Сентябрельник, сентябрядцатое сентября

– К сожалению, поставки перечисленных компонентов прекращены. Приносим свои извинения за доставленные неудобства.

Мир переворачивается с ног на голову, да какого черта вообще, мне теперь помирать прикажете, или как… А ведь прикажут, все к этому идет…

– Напрасно, молодой человек, – поучительно говорит очередная тетка, – очень вредно все эти заморочки натуральные, белки-жироводы, только двигатель забивать…

Что-то прорывает внутри, выхлестывается ором, от которого пугаюсь я сам:

– А ничего, что я живой вообще, а??? Я что, по-вашему, батарейки жрать должен???

Понимаю, что все смотрят на меня, выхожу из магазина, еще слышу вслед бормотание, а чего это вы живой, денег, что ли, нет, мертвым стать…

– Молодой человек! Молодой челове-е-ек!

Оборачиваюсь, это еще что за две фифы бегут за мной, им-то что надо…

– А вы правда живой?

Хочется ответить, что здесь не зоопарк, нечего меня разглядывать, и в музейные экспонаты я тоже не нанимался…

– Правда, – говорю как можно резче, всем своим видом показываю, что разговор продолжать не намерен.

– А вы что, прямо совсем-совсем живой?

Сжимаю кулаки, нет, блин, наполовину…

– Совсем.

– А у вас что, – фифа повисает на моей руке, вообще уже, – все живое, да? И сердце, и легкие, и почень?

Вежливо отстраняюсь:

– Все живое.

– И вы прямо еду едите, да? Прямо вот эти все жироводы?

– Да, – отвечаю, уже чувствую, какой будет следующий вопрос, да, представьте себе, и в туалет хожу, вы еще попросите показать, как я это делаю…

– Ой, молодой человек, вы нас извините, конечно, за назойливость… – фифы уже не стесняются, уже ощупывают меня, прикладывают руки к груди, задним числом догадываюсь, обчистить хотят, что ли, – а что-то я у вас сердце найти не могу, а у вас, что ли, нету?

– Вот… здесь… – прикладываю её руку, – чувствуете?

– Ой, и правда, бьется… – она отстраняет руку с легкой брезгливостью и страхом, – и правда живой… А вы эти жироводы свои ищете, да?

– Ищу… – стараюсь говорить как можно спокойнее, еще скандала мне тут не хватало, – и работу ищу…

– Ну да, сейчас кто живого возьмет-то…

Спрашиваю себя, как не оторвать им головы прямо здесь, посреди улицы.

– А вы извините нас, что мы вот так… А вы у нас работать не хотите? А мы вам эти, жироводы ваши дадим…

Откуда вы их возьмете, думаю про себя. Понимаю, что выбирать не приходится, спрашиваю:

– А что делать?

– А давайте в офисе поговорим…

Чувствую, как по телу разливается тепло, неужели устроился куда-то неведомо куда… иду за ними в неприметную дверь, по изогнутой лестнице на какие-то там этажи, в комнаты, которые как будто проваливаются в другие измерения.

– Значит, так, – фифа устраивается за столом, тон резко меняется, даже движения становятся другими, – вот, посмотрите на фотографии.

Смотрю, думаю, что мне с этими фотографиями прикажут делать, или запомнить до мелких деталей, потом рассказать в подробностях, какие носы, какие глаза, сколько, или отфотошопить на обложку чего-нибудь там, или сделать трехмерную модель, да я уже на все согласен…

– Ваша задача следить, чтобы эти люди не пробрались в Урбо.

Спрашиваю, просто чтобы что-то спросить:

– А они… собираются пробраться?

– Еще нет. Но соберутся через десять страниц.

Не понимаю:

– Каких страниц?

– А, ну да… Нет, не умею я такие вещи объяснять, вам Ника про страницы расскажет… вы умирать-то не собираетесь?

Думаю, сразу выбросить фифу в окно или потом.

– Не собираюсь.

– Точно не собираетесь? А то вот так говорят, а потом…

Взрываюсь, понимаю, что не видать мне после этого работы, как своих ушей…

– Слушайте, я же вас не спрашиваю, когда вы себя на запчасти распродадите?

– Да уже распродала с потрохами, я теперь со всеми запчастями Лике принадлежу… что поделаешь, кризис… Просто нам важно, чтобы вы живой были, мы же вас на сто страниц назад отправим, там все живые…

– Каких… страниц?

– Да, да, Ника вам все объяснит…

– …ну… – Ника критически оглядывает меня, – разрез глаз у вас монголоидный, вы у нас сойдете за жителя Ченхосина…

Вспоминаю что-то из истории, ничего толком не вспоминается.

Придется вам китайский подучить…