Коллекционер закрытых книг

Отловленный Плешнер без сопротивления выдал нужный документ, но, пролистнув исписанные странички, Зотова загрустила. Гриб натолкал в свое заключение столько формул, что следователя буквально заколбасило, как перед экзаменом по высшей математике, а кроме того, в нем еще и выводы отсутствовали.

– Ну и где выводы, я вас спрашиваю? – нахально поинтересовалась Елена Петровна, вернув Плешнеру листы и ожидая, что тот сейчас пошлет ее на фиг. – Я же сказала, что они нужны срочно!

Вообще-то торопить судмедика она не имела никакого законного права. Плешнер, однако, не обиделся.

– Еще не закончил… собирался как раз… во время обеда… – залепетал Гриб. И вдруг воодушевленно доложил: – Но тут и без выводов все ясно!

– Вам, может быть, и ясно, а мне так ни черта непонятно! – рявкнула Елена Петровна, чуть не сдув с головы эксперта кепку. – Вы русским языком, а не формулами вашими можете мне объяснить, потерпевшая сама с моста сиганула или ей кто-то помог?

– Уважаемая Елена Петровна, тут же все написано, – искренне удивился эксперт и ткнул кривым пальцем в какую-то цифру. – Вот по этой формуле я вычислил значение высоты падения. А теперь взгляните сюда… – Плешнер ткнул пальцем в другую цифру. – Видите?

– Вижу. Две разные цифры.

– Ну, теперь понятно?

– Нет.

– Как же так? – растерялся Григорий Варламович. – Посмотрите еще раз. Высота моста, с которого якобы произошло падение, 15 метров. А вот расчетное значение высоты падения потерпевшей. Приблизительно оно равно 18 метрам. Расчетное значение высоты существенно превышает высоту моста, с которого якобы произошло падение. Теперь ясно?

– Угу, теперь ясно, – сказала Зотова, от всей души желая укусить Плешнера за нос и с сарказмом добавила: – Раз в округе нет ни одного здания выше моста, значит, потерпевшая с моста не падала, а свалилась с неба или выпала из самолета.

Плешнер ошарашенно хрюкнул.

– Нет, это значит, что либо криминалист высоту моста неверно измерил, что решительно исключено, поскольку я сам лично проверил данную цифру, либо падению предшествовало ускорение, – сказал он после паузы и одарил Зотову долгим странным взглядом.

Елена Петровна молча смотрела на эксперта и ждала дальнейших объяснений. Объяснения и последовали:

– Исходя из средней кинетической энергии, результирующей скорости тела при ударе о плоскость, скорости свободного падения вертикальной составляющей результирующей скорости и горизонтальной составляющей, скорость отталкивания тела от опоры равна 9,05 м/сек.

– Выходит, женщина оттолкнулась от перил? – тряхнув головой от таких пояснений, с надеждой спросила Зотова, и ей захотелось Плешнера обнять и расцеловать. С самоубийством, конечно, тоже хлопот много, но это, по крайней мере, не убийство. Мотив простой: ошалела баба от славы, вот нервишки и сдали.

– Понимаете, в чем дело… – протянул Плешнер. – При отталкивании от опоры у разных людей начальная горизонтальная скорость колеблется от 2,7 до 9,15 м/сек. Значение 9,15 м/сек – максимально возможная скорость отталкивания у людей, которые занимаются спортом…

– А у нас 9,05 м/сек, – перебила эксперта Зотова. – Все сходится. Полярная – молодая женщина, подтянутая, ухоженная, значит, находилась в прекрасной физической форме. Вывод: потерпевшая сама оттолкнулась от опоры и прыгнула с моста. Это самоубийство! Не выдержала, бедная, бремени славы, – вздохнула Зотова и дружелюбно хлопнула эксперта по плечу.

Гриб пошатнулся и сконфуженно отвел взгляд.

– Понимаете, в чем дело…

– Что еще? – недовольно спросила Елена Петровна, предчувствуя очередную подлянку.

– Полярная выглядела довольно молодо и ухоженно для своих лет, но отнюдь не находилась в прекрасной физической форме. Организм ее крайне истощен. Печень никудышная. Сосуды изношены. Плюс целый букет хронических заболеваний. Удивительно, что Полярная не скончалась на съемочной площадке. Так что… Должен вас огорчить, но в силу слабости мышечной массы и общего неудовлетворительного состояния актриса вряд ли могла сама оттолкнуться от опоры с такой силой. Ей определенно помогли, хотя внешних признаков насильственной смерти я не обнаружил. Как я вам уже сообщил, все повреждения – первичные переломы костей скелета, вторичные повреждения и инерционные повреждения – получены в результате удара о поверхность приземления.

– Убили… – охнула Зотова.

– Да, Полярную убили, – обреченно сказал эксперт.

– Вы меня тоже! – рявкнула Елена Петровна и двинулась в сторону метро, забыв, что начальник, по случаю важности дела, выделил ей служебную машину.

– Елена Петровна, подождите! – Плешнер вприпрыжку заспешил за следователем. – Да не расстраивайтесь вы! В нашей жизни все так стремительно – звезды зажигаются, звезды гаснут… О Полярной через неделю уже забудут, и вас перестанут шпынять. Пойдемте, я вас кофе напою и перекусим. Приглашаю. Как раз время обеда.

Елена Петровна с удивлением посмотрела на Плешнера. Такой прыти и щедрости от судмедика Зотова никак не ожидала.

– Ну, решайтесь скорее! – поторопил ее Григорий Варламович. – А то я сам прямо тут скончаюсь с голодухи. Умру, и вы лишитесь прекрасного судмедика, одного из лучших в данной области.

– И очень скромного, – хмыкнула Елена Петровна. – Ладно, уговорили. Перед смертью лучше подкрепиться. Сейчас меня пресса и поклонники актрисы запрессуют так, что мало не покажется.

Григорий Варламович радостно кивнул и повел следователя за собой. Они прошли по улице мимо длинного кирпичного дома, свернули во дворик и направились к подъезду, самому обыкновенному, с металлической дверью, домофоном и козырьком. Никаких вывесок о питейных заведениях, расположенных в помещении, возле подъезда не имелось. «Он что, в подпольную столовую меня ведет?» – с недоумением предположила Зотова. На ее вопросительный взгляд Григорий Варламович загадочно улыбнулся, открыл дверь магнитным ключом и запихнул ошарашенную Елену Петровну внутрь. Дар речи вернулся к Зотовой в тесной кабине лифта.

– Куда это вы меня пригласили кофе пить? – поинтересовалась она, не веря в идиотизм ситуации. Неужели Гриб тащит ее к себе домой? С какой стати? Это же форменный беспредел! Он ведь вроде бы мужчина… А она вроде бы женщина…

– Сейчас увидите, – загадочно улыбнулся Григорий Варламович и посмотрел на спутницу с обожанием.

Зотова зарумянилась, как барышня перед первым свиданием. «Брови опять забыла выщипать», – подумала она, глядя поверх кепки Плешнера в зеркало на свою совершенно глупую и растерянную физиономию.

Двери лифта разъехались, и Плешнер галантно пропустил ее вперед. Елена Петровна вышла и Галатеей окаменела на лестничной клетке. Григорий Варламович ткнулся в ее широкую спину носом, придурковато хихикнул и, гремя ключами, метнулся к двери, обитой бордовым дерматином.

«А вдруг новый эксперт маньяк? Или извращенец?» – мелькнула пугающая мысль. Знакомы же без году неделя. Что она о нем знает? По сути, ничего. Заманил к себе домой, подлый скунс, сейчас набросится на нее со скальпелем и произведет исследование трупа. Или обесчестит. Елена Петровна взглянула на кепку Плешнера и нервно хихикнула, с сожалением вспомнив, что ее двухкилограммовая гантель осталась дома. «Придется обходиться подручными средствами», – оптимистично подумала следователь и сжала руку в кулак, чтобы в случае покушения на ее честь дать Плешнеру в пятак. Церемониться она с ним не будет. «Ишь, что удумал, уродец плешивый…» – мстительно размышляла Зотова, ощущая в душе странное волнение.

Судмедик сунул ключ в замок, обернулся и снова посмотрел на нее с обожанием. Елена Петровна про себя возмутилась. Это уже переходит все границы! На что он рассчитывает? Что напоит ее кофе и… и… Дальше мысль забуксовала. Даже вообразить покушение на свою честь Зотова была не в состоянии.

Дверь распахнулась с гулким вздохом, и они оказались в полумраке просторной прихожей.

– Темновато у вас, – прошептала Елена Петровна.

– Лампочка перегорела, а вкрутить руки не доходят, – весело отозвался Григорий Варламович, шурша неподалеку плащом.

В голове Елены Петровны проплыли кадры из нескольких фильмов про маньяков. «Врет», – глядя на потолок, на трехрожковую люстру, решила Зотова и вспотела от напряжения. А потом судмедэксперт вдруг оказался сзади и вцепился в плечи Елены Петровны. Она резко обернулась и дала Плешнеру в глаз. Тот хрюкнул и стек по стенке на пол.

Двустворчатые двери гостиной распахнулись, и в прихожую выплыло кучерявое фигуристое сознание женского пола с томным взором.

– Григорий, ну что там возишься? По второму разу все подогреваю, – с одесским акцентом сказала дама и подслеповато сощурилась.

– Здрасте, – прошептала Елена Петровна и покашляла в кулачок, который минуту назад украсил фингалом несчастного Плешнера. «А и поделом козлу!» – мстительно подумала Зотова. У него жена, понимаешь, а он баб в дом тащит. С другой стороны… С какой же стати Гриб пригласил ее на кофе, когда у него дома жена? Елена Петровна совсем запуталась. Пока ехала в лифте, думала, что попала в исключительно идиотскую ситуацию, но сейчас, стоя, словно на эшафоте, под прицелом подслеповатых глаз кучерявой дамы, чувствовала себя вообще клинической дурой. Дама тем временем ошарашенно переводила взгляд то на валяющегося на полу Плешнера, то на Зотову.

– Розочка, смотри, кого я тебе привел! – проскрипел с пола Григорий Варламович, делая вид, что страшно сосредоточен на развязывании шнурков. Подняться он был пока не в состоянии. – Познакомься, дорогая. Это моя коллега, легенда сыскного дела, старший следователь по особо важным делам Елена Петровна Зотова. Я тебе о ней рассказывал, – доложил Плешнер и встал наконец на ноги.

– Добрый день, – изумленно вскинула брови дама, очнувшись от шока. А потом улыбнулась и стала похожей на Плешнера как близнец. В очередной раз подтвердилось предположение Зотовой о том, что супруги, прожившие в браке много лет, становятся похожи друг на друга. – Григорий, ты неисправим! Как можно даму, к тому же столь прелестную, называть легендой?

Розочка выразительно посмотрела на Плешнера и снова улыбнулась Елене Петровне. Зотова криво улыбнулась в ответ. Легендой Елену Петровну называли частенько, что нисколько ее не шокировало, а вот прелестной дамой, кажется, ни разу. Определенно у Розочки Плешнер серьезные проблемы со зрением.

– Что же мы в прихожей стоим? – всплеснула тем временем руками Розочка. – Проходите скорее в гостиную. Сейчас перекусим и познакомимся поближе. Обувь можно не снимать. Простите моего непутевого брата. Вечно он глупости говорит.

– Брата? – растерялась Елена Петровна, обернулась к Плешнеру и вздрогнула: вместо кепки на голове судмедика возвышалась копна смоляных кучерявых волос, которые тот старательно пытался пригладить ладонями. – А где тут у вас… где руки можно сполоснуть?

Розочка указала рукой на дверь в конце коридора, Зотова рванула туда, заперлась, включила воду и расхохоталась до слез. Дедуктивные способности ее подвели, судмедэксперт оказался вовсе не плешивым, а волосатым, как нестриженый баран, но красоты шевелюра ему не прибавила. С волосами Григорий Варламович выглядел еще нелепее и походил не на обычный гриб, а на атомный.

Сполоснув лицо холодной водой, Елена Петровна привела себя в порядок и выплыла из туалетной комнаты. Плешнер ждал ее с другой стороны двери. Глаз его слегка заплыл и слезился, но в целом эксперт выглядел не так ужасно, как она представляла. «Старею…» – подумала Елена Петровна. В былые времена после знакомства с ее кулаком Плешнер бы вряд ли поднялся с пола. Во всяком случае, в ближайшие сутки. Рука у нее всегда была тяжелая.