Мотылетки на мельнице

Расправляю крылья. Взмахиваю, хорошо хоть против ветра, поднимаюсь в небо, выше, выше, нет, сильно высоко не надо, радары засекут, там и упекут, и забросают газеты заголовками – уборщик из столицы убил свою женщину на почве ревности…

Музей, музей, где этот чертов музей может быть, да что значит, где, в центре города, сколько раз мимо этой громадины проходил, как-то даже не задумывался, что музей. Училка все причитала, ах, ах, дети, вы когда в последний раз в музее были? И кто-нибудь отвечал – мы вчера мимо проезжали…

Опускаюсь на крыльцо. Надо спешить. Пока не растрезвонили по всему городу, разыскивается такой-то, особые приметы такие-то, за поимку столько-то. Шагаю в дверь, матерый охранник преграждает путь, ага, началось… в деревне утро…

– Вы… вы чего? Я что-то сделал не так?

– За музей-то платить надо… мил человек.

Спохватываюсь. Хорош я, в музей на халяву поперся.

Расплачиваюсь. Почему так трясутся руки, почему… перевожу дух, иду как по воздуху, тут бы не столкнуть что-нибудь, не уронить, и вообще не дышать…

– День добрый, в услугах экскурсовода нуждаетесь? – что-то массивное, необъятное вываливается на меня из залов, аг-га…

– Нуждаемся. Очень. Я, собственно, разговоры хотел послушать…

– О-о-о, как приятно видеть знатока! У нас тут разговоры особенные, это вам не рыночные привет-пока…

– Да, вот я особенные и ищу…

– Ну вот, например, гордость наша, Ваш-и-Тон-Крем. Уникум, скажу я вам… вот пожалуйста, Добрынин-Трояновский… Имена-то какие! Вот, послушайте, любимое мое – Мы должны получить ответ из Кремля сегодня же, в воскресенье. Осталось очень мало времени для разрешения проблемы… Красиво звучит, правда? Гармония какая… ма-ло-вре-ме-ни… мелодия…

– Это который вы у пацана за сотку перекупили?

– Верно говорите.

– Ну-ну… а разговор миллионы стоит.

– Ну что вы хотите, это же быдло, им только разговоры дорогие доверить… что они в этом понимают вообще…

– А скажите… а есть у вас такой разговор, где парень хочет из окна выпрыгнуть, разбиться, на телефон доверия звонит?

– Слушайте, вы меня прямо по больному месту… Хотел у парня у какого-то выкупить, он уперся, а-а-а, я девочке своей подарить хочу… у девочки мозгов хрен да маленько, она этот разговор и не послушает даже… а-а-а, это ж вы и есть… слушайте, чесслово, хоть лимон дам, хоть два. Вижу, в разговорах разбираетесь…

Спрашиваю то, что надо было спросить давным-давно:

– Вы её… грохнули?

– Чего говорите?

– Вы девчонку мою… убили?

– Да вы чего… убили её, говорите? Охренеть не встать, в наши времена женщину и ударить не смели, не то что убить… вообще святого ничего нет…

– Вы мне зубы не заговаривайте, прекрасно знаете, я про что.

– Про что? С похоронами, что ли, помочь?

Бью. Что есть силы. Кулак впечатывается в необъятное, вязнет в нем, беспомощно отлетаю к дальней стене, со звоном и грохотом врезаюсь в витрину, нда-а, а вот мы шедевры и расколотили…

– Парень, ты полегче тут… Ну девчонку твою убили, я-то тут при чём?

– Да кто убил, если не вы?

– Ага, я же киллер со стажем…

– Ну, наняли кого-нибудь… чтобы разговор забрать…

– Ой, парень, чего ты обо мне думаешь… – спохватывается, – а что, разговор тоже пропал?

– То-то и оно.

– Так это торгаши.

– Какие торгаши?

– Рыночные, какие… Вот так продадут кому разговорчик, потом хоп – придут, обратно себе заберут… а девчонка ваша видно домой не вовремя вернулась, когда дом чистили, видно, отдавать сокровище свое не хотела… ценность все-таки… подарок любимого… Ну чего, парень, давай на рынок… пошукаем там… найдем торгаша. Только это, чур, разговор мне. А я уж тебе помогу убийцу найти, молодчики мои душу из него вытрясут… Ты не смотри, что они по музею сидят, если надо, башку оторвут кому без проблем…

Вижу движение на лестнице, идут сюда, идут, и что-то подсказывает мне, что не посетители идут, не мариванна с классом, не уважаемые-туристы-посмотрите-налево, не… Да что подсказывает, черные мундиры, так и есть, полиция нагрянула…

– Парень, ты чё…

Распахиваю шкаф, забиваюсь на полку, расталкиваю разговоры, сны, чьи-то воспоминания. Хозяин открывает рот, чтобы заорать про культурные ценности, не успевает – люди в форме входят, суют удостоверения, щёлкают каблуками.

– День добрый.

– И вам того же.

– Мы тут гражданина одного ищем… не заходил сюда?

Догадываюсь, что показывают моё фото.

– Добрые господа, я что, всех гражданинов помню, которые сюда ходят? Стойте, дайте подумать… школьники сегодня приходили, на хрена их сюда таскают… старичок приходил… девки молодые… да и все вроде. День-то будний, кто ж придёт…

– Ну, вы гляньте, если придёт такой, вы нам скажете?

– Как не сказать… святое дело. И парням своим скажу, пусть смотрят во все три глаза…

Уходят. Осторожно приоткрываю дверцу, необъятная туша наваливается на шкаф.

– Двери все гнилые… сами открываются, сами чего хотят делают… музей-то хрен финансируют, я все за свой счёт… правильно, городу музей не нужен…

Жду.

Вечность растекается по вискам.

Дверца распахивается, хозяин смотрит на меня, как на нашкодившего мальчишку.