Наложница алого императора

– Да, верно. К очередным делам, только уже в столице. Расскажи о своем детстве? С кем это ты качалась на… тарзанке, правильно?

– У меня тоже были друзья – простые ребята, с которыми мы проводили время.

Только умолчала, что я и сама из простых.

Ощутила неловкость: я не могу рассказать о детстве по-настоящему. Мало того, что вынуждена изображать Вивьену, я ведь вообще не из этого мира!

– Может, и каверзы любила?

– Я? Не-ет, что ты. Я была очень спокойным, серьезным и целеустремленным ребенком.

Эроан всмотрелся в мое лицо.

– Верю. В целеустремленность верю. Но что-то мне подсказывает, развлекаться ты тоже умела.

– Умела. Но с возрастом все меньше себе позволяла. Больше училась, над книжками сидела. Я хотела быть отличницей, самой лучшей. Чтобы…

– Чтобы? – переспросил Эроан, не дождавшись ответа.

– А для чего дети обычно хотят быть самыми лучшими? Ради родительской любви, конечно.

– Тебя не любили?

– Любили. Но не всегда это показывали так, как хотелось мне. Поэтому я считала, что нужно лучше стараться.

Я замолчала, не зная, что еще сказать. Не рассказывать же, как родители повторяли, что денег на учебу у них нет, а значит, я всего должна добиться сама. Поступить в университет на бюджет, найти хорошую работу, чтобы подняться на новый уровень жизни. К слову, у меня все получилось, как наставляли родители. Но для этого мира такой рассказ не годится. Ни об учебе в университете на переводчика. Ни о многочисленных курсах, куда меня отправляли на первом месте работы. Я до сих пор благодарна первой компании, принявшей меня после учебы. Пусть наши дорожки потом разошлись, но в дальнейшем я стала специалистом по переговорам и весьма продвинулась по карьерной лестнице.

Все это не рассказать здесь и сейчас. Эроан заметил мою неловкость и расспрашивать в подробностях не стал.

– Не замерзла? Становится прохладно.

– Да, пожалуй. Пойдем в дом. Кажется, я созрела для десерта.

Мы перебрались в спальню. Кровать осталась пустовать, ну а мы устроились прямо на полу, утопая в нежном ворсе ковра и ворохе подушек. Их было так много, что удалось соорудить целую перину на двоих. После вкуснейшей пироженки с чаем я с удовольствием пробовала ягоды, беря по одной с огромного блюда: десять видов ягод уместилось на нем. И все хотелось попробовать. Такие ароматные, кисло-сладкие, сочные… обалдеть!

Эроан полулежал на перине, расслабленно наблюдая за мной. Впрочем… не так уж и расслабленно, учитывая, как заинтересованно он провожал каждую ягодку, пропадавшую у меня во рту.

Я не могла удержаться и периодически дразнила его. Вот и сейчас капелька сока стекала по губе. Медленно слизнула, из-под полуопущенных ресниц наблюдая за реакцией Эроана.

– Любимый цвет? – спрашивал он, продолжая недавно начатую игру.

– Их несколько, – ответила я. – Зеленый, оранжевый, красный.

– Не алый?

– О, я не из тех женщин, кто видит сто пятьдесят оттенков в одном цвете! Так что алый тоже считается.

– Приятно слышать, – он самодовольно улыбнулся.

– Ну, алый император. Вопросы закончились?

– Не так быстро. Любимая историческая эпоха?

Если он и хотел меня поймать, а судя по широкой улыбке, действительно хотел, то у него это не вышло.

– Доимперская.

– Почему?

– Потому что было много магии, потому что боги отвечали своим созданиям и случались чудеса, – я мечтательно закатила глаза, откидываясь на подушки с горстью ягод. Пожалуй, эти последние. Если я лопну от обжорства, это будет совсем неромантично.

– Любимая книга?

– Можно, я не буду отвечать? Чтобы никого не смущать…

Увы, но в отличие от книг по истории, географии и политики, художественную литературу я здесь еще не читала. А вот Амина кое-что рассказывала. Любила она почитывать любовные романчики с горячими постельными сценами.

– Неужели? – Эроан лукаво прищурился. – Что же может смущать юную деву…

– Юную деву?! Я о тебе, вообще-то, говорю! – объявила я, доедая ягоды. А то еще немного – и подавлюсь от смеха, глядя на изумленное лицо Эроана.

– Я не юная дева, – хмыкнул он.

– Вот именно. Но ты все равно смутишься, если узнаешь подробности, – заявила таинственно.

В янтарных глазах начал разгораться огонь. Эроан отодвинул блюдо с оставшимися ягодами и навис надо мной, одну руку устраивая у меня на талии.

– А если я буду тебя пытать, чтобы узнать подробности?

– М-м-м, неправильная стратегия. Тут нужны совсем не пытки, – прошептала ему в губы и приподнялась, чтобы поцеловать.

– По-моему, если кто-то здесь и занимается пытками, так это ты. С самого нашего знакомства, – прошептал Эроан в ответ и накрыл мои губы.

Поцелуй вышел сладким, с нотками кислинки, тягуче-головокружительным. Мы оба знали, для чего проводим этот вечер здесь, в уединенном доме с огромной кроватью и мягким ковром, манящим ничуть не меньше. А потому никуда не спешили.

Эроан ласкал мои губы своими, вдумчиво и неторопливо. А когда мой рот приоткрылся, скользнул внутрь так чувственно и увлеченно, словно вкушал сладчайший нектар, пробовал, узнавал, наслаждался каждым оттенком вкуса.

Мелькнула мысль, что Эроан явно знает, что делает – умело распаляет, кружит голову, чтобы я окончательно расплавилась и доверилась ему.

Я не сопротивлялась. Мне самой хотелось этого так сильно, что я раскрывалась Эроану навстречу, принимая и отвечая.

Его рука заскользила по моему телу, оглаживая изящные линии. От бедра к талии и выше. Губы, наоборот, теперь покрывали поцелуями шею. Я чувствовала, как лава растекается под кожей. Выгибалась от жара умелых ласк, прижимаясь к сильному телу.

– Вивьена, ты знаешь, что невероятно красива? – прошептал Эроан, прежде чем продолжить поцелуи уже на моих ключицах.

На миг что-то кольнуло внутри. Но я отбросила сомнения. Пусть ему нравится эта внешность, пусть нравится это тело. Оно теперь мое, а значит, неотделимо от меня. Значит, Эроану нравлюсь именно я.

– Знаю. Но на всякий случай сразу говорю: если будешь повторять, мне не надоест.