Седьмая девочка на седьмой веточке

– А давайте! – выкрикнула с азартом Нина, как будто, ее спросили, не хочет ли она пару миллионов долларов просто так.

– Вечером приходи, с собой колоду карт принеси новую, Ева всегда дома. Ну, так мы пойдем? А то сейчас народ с рейсовых автобусов повалит, всего заработка лишусь, а Миколке, еще дрова колоть. – Спокойно сказала Ада.

– Конечно.. Ты, подожди в коридоре, я сейчас к нашему завхозу – Галине Васильевне сбегаю, у нее должны были остаться канцтовары, которые, как благотворительность проходят, чего-нибудь попрошу вам выделить. – Говорила Нина, закрывая дверь, и почему-то от этого действия испытывая неловкость.

«Глупости, – думала Нина – дверь я всегда закрываю, и не важно, кто к нам приходит».

Ада же напротив выглядела спокойной, и с как будто бы вся эта суета вокруг нее, была делом обычным и привычным.

– Галвасильна, что у нас из благотворительных канцтоваров осталось? – чуть запыхавшись, от своей торопливости и суеты спросила Нина.

– А, посмотри к коробке в углу, все что найдешь – забирай. Всё равно, ни Богу – свечка, ни черту – кочерга. – философски протянула Галина Васильевна.

Наспех положив в пакет пачку тетрадей, альбомы для рисования и прочие принадлежности, и сказав завхозу, что сама потом все спишет, Нина поспешила в коридор. Цыганка с мальчишкой по-прежнему стояли у двери.

– Держи, что осталось. Перед сентябрем многодетным раздали… – Почему-то смущенно сказала Нина, вручая пакет.

– Спасибо, красавица, дай Бог тебе всего! А к Еве ты приходи, она не обманет! – И подмигнув на прощанье, Ада с Миколасом неспешно отправились к выходу.

Глава 3

Уже подходя к дому Миклаускайте, Нина в очередной раз удивилась своим действиям. И чего мне в голову взбрело, что цыганка сможет расставить все в моей жизни на места? Господи, меня же все родственники и друзья всю жизнь считают рассудительной и адекватной, по разным вопросам советуются, в пример там кому-то ставят. Нет, точно, Танька права, это все грабли виноваты, которые мне по голове регулярно бьют. Иначе, чем можно объяснить, что наврала на работе с три короба, чтоб пораньше убежать, и тороплюсь к гадалке? Чего я ей сейчас скажу? Снимите порчу, а то все мои мужики с левой резьбой, наверное, из-за этого? Конечно. Точно из-за порчи! Вон как на меня соседка из 32 квартиры смотрит, как пить дать, нашептала! Ага, а еще, конечно, попрошу погадать на суженого!

– О! Нинка, а я тебе набираю! Пошли, а то все ляжки застужу себе, пока дожидаюсь. Ты все купила? – на ходу проговорила Татьяна.

– Ага! Колоду карт новую, свечку.. Слушай, Тань, может не пойдем?

– Не трусь, заяц, мы..

Договорить Татьяна не успела, дверь из прогнившего дерева распахнулась, показалась цыганка.

– Ты – Нина?

– Да. Это я вам вчера звонила.

– Заходите в дом. Обувь в сенях снимайте, одежду на гвоздь повесьте. Все, что принести тебе велела, давай! – забрав пакет, Ева зашла в дом.

– Нин, ты обратила внимание на ее глаза, они же синие! Слушай, а фигура? Да с ее фигурой, за девчонку двадцатилетнюю сойти можно. Вон, талия, сантиметров шестьдесят… А ведь ей хорошо за сорок, не меньше. А я, на диетах, да на диетах, а все равно прет в разные стороны! – рассуждала Татьяна, отчаянно дергая молнию у ботинка.

– Тань, да нормальная у тебя фигура!

– Хорошо тебе говорить! Всю жизнь, сколько тебя знаю, в подростковых отделах вещи покупаешь. А я уже с пятидесятого, на пятьдесят второй перешла. Слушай! Это ж Светлана Игоревна виновата, свекруха моя, наверное, на меня порчу наводит. Точно, а я думаю, чего меня распирает!

Хихикая и переговариваясь, подруги зашли в комнату, где их ожидала Ева.

Замявшись как семиклассницы перед чем-то запретным, но желанным, Нина с Татьяной остановились в дверях.

– Садитесь на диван, чего в дверях встали?

Подруги прошли к продавленному, но застеленному чистым покрывалом дивану.

– На что погадать тебе? На жениха, на удачу, на любовь? Или, может судьбу на перед знать хочешь, а? – Ева рассматривала свое кольцо с черным камнем. – Решила?

Синие глаза цыганки на мгновение стали черными, камень в ее кольце поймал блик лампочки, создалось впечатление, что в комнате появился кто-то еще. Нина поглубже вдохнула, как будто собралась нырять, откинула со лба челку, и на быстро проговорила, на выдохе.

– Я хочу знать все, что ждет меня в ближайшем будущем!

– Хорошо. Сними карты с колоды к себе. Когда буду раскладывать, обе молчите, спрашивать будете, когда разрешу. Все поняли? – Часто закивав головами, подруги, как завороженные уставились за танцем рук Евы.

Одна за другой карты падали на стол. Короли, дамы, шестерки, разные масти, все выстраивались в узор на скатерти. Кольцо, на пальце Евы блестело, казалось, что камень уже не черный, а красный, в тот же миг он менял цвет на глубокий синий, и вновь становился черным. Кажется, что прошел час, а может и полдня. Время как-будь-то запуталось, и не знало, в какую сторону ему двигаться. Наконец руки цыганки остановились. Ева молча, не мигая смотрела на карты, кажется, что она не здесь. Татьяна с Ниной ошарашенно смотрели поочередно то на карты, то на гадалку, боясь пошевелиться. Наконец Ева, закрыв глаза и тяжело выдохнув, убрала со лба волосы, медленно заговорила.

– Я давно не видела, что бы карты столько рассказывали. Они тебя ждали…

Нина силой воли остановила порыв засыпать Еву вопросами. Сильно сжав край платья, приготовилась слушать. Внутри что-то задрожало, сердце стучало быстро-быстро, «как у зайца», подумала Нина, но даже мысленно не смогла заставить себя улыбнуться. «Ничего хорошего меня не ждет. Или наоборот все будет лучше некуда», две противоречивые мысли сели на скамеечку рядом и приготовились слушать.

– Скоро в доме найдешь послание, которое от тебя скрыто было, но которое твою жизнь перевернет. В тебе бьется два сердца. И жить тебе на две жизни. Не бойся отпустить, что не твое, не жалей о том, что вскоре сделаешь. О второй жизни узнаешь совсем скоро, её уже принесли. – Проговорив пророчество, глядя в окно, Ева потянулась к сигаретам. Чиркнула спичкой, сделала глубокую затяжку, выдохнула и только тогда посмотрела на девушек. Остановив взгляд на Нине, медленно сказала:

– Ты давно живешь не своей жизнью. А раз так, то и радость тебя обходит. Дело, которым ты занимаешься, тебя счастливой не делает, хоть ты и стараешься. Не по судьбе. Свою судьбу от тебя скрыли за семью ветками. По рождению ты сильнее, чем сама себе кажешься. Другая у тебя жизнь должна быть, но ты перестала сердце слушать, только разум над тобой, а это не верно (дописать пророчество про любовь). Я все сказала. Теперь можешь спрашивать.

Нине показалось, что она на какой-то передаче, где мистика во главе угла. А сама она – героиня, которая увязла в проблемах, которых, в общем-то, и нет.

– А чем мне надо заниматься, если эта работа не по судьбе? Чего я забыла? – Растерянно сказала Нина.

– Вспоминай. О чем в детстве мечтала? Куда тебя тянуло?

– Ну, дрессировщицей тигров хотела стать, врачом… Ааа!!! Балериной еще! И актрисой! – перебирая в голове профессии, Нина сама удивилась, как же легко она все вспомнила.

– А кем стала? – цыганка внимательно посмотрела на Нину.

– Кем?.. Да никем! – с облегчением отозвалась Нина, и почему-то улыбнулась, хотя ответ никакой радости не навевал.

– Вот и первый камень упал с души! – гадалка улыбнулась в ответ.

– Да какая же из меня дрессировщица и актриса с балериной в тридцать лет выйдет?

– Так ты в и десять лет не думала, что с пьянью работать будешь, ну так работаешь ведь. – Спокойно отозвалась гадалка.

– Работаю.. – задумчиво пробормотала Зайцева.

В растерянности глядя на свои руки, Нина впервые за полчаса подумала, что разговор с цыганкой, похоже, дал больше ответов и пищи для размышлений, чем все тренинги и консультации психологов за весь год вместе взятые. «Может пригласить ее к нам в Центр работать на место нашей амебы-психологини?»

– Хорошо, если про работу я поняла, хотя нет, ничего я не поняла, и о двух жизнях мне ничего не ясно. Как это понять? – Нина пыталась выстроить логическую цепочку.

– Её уже принесли.

– А полюбить, почему я не могу? – Так и не поняв предыдущий ответ.

– Сказала же я тебе, страх тебя съедает, боишься ты чувств. Своих чувств. Думаешь, что обманут тебя, как было уже однажды в твоей жизни. Оттого и встречаешь пустышек, которых не наполнить, не выпить нельзя. – Кольцо, на пальце Евы, вновь стало синим. – Жизни ты боишься больше всего. Смотри, не послушаешь сердце, маяться тебе, всю жизнь. Все, ничего больше тебе не скажу, дальше сама решай как быть.