Седьмая девочка на седьмой веточке

Оказавшись на кухню, стараясь унять сердцебиение и головную боль одновременно, стала размышлять, что лучше принять – стакан коньяка или два стакана валерьянки? Выбор в данный момент показался ей очевидным, и, наполнив до краев первую попавшуюся кружку, опрокинула в себя коньяк. Казалось, что выпей она сейчас бензин или одеколон, вкус бы ощутить ей все равно не удалось.

Опустившись на стул, и пошарив в ящике стола, Татьяна нашла пачку сигарет и зажигалку. «Три месяца не курила, и столько же не пила, я ведь беременность планировала, его на анализы записала, сама проверяюсь, лечусь. А это важно сейчас?» – Мысли шли чередой, и казалось, что они как маленькие вагончики поезда, пробегают мимо, непонятно куда деваясь.

Утро началось с гневного звонка начальства. Татьянин директор – Тимур Рафикавич, был сегодня просто на пике ярости. Догадаться об этом можно было по количеству мата в его речи. В повседневной жизни, нецензурная лексика шла в его речи через слово, но на данный момент, речь состояла исключительно из мата, причем не только русского.

– Хорошо, Тимур Рафикович, я обязательно подъеду в магазин, и разберусь с недостачей! – Татьяна придала голосу максимум спокойствия.

– …! …., ….! – проорала в трубку разлюбезное начальство и отсоединилось.

«Ничего себе утро начинается, я еще вчерашние события ни как не переварю, что-то не получается вжиться в образ миллионерши с миллионными долгами» – Рассуждая по пути и схватив ключи от машины она выскочила из квартиры.

Ооо, если бы Татьяна могла материться так же, как умеет ее начальство, она непременно бы этим воспользовалась. Прибыв в магазин на Советскую, и просмотрев с бухгалтером все отчетные документы, ей захотелось выпить не один стакан коньяка залпом, а как минимум бутылку. Прямо из горлышка. Да, прямо сейчас. Из всех отчетов выходило, что она своей за своей подписью перевела неизвестному лицу сумму в размере двух миллионов рублей. А из этого в свою очередь выходило, что она, как ответственное лицо, должна возместить всю сумму. А если она не сможет возместить, то.. Небо в клеточку, друзья в полосочку.

– Света Михайловна, как же так-то?! Я же каждый месяц все проверяла! Все было в порядке. И коллектив я сама сюда подбирала, все девчонки честные, даже справки о несудимости спросила.. Ну ладно, семь-восемь бутылок пропадет, без этого никак, все таки грузчики, народ такой. Но воровать у самой себя! – Татьяна в запале сломала карандаш, очень кстати попавшийся под руку.

– Татьяна Петровна, ты не расстраивайся, разберемся, может что-то, где-то упустили… – Мямлила главбух, отводя глаза в сторону.

– Уже разобрались! Осталось выяснить, где мне два миллиона взять на покрытие долга! – рявкнула Таня.

«Какие на хрен два миллиона, дура, ведь тебе еще муж подарочек в полтора ляма сделал. Господи, даже, если я органы свои продам, и то не хватит на все. Да и сколько у меня их там здоровых? Наверно, одни ушные раковины да ноздри! Молодец, Татьяна Петровна! Нет бы по профилю, психологом работать, сидеть спокойно, советы раздавать, людям помогать, опять-таки. А сейчас что? Меня же посадят лет на пять, не меньше. Что делать, что делать?» – мысли вихрем неслись в голове.

Глава 5

Глаза Нины быстро бежали по строчкам письма, часто облизывая пересохшие от волнения губы, она пыталась осознать смысл прочитанного.

«Уважаемая Нина Александровна! Сообщаю вам, что вы являетесь наследницей Просковьи Андреевны Косиновой-Майер, скончавшейся 03.05.1888 года в имение Нагорское, Опушковского уезда, Псковской губернии, похороненной на кладбище города Доронич.

По завещанию П. А. Косиновой-Майер вы являетесь наследницей усадьбы Свитино, Тверской области, Торжковского района.

Для вступления в права наследницы Вам необходимо подать документы о правах вступления в наследство, обратившись к нотариусу по месту жительства. С уважением, помощник нотариуса Беляев Константин Георгиевич.»

Далее шел перечень необходимых документов. На автомате дочитав последние строчки, Нина потерла виски. «Какое наследство? Какая Просковья Андреевна?». Взяв телефон и набрав номер мамы – Елены Владимировны, Нина была готова выслушать очередную тираду о том, как она – Нина, «скучно живет», и «где же очередь кавалеров?». Сама Елена Владимировна, благополучно выйдя замуж в семнадцать лет, превыше всего ценила семью, а особенно, комфорт, который ей обеспечивал ее муж, Нинин папа – Александр Григорьевич. Но в этот вечер, на небесах, кто-то решил, что в жизни специалиста по социальной работе – Ниночки Зайцевой очень мало приключений и чудес, и необходимо подкинуть еще парочку.

– Привет, мам как дела? Все хорошо? – протараторила Нина.

– Здравствуй, Нинулька, да, все прекрасно! Что-то случилось? – Ощущалось ее хорошее настроение.

– Скажи, ты знаешь кто такая Прасковья Андреевна Косинова-Майер? —

Молчание в трубке затянулось, и Нина почувствовала то ли напряжение, то ли волнение, которое она хорошо считывала с мамы, находясь даже на расстоянии.

– А почему ты спрашиваешь? Откуда ты вообще взяла это имя?! – Нотки металла, так привычные для Нины с детства проскользнули в голосе матери.

– Мне прислали письмо, где говориться, что я являюсь ее единственной наследницей. Мам, зря я тебя, наверное, побеспокоила, скорее всего, это чей-то глупый розыгрыш.. – договорить Нина не успела.

– Все правильно.. Седьмая девочка на веточке.. – Елена Владимировна бормотала что-то несвязное.

– Мама! Какая девочка на веточке?! О чем ты? – Неожиданно для себя Нина повысила голос.

– Не по телефону, я сейчас к тебе приеду, никуда не уходи!!! – В непривычном возбуждении крикнула мама и отсоединилась.

– Куда я могу пойти, двенадцатый час ночи? – Но трубка уже противно запищала.

– Ты одна? – На ходу скидывая куртку, спросила мама. Модная стрижка и умело наложенный макияж в полумраке комнаты делали ее ровесницей дочери, ну максимум старшей сестрой. – Я останусь у тебя, папа все равно в командировке.

– Конечно! как будто.. – Но Елена Владимировна ее перебила.

– Дай письмо, которое ты получила! – Выхватив из рук дочери конверт, и достав послание, она несколько раз перечитала его. Затем медленно опустилась на кресло и, кажется, стала вести внутренней диалог. Молчание затягивалось, в комнате как будто появился кто-то еще, невидимый, но опасности не представляющий, скорее он просто был еще одним участником беседы.

– Может быть, ты все объяснишь, наконец! – Нина прервала, ставшее невыносимым для нее молчание.

Поправив и без того, прекрасно уложенные волосы, и расправив невидимые складки на не в меру короткой юбке, Елена Владимировна, начала рассказ, и чем дальше он длился, тем большее удивление вызывал у Нины.

– Прасковья Андреевна, действительно наша родственница. Ты ее прапрапра.. внучка, ну в общем, ты поняла! Эту сказку о седьмой девочке я слышала не раз. Мне её успела рассказать твоя прабабушка – Татьяна Андреевна, а той – её прабабушка – Наталья Петровна, которая и была дочерью Прасковьи Андреевны. Понятно? – Елена Владимировна выжидательно посмотрела на дочь.

– Да.. то есть нет, ничего пока не понятно! Причем здесь я?

– Ты и есть та самая седьмая девочка на веточке!

– Мама, пожалуйста, расскажи все по порядку! – Нина с мольбой в голосе обратилась к Елене Владимировне.

– Сейчас.. Значит так! Прасковья Андреевна жила в усадьбе, в Свитино, которая была приданым, полученным от отца, когда она вышла за немца – Фридриха Майера, архитектора, который и проектировал этот дом. На момент случившихся событий у них было две дочери-близняшки – Наталья и Елена, им, кажется, было лет десять. Как-то осенью, в дождь, к ним в дверь постучала женщина, и попросилась переночевать. В руках у нее был сверток с ребенком. Но Прасковья, отличавшаяся на редкость твердым и жестким характером, прогнала незнакомку с ребенком ночью. Тогда, непрошенная гостья, сказала: «Все кто в доме – выйдут отсюда, и больше никогда не зайдут. Все, что в доме – останется в нем. Ключник в нем отныне сидит, никому войти не велит. Одна из двух – останется в нем навсегда. Открыть и войти в дом сможет только девочка, которая будет сидеть на седьмой веточке. Будь по-моему!». Женщина бросила на порог мешочек и ушла.

Как не искали потом её, найти не смогли. А в доме стала твориться чертовщина. К следующему вечеру двери дома закрылись, и никто из домашних не мог войти внутрь. Но не это самое страшное, внутри дома осталась Елена, дочь Прасковьи и Фридриха. Кузнец, работавший в усадьбе, попытался сломать замок, но ничего не получилось, а через несколько дней он умер. Семья переехала в другой дом. Так же говорили, что Прасковью стали мучать виденья, будь-то к ней приходила эта мертвая женщина с младенцем, и Елена, которая просит выпустить её из дома. Майер стала обращаться к местным бабкам-знахаркам. Те, поначалу, привлеченные большим вознаграждением, охотно шли снимать заговор, что-то шептали, брызгали водой, читали молитвы, но все было зря. Несколько крепостных еще раз попытались открыть дом, но их постигла та же участь, что и кузнеца. К дому стали бояться подходить. Прасковья стала часто ходить в церковь, просила совета у настоятельницы. Она посоветовала ей пригреть сироту, возможно, тогда станет легче. И правда, семья взяла себе на воспитание, осиротевшего мальчика. Как-то гуляя с ним по лесу, Прасковья встретила старуху, которая сказала, что предсказание вспять не повернуть, что за её грех – расплачивается её дочь, душа которой останется в доме с ключником. Но освободить душу Елены сможет девочка, родившаяся в седьмом поколении. И, что дом очистить от проклятья, сможет только она, а до этого времени дом для всех будет закрыт. И ни в коем случае никто из потомков до седьмого колена не должен походить к усадьбе. Так, Прасковья Андреевна составила завещание, надеясь, что девочка на седьмой веточке, поможет её дочери обрести покой.

– Какой ужас, неужели все это правда? – Нина не могла поверить рассказу матери.

– Нинуль, прошло сто с лишним лет, возможно, историю могли исказить, но факт остается фактом – завещание существует. И ты – наследница Прасковьи. Честно, я никогда не верила в эту сказку до сегодняшнего дня. Разумеется, я не видела усадьбу, так как по преданию, старуха из леса запретила туда подходить.

– Ну, допустим, в виде бреда, что все это правда! Как, как я смогу освободить душу Елены? Я не медиум, не экстрасенс, я обычный специалист по социальной работе. Из всего сверхмогущественного, я знаю сто двадцатый Федеральный закон о беспризорности и безнадзорности, и Отче Наш, и то, не до конца! – Нина уставилась на мать.

– Честно? Я не знаю и не представляю. Но считаю, что тебе необходимо, хотя бы просто съездить и посмотреть на этот дом! – Елена Владимировна улыбнулась и лукаво подмигнула дочери. – А теперь давай спать. Как там говорят? Утор вечера мудренее!

– Да, завтра все обдумаю на свежую голову. – Проговорила Нина потягиваясь, и ощущая во всем теле непонятно откуда взявшуюся энергию.

Глава 6

«Надо же, – думала Нина – как я оказалась на концерте Земфиры, вроде билет не покупала, и Таньки рядом нет, и поет она как-то странно, как будто только один куплет повторяет, и все громче и громче..»

– Нинуля, возьми трубку! – Голос мамы ворвался в голову.

Резко открыв глаза, и сев на кровати, она, наконец-то сообразила, что звонит ее телефон. Из всех людей, которых ей не хотелось видеть и слышать с утра – Иннокентий Харитонович, безусловно, занимал лидирующие позиции.

– Зайцева! Придешь на работу, сразу ко мне! Опоздаешь хоть на минуту, можешь сразу писать заявление, на твое место быстро замена найдется! – Визгливый голос директора ввинтился в голову острым шурупом. Нина на всякий случай отодвинула трубку, помня о том, как в порыве гнева у шефа, обычно в разные стороны летят слюни, девочки шутили, что, скорее всего они ядовиты.

– И вам доброго утра, Харитон Иннокентьевич. – Нина сообразила, что поменяла имя-отчество шефа местами, и попыталась исправить ситуацию, но директор её перебил.

– Разговор будет серьезный, Зайцева! – Провизжала трубка и жалобно запищала.