди.

Пожимая Майклу руку, отец Беньямино нервно улыбался; ответную дружелюбную улыбку он воспринял с удивлением и облегчением – не похоже, что перед ним убийца.

Второй мужчина держался не столь сердечно, хоть и достаточно вежливо. Это был инспектор Фредерико Веларди, глава сицилийской полиции. Единственный из троицы, он не улыбался. Худой, одетый чересчур изысканно для государственного служащего, офицер метал молнии холодными голубыми глазами, унаследованными от какого-то далекого норманнского предка. Инспектор Веларди не собирался восхищаться американцем, убившим высокопоставленного полицейского чина. Пусть только попробует выкинуть что-то в этом роде на Сицилии! Его рукопожатие напоминало скрещение шпаг.

Третий был выше и мощнее их всех и на фоне двух остальных казался настоящей громадиной. Он завладел рукой Майкла, а потом потянул его на себя, заключив в медвежьи объятия.

– Кузен Майкл, – сказал этот человек. – Добро пожаловать в Палермо.

Он отстранился и поглядел на Майкла добродушным, но в то же время опасливым взглядом.

– Я Стефан Андолини, мы с твоим отцом вместе росли в Корлеоне. Я видел тебя в Америке, еще ребенком. Помнишь меня?

Как ни странно, Майкл помнил. Потому что Стефан Андолини – огромная редкость для сицилийцев – был рыжим. Свой цвет волос он нес по жизни как крест, поскольку на Сицилии считалось, что Иуда был рыжеволосым. Лицо ему досталось такое же незабываемое. Рот – огромный и кривой, толстые губы похожи на отрубленные куски мяса; выше них – волосатые ноздри и глаза в глубоких провалах глазниц. Хоть он и улыбался, при взгляде на это лицо в голову сразу закрадывались мысли об убийстве.

Со священником все было ясно. Но присутствие инспектора Веларди стало для Майкла сюрпризом. Андолини по-родственному объяснил Майклу, что инспектор тут как представитель властей. Майкл недоумевал. Что этот человек здесь делает? Веларди считался одним из самых неумолимых преследователей Сальваторе Гильяно. Очевидно было, что они со Стефаном Андолини терпеть друг друга не могут; они вели себя с преувеличенной вежливостью людей, готовых в любой момент сцепиться в смертельной схватке.

Шофер уже распахнул для них дверцу. Отец Беньямино и Стефан Андолини, похлопывая Майкла по спине, усадили его на заднее сиденье. Святой отец с вящим самоуничижением настоял на том, чтобы расположиться посередине и пропустить Майкла к окну – оттуда удобнее любоваться красотами Палермо. Андолини занял место у другого окна. Инспектор уже нырнул на пассажирское кресло рядом с шофером. Майкл заметил, что он так и не выпустил ручку двери, чтобы в случае чего быстро ее открыть. В голове у него промелькнула мысль, что отец Беньямино уселся посередине, чтобы не стать легкой мишенью.

Словно тяжеловесный черный дракон, автомобиль медленно покатил по улицам Палермо. По обеим сторонам возвышались изящные особняки в мавританском стиле, приземистые здания общественных учреждений с греческими колоннами, испанские соборы. С балконов жилых домов – выкрашенных синей краской, белой краской, желтой краской – свешивались гирляндами цветы, словно образуя еще одну улицу у них над головой. Очаровательное зрелище – если бы не взводы карабинери, итальянской национальной полиции, патрулировавшие каждый угол с винтовками наперевес. Они же глядели с балконов верхних этажей.

Рядом с их автомобилем весь прочий транспорт казался крошечным – в особенности крестьянские телеги, влекомые мулами, на которых доставляли в город продукты. Телеги были раскрашены яркими цветами, вплоть до оглобель и ободов колес. На бортах были нарисованы рыцари в шлемах и короли в коронах из легенд о Карле Великом и Роланде, старинных героях сицилийского фольклора. Но на некоторых, под изображением красавчика юноши в кожаных штанах и белой рубахе без рукавов, с пистолетами за поясом и ружьем через плечо, Майкл замечал кое-как нацарапанные строки, неизменно заканчивавшиеся большими красными буквами ГИЛЬЯНО.

За время пребывания на Сицилии Майкл немало наслушался про Сальваторе Гильяно. Его имя не сходило со страниц газет. Люди повсюду говорили о нем. Невеста Майкла, Аполлония, как-то призналась, что каждую ночь молится за Гильяно, как и все дети, и практически вся молодежь на Сицилии. Они обожали его, он был одним из них – парень, которым все они мечтали стать. Несмотря на молодость – чуть старше двадцати лет, – Гильяно слыл великим полководцем, потому что одолел целую армию карабинери, выставленную против него. Он был красив и щедр и большую часть добычи раздавал бедным. Он был благороден и не позволял своим бандитам трогать женщин и священников. Если ему приходилось казнить предателя, тот всегда имел возможность произнести молитву и снять груз с души, чтобы вступить в Царствие Небесное примиренным с тамошними законами. Все это Майкл давно знал.

Они свернули с проспекта, и его взгляд привлек плакат, отпечатанный крупными черными буквами. Единственное, что он успел прочесть, была фамилия ГИЛЬЯНО в заголовке. Отец Беньямино наклонился к окну и сказал:

– Одна из прокламаций Гильяно. По ночам Палермо по-прежнему принадлежит ему.

– Что там сказано? – спросил Майкл.

– Он позволяет жителям Палермо снова ездить на трамваях, – ответил отец Беньямино.

– Позволяет? – спросил Майкл с улыбкой. – Преступник позволяет?

Стефан Андолини на другом краю сиденья расхохотался:

– Карабинери ездят на трамваях, поэтому Гильяно взрывает их. Но сначала он предупредил людей, чтобы не садились туда. Теперь он обещает, что взрывов не будет.