Половина полуночи

– Лучше всего в теплые страны. Да, теплые страны, это то, что вам сейчас нужно.

Я распрощался со Старым Фолиантом только поздно вечером – и тут же поспешил домой. По крайней мере, так я сказал своему заказчику, что еду домой. Однако, добравшись в экипаже до развилки дорог, я свернул не влево, а вправо, и направил свой экипаж в сторону леса.

Ночь окутала меня пугающей тишиной. Я остановил экипаж и прислушался.

Ничего не произошло.

– Выходите, – осторожно позвал я, – вы слышите меня?

Наконец, кусты затрещали, и он снова показался передо мной. Я снова не смог разглядеть его толком. В свете луны я видел только жутковатый силуэт.

– Пойдемте, – осторожно попросил я, – пойдемте… со мной.

Он покорно пошел за экипажем. Я старался не думать о том, что он может сделать со мной – в памяти крутились жуткие легенды о том, как люди вырывали книгам страницы, а то и вовсе сжигали книги дотла. Но нет, кажется, он не замышлял ничего дурного.

– Как вас зовут? – спросил я.

– Оливер, – отозвался он, – а вас?

– Сборник Сказок, к вашим услугам.

– Очень… приятно.

И только дома я задумался, что, собственно, я устроил. Рядом со мной сидел человек – живой, настоящий, и я не знал, что с ним делать.

У человека на этот счет было свое мнение. Он осторожно подошел ко мне и опустился на колени.

– Разрешите… я вас прочитаю? – попросил он.

– Вы меня…

– …прочитаю.

Я даже не успел возразить, я даже не успел спросить, не больно ли это. Человек раскрыл мои страницы, его взгляд побежал по моим строчкам…

Переводчик с треугольного

Палач смотрит в моё дело, потом на меня, наконец, медленно, с расстановкой произносит:

– Вы будете переводчиком.

Вздрагиваю:

– Это мне язык учить придется…

Палач пожимает плечами, придется, никуда не денетесь.

– И какой язык?

– Да вы погодите, погодите, куда впереди паровоза-то побежали… Итак, будете вы переводчиком. Идете вы с делегацией дипломатической, заходите в большой зал, волнуетесь… а там…

Фыркаю.

– Папуасы какие-нибудь… голые, и в бусах из человеческих костей.

– Не угадали. Заходите, а там пусто.

– Ну-у… значит, микробы какие-нибудь.

– А вот и нет. Вот вы стоите, а из пустоты появляется треугольник. Ма-аленький такой треугольничек… потом растет во все стороны, разворачивается в пирамиду, а пирамида в четыре пирамиды, это будет уже четырехмерный треугольник, симплекс называется. А симплекс в пять измерений разворачивается…

– И?

– И вот… Это делегация от тонкого мира, мира формул, физических законов, геометрических фигур… чисел… а вы учёный. Переводчик между миром людей и миром… миром абстрактной науки.

– А может, тогда не пирамида многомерная, а… попроще что-нибудь? Ну, там, я не знаю… цифра какая-нибудь. Семерка.

– А пирамида чем не нравится?

– Ну, читатель подумает, что это переговоры трехмерного мира с пятимерным.

Палач хмурится, думает, хочется подкрутить у него что-нибудь в голове, чтобы думал в мою пользу…

– Верно говорите. Пусть семерка будет. И еще так, вы её видите, а остальные люди не видят. Ну и вот. Переговоры заходят в тупик. Вы как можете, пытаетесь спасти ситуацию.

– Да я в дипломатии не силён вообще-то…

– Подучитесь, ничего не поделать. Потом перерыв между переговорами. Выходите в холл, можете там кофе попить, перекусить… Вспоминаете своё детство, как была у вас книжка какая-то в детстве математика для самых маленьких, там был мальчик… вас как зовут?

– Илья.

– Мальчик Илюшенька, и у него была подружка, говорящая семерка, она его цифрам учила. И кто же тогда знал, что всё это сбудется… только не подружкой вам будет семерка, а… даже не партнером деловым. А без пяти минут врагом. Не сможете договориться, войны не избежать.

– Ага, понятно. А дальше что?

– А дальше семь дней идут переговоры. Вы отчаянно пытаетесь спасти ситуацию… и не можете.

– Да ну?

– Ну да. Видите как… мир людей и мир точных наук друг друга не понимают. Вот много человек вторую производную посчитать могут?

– М-м-м-м…

– Вот-вот. Раньше люди всё это в школе учили, а сейчас на хрен надо…

Вспыхиваю:

– Слушайте, вы хороши на наше поколение бочку катить…