Люби и управляй

Держа ладони над головой женщины, я «нырнула» в потемки ее души. Перед внутренним взором замелькали кадры: пьяницамуж, взрослый сын, которого она считает непутевым, угроза увольнения из-за пенсионного возраста…

Наполнив свое сердце теплом, я мысленно направила его неспешным потоком через ладони, постепенно усиливая мощность. В этот момент я не могла не любить мою подопечную, потому что только любовь способна была растопить сгусток негативной энергии, отягощавший ее душу.

Любовь струилась из моих ладоней в душу женщины, омывая ее истерзанное страданиями сердце. Счет времени и ощущения собственного тела потерялись. Я превратилась в теплый поток энергии, насквозь пронизывающий тело владелицы смятенной души.

Глаза мои были закрыты, но слух, превратившись в стража, чутко улавливал, что происходит вовне. Дыхание женщины стало глубоким и тихим, мышцы расслабились. В этот момент ответная волна энергии вырвалась из ее сердца наружу.

«Сработало», – отметил мой рассудок, и я удовлетворенно улыбнулась сама себе.

Теперь можно было уменьшить мощность моего потока, лишь поддерживая струящуюся из сердца женщины энергию. Делая вдох вместе с женщиной, я наполняла свое сердце энергией. Выдох – и мой поток через ладони устремлялся в ее сердце, выталкивая оттуда энергию жизни. Вдох – выдох. Мы стали одним целым. Вдох – выдох. Единый мощный поток энергии курсирует из сердца в сердце.

«На первый раз достаточно», – постепенно убавляя мощность, я отключаю свой «излучатель».

Сделав глубокий вдох, открываю глаза.

Контуры предметов окружающего пространства «поплыли», звуки, доносящиеся с улицы, резанули по барабанным перепонкам.

Моя подопечная мирно дремала, сидя на стуле.

Осторожно я дотронулась до ее плеча. Женщина открыла глаза, подняла на меня лицо. Глаза ее сияли, испуская поток тепла.

– Давно со мной не было ничего подобного, – женщина явно была смущена и не знала, как реагировать на возникшее психофизическое состояние. – Знаете, я как будто… влюблена. Голова ничего не соображает, а вот здесь (она дотрагивается ладонью до груди), здесь так тепло и… И хочется плакать, плакать от счастья…

3

– Я хочу вам показать, что произошло, – говорит мне при очередной встрече начальница отдела и приподнимает подол платья. – Много лет меня мучили трофические язвы на голенях. А теперь взгляните – почти ничего не осталось. И муж уже неделю не пьет, ласковые слова вспомнил, – женщина улыбается, игриво поблескивая глазами.

Затем она серьезнеет и по привычке входит в роль начальницы:

– Поедете к моему сыну. Водитель вас увезет. Сын женат уже несколько лет, а внуков мне родить не удосужился – что-то у них там не получается. Врачи говорят, что здоровы оба. Разберитесь и помогите. Пожалуйста, – последнее слово женщина интонационно выделяет и, отпуская суровость, улыбается.

Волна тепла, которую она, улыбаясь, испускает из своего сердца, захлестывает меня.

«Научилась», – радуюсь я и взаимно откликаюсь потоком энергии.

Вдох – выдох. Единый поток энергии циркулирует между нашими сердцами. Женщина обнимает меня – как будто другая женщина – доброжелательная, спокойная и уверенная. Вдох – выдох.

– Спасибо тебе, – шепчет она, – теперь я по-настоящему сильная.

4

Когда я выходила вслед за своим начальником из комнаты временного содержания правонарушителей, все кому не лень, сбежались поглазеть на меня. Всего месяц назад, в канун 8 Марта, мое фото как добросовестной и внешне привлекательной молодой работницы украсило первую полосу заводской многотиражки. Сегодня же я устроила на заводе переполох.

Уже несколько месяцев нам, работникам отдела дизайна, не платили зарплату и не выдавали задание на проектирование. Впрочем, и в отпуск нас не отправляли, поэтому затянувшийся простой мы вынуждены были проводить на рабочем месте. Не научившись валять дурака, я выполняла на работе проекты по дизайну интерьеров для левых заказчиков.

В обеденный перерыв раздался телефонный звонок, и курьер сообщил, что ждет меня с готовым проектом внизу.

– Привет, – машет он мне рукой, позволяя быстрее разгля-деть его в толпе снующих через проходную работников.

– Привет, – отвечаю я и протягиваю свернутую в трубочку документацию.

– Па-азвольте, – рука начальника охраны, возникшая откуда-то из-за моей спины, перехватывает бумажную трубочку.

– Что это? – перелистывая альбом, строго спрашивает охранник и сам себе отвечает. – Секретная проектная документация. Значит, шпионаж осуществляете, гражданочка. Пройдемте-ка со мной.

Я смотрю на охранника в надежде, что это запоздалая первоапрельская шутка. Или, на худой конец, попытка познакомиться с девушкой с первой полосы многотиражки. Однако товарищ в камуфляже не шутит. Поддерживая за локоть, он сопровождает меня до комнаты для нарушителей установленного порядка. Дверь за моей спиной захлопывается, и ключ несколько раз проворачивается в замочной скважине.

5

– Жива? – участливо спросил меня начальник, когда спустя несколько часов дверь открылась и я вышла наружу. – Заместитель директора по безопасности на больничном, а без его разрешения тебя не удалось бы вытащить. Пришлось с генеральным договариваться и машину за больным отправлять. Охранник доложил, что ты сперла заводские документы, однако когда заместитель директора увидел, что это левак, то разозлился еще больше. Не положено на заводе другую работу выполнять. Хоть зарплату не платят и задание не выдают, но правила-то не поменяли – они и на нас, дизайнеров, распространяются.

Несколькими днями позже у нас появился новый сотрудник – заместитель начальника отдела. Его основной функцией было по нескольку раз проверять, чем мы занимаемся в течение рабочего дня, сидя на своем месте. Задания на проекты от руководства завода так и не поступали, и нам вменялось перелистывать журналы с дизайн-проектами или сидеть без движения. Не приветствовались разговоры и рисование. Первое воспринималось как нарушение производственной дисциплины, второе – как возможная работа по левому заказу.

6

«…шесть, семь, восемь…», – настраиваясь, считала я свои шаги, когда возвращалась вечером с завода.

Путь мой, как обычно, лежал по направлению к дому очередного владельца смятенной души, призвавшего меня на помощь. Мне нелегко было избавиться от непрекращающихся мыслей по поводу необходимости приходить каждое утро на завод и, согласно правилам, бездельничать до вечера.

«Думай, думай, голова», – настойчиво требовал мой внутренний голос.

«…девять, – перебивала я его. – Чего думать, если нужно решить всего лишь одну проблему. Стоит мне перевести сына из заводского детского сада в коммерческий, как необходимость пребывать на заводе отпадет сама собой».

«Деньги, нужны дополнительные деньги на детский сад», – требовал внутренний голос.

«…девять с половиной, – остановилась я, чтобы прервать внутренний монолог, – сейчас важнее тот человек, который меня ждет. Десять».

Счет окончен, и я, полностью настроившись, делаю последние шаги к подъезду.

7

– Я хочу тебя купить, – безапелляционно заявляет Лида. Ей тридцать пять, она жена и партнер «нового русского», бизнесвумен. Очень сильная и очень красивая женщина. – Ты должна уйти с завода и начать работать на себя. Вернее, на меня. Я хочу иметь возможность в любой момент отправить за тобой водителя и быть уверенной, что ты появишься. Как «скорая помощь». Я хочу, чтобы ты стала моим «карманным» экстрасенсом.

8

– Держи, – протягивает мне стодолларовые купюры предприниматель.

Мы стоим во дворе его дома. Автомобиль рядом, наготове, чтобы доставить меня домой.

– Здесь в два раза больше, – отмечаю я.

– Видишь ли… – предприниматель подыскивает нужные сло-ва. – Супруга сказала мне: «Делай что хочешь, но Маша должна появляться у нас по первому зову». Я готов столько же платить тебе за каждый визит. И, похоже, у тебя нет выбора, иначе она оторвет мне голову, – предприниматель вскидывает взгляд на светящееся в темноте окно нового элитного дома. – Я дорожу своей головой и не могу позволить случиться этому. Завтра в это же время. Водителя я пришлю.

9

«Все было бы ничего, – размышляла я, погружаясь перед сном в ванну с горячей водой, – если бы…»

«Если бы что?» – нетерпеливо откликнулся мой внутренний голос.