Гаврилов явно ничего подобного не ожидал и понесся следом.
– Как убили?! Погодите, а у вас уже предварительная версия есть?
– Нет. Я только что с того света вернулась, там думать было некогда, – буркнула Зотова.
– Давайте в таком случае созвонимся вечером? – не остывал полковник. – Я вам сам позвоню на домашний. А завтра выдам новый мобильник. Надеюсь, симку грабители не попортили?
– Думаю, что нет, – щедро улыбнулась Зотова, содрогнувшись в душе.
Так, так… Гаврилов думает, что телефон накрылся по вине преступников. Но как же она вытащит симку из телефона, который утонул в унитазе Плешнера? Может, снарядить Григория в поход за новой трубкой? Или довольно с него приключений? С Гавриловым все ясно: начальник решил изобразить благородного рыцаря, но, вероятно, не ожидал, что Елена Петровна так охотно воспримет его предложение. Привык, понимаешь, что она лошадь ездовая и в любом состоянии пашет. Все-таки сволочь. Дудки! Она поедет домой, и баста.
Опер Трофимов, который топтался в стороне, тоже оторопел от неожиданности. За майором юстиции Еленой Петровной Зотовой давно закрепилась слава трудоголика-шизофреника, и ее добровольная капитуляция в самый разгар трудового дня вызвала у коллеги шок. Разве могло прийти кому-нибудь из сослуживцев в голову, что Зотова бежала не от работы, а от собственной лжи? Любая ложь, помимо душевных терзаний, тянет за собой целый клубок нестыковок. Она это знала по опыту. На мелких нестыковках в показаниях следователь и ловила подозреваемых, раскрывала самые запутанные дела. А теперь вот попала в собственную же ловушку. Странно, что пока никто не вывел ее на чистую воду.
Не успела она сесть в служебную машину, рядом нарисовался Трофимов. В глазах его стоял немой вопрос.
– Да, Вень, убийство. И чую, это дело пахнет керосином. По словам Григория Варламовича, на теле нет следов насильственных повреждений. В крови алкоголя и наркотиков не обнаружено. Выходит, на Воробьевы горы Полярная приехала без принуждения, по собственной воле. Тут два варианта: либо она была не одна, ее туда привез убийца, либо убийца ей назначил там встречу и ждал, когда она прибудет.
– А может, просто убийца знал от третьего лица, что Полярная приедет ночью на Воробьевы горы? – предположил Трофимов.
– Тоже вариант, – кивнула Зотова. – Но если Полярная поехала одна, то за каким хреном оставила свою машину у киностудии? У меня первоначально мелькнула мысль, что она просто была в подпитии – в тот вечер съемочная группа и актерский состав отмечали выпуск юбилейной серии. Но мое предположение опровергла экспертиза.
– Полярная могла смыться без машины, чтобы папарацци или поклонники следом не увязались. Вероятно, ей было важно сохранить инкогнито в тот вечер.
– Это наводит на мысль, что актриса договорилась о встрече с человеком, которого не хотела засветить. В день убийства было довольно слякотно, однако обувь Полярной чистая, словно она перед полетом с моста вытерла ножки о половик – нет налипшей грязи на подошвах, соляных разводов. Метро в тот час уже было закрыто. Значит, Полярная подъехала к Воробьевым горам на автомобиле, прямо к месту, и сразу отправилась на пешеходный мост. Как она туда добралась? Взяла такси, частника или приехала вместе с убийцей? В общем, займись этим вплотную. Проверь всех, с кем Полярная общалась по телефону за последние несколько дней. Пробей близкие контакты. Еще раз побеседуй с коллегами. Кто-то мог слышать ее последний телефонный разговор, но не придать ему значения.
– Да в киношном кругу вообще только сплетням значение придают! К тому же в тот вечер все реально перепились, никто ни черта не помнит. – Трофимов скривился. – Я полдня там проторчал и ничего полезного не выяснил, кроме того, что Полярная на самом деле бездарная сволочь и на роль ее взяли исключительно из-за протекции влиятельного любовника.
– Ну вот, а ты говоришь, ничего не выяснил, – улыбнулась Зотова. – Кто таков?
– Не поверите! – хмыкнул Трофимов. – Депутат Государственной думы Эдуард Каверин.
– Дела… – покачала головой Зотова. – Думаешь, наговаривают?
– Шут их знает. Полярная была красивой женщиной, но карьера у нее не складывалась до роли в сериале «Сплетни». Одна роль второго плана в фильме с претензией на высокое искусство. «Крымские каникулы». Не слышали?
– Что-то знакомое, – отозвалась Елена Петровна.
– Угу, – гоготнул Трофимов, – небось «Римские каникулы» вспомнили. Потом актриса снималась в эпизодах в низкопробных «мыльных операх». Подрабатывала в кабаках – пела под чужую фонограмму. Догадываетесь, под чью? В общем, еще до съемок сериала «Сплетни» Полярная вовсю эксплуатировала свое сходство со звездной певицей.
– В кабаках, говоришь, подрабатывала? – задумчиво сказала Зотова. – Как-то мне слабо верится, чтобы Каверин позволил любовнице развлекать пьяную ресторанную публику. Кстати, пресса про него пишет, что он отличный семьянин. И свою предвыборную кампанию депутат строит на том, что семья – наше будущее. Несколько детских домов под личную опеку взял. Фонд какой-то благотворительный организовал. Короче, сомнения меня гложут. Эдуард Каверин с виду приличный мужчина с пионерским взором.
– Хм… – Трофимов сотворил такую физиономию, словно Елена Петровна произнесла несусветную чушь. Потом Венечка открыл рот, наверное, собираясь прочитать лекцию о пиартехнологиях и имиджмейкерстве, но Зотова его опередила.
– В любом случае к Эдуарду Каверину не подступиться. Так что давай его пока задвинем на задний план. Ох, не люблю я политиков! А с родителями актрисы пообщался?
– Родители в Сургуте, – доложил Трофимов. – Из близких родственников в Москве двоюродная сестра, но от нее толку мало. Говорит, не общались, про гибель Полярной узнала из телерепортажа. И вроде бы совсем не расстроилась. Спокойная, как удав. К слову, я нашел близкую подругу Полярной, она, похоже, знает гораздо больше, чем сестра. Но мы беседовали только по телефону. Она сейчас в Сургуте: как узнала о смерти подруги, метнулась к ее родителям, чтобы утешить. Завтра все вместе должны прилететь в Москву.
– Вот и хорошо. Завтра с ними пообщаемся. Все, Вень. Поеду я домой.
Трофимов кивнул и наконец оставил ее в покое. Зотова с облегчением плюхнулась на заднее сиденье «Волги» и закрыла глаза. Но тут же услышала настойчивый стук в окно.
– Елена Петровна, я должен вам кое-что сказать, – сконфуженно сообщил Плешнер, снял с головы кепку и начал мять ее в руках, как нашкодивший юнец.
– Что еще не так? – вздохнула следователь, с неохотой выбираясь из теплого салона машины. Она уже вообразила себя со стаканом теплого молока, в любимых тапках и перед телевизором с Федором в обнимку. В конце концов, в ее воскрешении кот сыграл не последнюю роль.
Плешнер продолжал издеваться над своей чудовищной кепкой и молчать. Выглядел он совершенно потерянным и несчастным.
– Если вы по поводу Розочки и ее бурной фантазии, то…
– Нет, – прервал ее судмедик. – Надо было сразу сказать, еще на месте преступления. Я, правда, не уверен, поможет ли вам эта информация… Вернее, уверен не совсем…
– Григорий Варламович, ну говорите уже, а я сама решу! – взмолилась Зотова.
– Во время осмотра трупа Полярной мы обнаружили на шее потерпевшей холщовый мешочек на шнурке, с вышитыми инициалами «МК» и с непонятным содержимым. Предположительно – с золой.
– Экспертиза ведь еще не готова, – сказала Зотова.
– Неважно, там зола… – тихо сказал Плешнер. – Видите ли, три месяца назад я проводил осмотр трупа одной молодой женщины. Смерть аналогичная – падение с большой высоты. С той лишь разницей, что дама вывалилась из окна подъезда дома, где проживала. На шее убитой был такой же холщовый мешочек с золой.
– Убитой?
– Что? – Григорий Варламович вздрогнул и посмотрел на Зотову, как затравленный зверек.
– Вы сказали «убитой».
– Вам послышалось, девушка покончила с собой, – торопливо поправился судмедэксперт. Лицо Григория Варламовича при этом сделалось таким несчастным и сконфуженным, словно он проглотил лягушку без кулинарной обработки.
«Что-то тут не так», – подумала Зотова, но вслух спросила:
– Как звали потерпевшую, помните?
– Сколкова Светлана Валентиновна, – выпалил судмедик без запинки. И добавил дату рождения.
– Три месяца прошло, а вы имя с фамилией и год рождения наизусть помните, – задумчиво сказала Зотова.
– Не понимаю, к чему вы клоните? У меня прекрасная память! – хмуро заявил Плешнер.
– Послушайте, уважаемый Григорий Варламович, раз решили колоться, колитесь до конца! – разозлилась Зотова. – И мое время сэкономите, и на душе легче станет. Думаете, я поверила, что вы престижную работу сменили, чтобы ходить к сестре на обед? То дело как-то связано с вашим уходом? На вас давили серьезные люди? Вынудили скрыть факт убийства? Кто такая та погибшая девушка? Почему ее труп был доставлен в главное управление?
Плешнер на мгновение окаменел в неловкой позе, словно был участником детской игры «Море волнуется…»
– Вы ерунду говорите, – залепетал наконец эксперт. – Она никто, обычная девушка. Просто примите к сведению, что на ее груди висел аналогичный холщовый мешочек с инициалами, несчастная упала с большой высоты и разбилась насмерть. Следователь не обнаружил криминальной составляющей, пришел к выводу, что имело место самоубийство, и отказал в возбуждении уголовного дела. Экспертиза его выводы подтвердила. Все! Надеюсь, информация вам поможет в расследовании смерти Евгении Полярной, – буркнул Плешнер и рысью помчался в сторону бюро.
Но Елена Петровна уже закусила удила. Она села в машину, проводив хмурым взглядом удаляющуюся фигуру Плешнера, и скомандовала водителю, молодому парню с задорным чубчиком и конопатым носом:
– Вась, поехали в следственное управление.
Василий кивнул и нажал на газ. Но тут же радостно доложил, глядя в зеркало заднего вида: