В Нави все кошки серые

Действительно, это была потеря потерь.

– Мы сделали все, что могли, – покачал головой Данте. – Видно, еще было не время.

– Папа! Папа! – его сын неожиданно распахнул дверь в залу и, пробежав босыми ногами по мраморной плитке, обнял Хранителя за шею.

– Привет-привет, дружище! – Данте потрепал ребенка по белым, будто седым волосам,  как у Онори. – Каковы твои последние свершения?

– Я купался в Море Истины, – с горящими глазами сообщил мальчик. – А еще ловил бабочек и строил замок из цветных стеклышек. Белый дракон научил меня новым сказкам. И еще дедушка Эрнани, самый первый Хранитель, вышел с Вечной аллеи, чтобы поиграть со мной в мяч! Правда он только смеялся и ничего не говорил.

– Вот поэтому мы и запрещаем тебе гулять по вишневой аллее слишком долго, – улыбнулась Нора.

– Так долго у меня все равно не получилось бы, – засмеялся ребенок, – сами говорили, что дедушка бродит там уже две тысячи лет.

Он вновь убежал, и Хранитель с некоторой завистью посмотрел ему вслед.

Самое блаженное время – малышу еще оставалось несколько лет до зачатия, и он мог наслаждаться яркой и насыщенной жизнью в Нави. Так воспитывали всех Хранителей, пока они не рождались. Нора в свое время была прекрасной матерью для Данте, а теперь стала ею для его будущего ребенка. Хотя физически она, конечно, никого из них не рожала. Каждый Верховный Хранитель обязательно должен был жениться на земной женщине, никак не связанной с Навью, чтобы наследник мог воплотиться в реальное тело.

– Нам необходимо хоть что-то изменить в Великом Королевстве, – твердо сказал Хранитель, – иначе на плечи нашего сына ляжет слишком много.

Нора улыбнулась слегка грустно.

– То же самое говорил и твой отец перед твоим рождением.

Они замолчали оба. Данте опустился на хрустальную ступеньку у подножья ее трона.

За большими окнами голубого дворца начала рассеиваться ночь. Осыпались в море звезды, поползло наверх одно из солнц. Интересно, сколько их сегодня будет на небе Нави?

– Ты перестал спешить в Явь, мой мальчик, – заметила Нора. – Миранда больше не ждет тебя?

– Нет, – сказал он и поднялся. – Она переехала в другое крыло замка. Я сам виноват в этом.

– Не переживай, до зачатия твоего сына еще есть время, у тебя все наладится.

Данте поблагодарил Нору за поддержку. Но дело было не только в наследнике. Миранда долгие годы была его семьей. А теперь все сломалось.

На пороге он обернулся. Богиня Онори величественно сидела на своем троне, шлейф платья мягко лежал на ступенях, ведущих к ее ногам. Взгляд всех ее глаз был устремлен в окно. Трудно не следить за этим рассветом. У ног ее разместились призрачные девы, ожидая приказаний.

Нора выглядела величественной и прекрасной. Настоящая Повелительница Нави. Но Данте почему-то вспомнилось, как она, подкатав все свои юбки, смеясь, брызгалась с ним водой, стоя по колено в ручье. Только это было очень давно. Хранителю тогда оставалось лет шесть до зачатия. С тех пор он больше не видел ее такой беспечной.

Проклятье

Ночь застала их уже в лесу. Наемники нашли свое старое кострище, ведь им уже не раз приходилось ездить этой дорогой. Они достали вина, чтобы согреться, и Марко кинул возле Лины-Лин сумку с едой.

– Будь полезной, женщина. Готовь.

Ее брови поползли вверх.

– Меня воспитывали в четырех благородных семьях. Там меня обучали пению, рисованию, изящной поэзии, – девушка картинно загибала пальцы, – старинной и современной литературе, вышиванию на пяльцах, каллиграфии, плетению из бисера… но готовить… Нет, не слышала.

Марко разочарованно вздохнул.

– А мечом махать вас когда учили, леди? Между пением и вышиванием?

Джениус поднял взгляд от костра.

– Лично я учил ее с четырех до одиннадцати лет, – с легким оттенком гордости проговорил ее брат. – А потом  она всегда находила себе всяких сомнительных учителей. Воровать ее точно обучал не я.

– Но пример подавал ты, – тут же отозвалась Лина-Лин.

– Тебя надо было чем-то кормить, ты была такой прожорливой девочкой.

Лина-Лин будто не услышала его. Она смотрела вдаль. Взгляд ее стал напряженным.

– Что случилось? – голос Джениуса прозвучал предельно серьезно.

Девушка приникла к земле и приложила к ней ухо.

– Сюда идут, – скоро сказала она, встала и начала собираться.

Джен принялся тушить костер. И Марко, хоть и не понимал, с чего вдруг они так переполошились, повесил на себя мешок с провизией и направился отвязывать коней.

Они отошли подальше от тропы, только вот Джениус запнулся в темноте и упал. В тишине леса раздались его глухие ругательства.

– Ты в порядке, друг? – Марко протянул ему руку.

– Чертов камень! Если палец опухнет, я буду хромать.

– Да уж, хромой наемник никуда не годится, – усмехнулся его напарник, – я оставлю тебя в ближайшей канаве и найду себе нового друга.

– Уйдем подальше или посмотрим, кто это? – поинтересовалась Лина-Лин, не обращая никакого внимания на неприятность брата.

Марко даже несколько удивился такой черствости.

– Посмотрим, – после секундного раздумья кинул Джениус. – А потом уйдем.

Они  привязали коней подальше от дороги, а сами присели в отдалении  так, чтобы можно было разглядеть проезжающих.

– Ждать долго? – спросил Марко.

Без костра стало резко холодно и ужасно захотелось спать.

– Может минут пятнадцать.

– Чего? – возмутился Марко. – Ты не могла слышать их, если они так далеко! Или там человек сто?

– Не больше десяти, – уверенно сказала Лина-Лин.

Да что за бред! Марко резко встал на четвереньки и прижал ухо к холодной земле. Тишина.