Женская месть

Сегодня Оксана просто скрежетала на кухне кастрюлями. Сафьянов, свернув свое огромное тело калачиком, крепче прижал к себе плед. Прошлый раз она уж очень долго вопила, не могла никак уняться: “Умный стал. Прячешься теперь. Машину под окнами своих шалав не оставляешь. Боишься, дрянь”. Боже! Как надоела эта слежка! Да, он теперь не оставлял машину под окнами домов, куда ездил в гости. Его жена мгновенно вычисляла, к кому он поехал. Как? Катается что ли по всей Москве, заглядывая в подворотни – не стоит ли где родная красная “Мазда”. Может, конечно, “маячок” под капот воткнула. Андрей однажды даже проверился в соответствующей фирме – не обнаружился “маячок”, детективы уверяли так же, что и слежки за Андреем нету. Однако чего не могут все детективные агентства мира, то может одна, но ревнивая жена. Как Оксана его вычисляла – для Сафьянова было загадкой. Но факт остается фактом: она практически всегда знала, где он находится.

Андрей встал, потянулся, побрел на кухню, где окопалась супруга.

– Здороваться надо, – ударилось о его спину.

Сафьянов, опасаясь, что его голос прозвучит сейчас слишком заискивающе, предпочел промолчать.

“Неужели пронесло? – думал Сафьянов, удивляясь тому, что сегодня не было привычного ора, – А что, собственно, произошло? У Мишки Дракова сидели. Скажу: сидели, мол, у Мишки, я звонил ей, трубку не брала… Ах да, автоответчик… Между прочим, – вспомнил Сафьянов, – я ведь, действительно, кажется, ей звонил – она трубку не брала, на автоответчике должно было записаться”.

Окрыленный, он выплыл на кухню, но, перехватывая инициативу, хранил недовольный вид.

– Где ты была вчера? Я тебе звонил весь вечер. Мы у Мишки Дракова сидели…

– Где звонил-то? Где звонил-то, пьяная твоя харя, не помнишь уже что делал.

– Как не помню?

Оксана с торжественным видом нажала кнопку. Лента автоответчика не хранила Сафьяновского голоса.

– Но я звонил…

– Я же слышала, под утро заявился…

– У Мишки Дракова сидели…

– Врешь, – с уверенностью констатировала Оксана, – я тебя вчера ждала весь вечер, видики скачала, чтоб вместе посмотреть. Цыпленка пожарила, до трех ночи ждала. Думала, хоть позвонишь.

– Я звонил…

Оксана махнула рукой. От жалобного ее голоса, от просящего взгляда у Сафьянова сжалось сердце. Оксана, словно специально, чтобы добить Андрея, заплакала горько и безнадежно.

– Говорю же: у Мишки сидели…

– Мне так вчера было плохо, так хотелось поговорить с тобой, просто посидеть. Я так тебя ждала.

“Лучше бы орала”, – подумал Сафьянов.

– Я для тебя на все готова, – хлюпала носом Оксана, – я все тебе прощаю, блядки твои, твои похождения, все терплю…

В огромной их квартире, слегка пробиваемый гулом улицы, густо и тревожно отливая пыльным светом, нагревался воздух жаркого летнего дня.

Замигал, заскрипел автоответчик, Андрей выкрутил ручки, и динамик громко заговорил:

– Алло, алло, Андрей, ты дома? Возьми трубку. Алло, Оксана, Андрей, возьмите трубку, – звучал резкий голос Кати Померанцевой.

– Твоя… – поджав губы сказала Оксана.

– Андрей схватил трубку:

– Привет, – проворковал он, – что это тебе не спится в такую рань?

– Андрей, Алевтина выбросилась из окна. Сегодня ночью.

Алевтина выбросилась из окна, – внятно повторила Катерина и повесила трубку.

Сафьянов ошарашено уставился на Оксану:

– Она говорит, что Алевтина выбросилась из окна.

Оксана молчала, обдумывая услышанное. Наконец, спросила:

– Откуда она знает?

Сафьянов пожал плечами.

– Перезвони ей, – сказала Оксана, – и узнай, откуда она знает.

Глава 2

О Ларисе Павловне Верещагиной, тридцати одного года, уроженки города Москвы, разведенной, детей нет, образование высшее, МГУ, факультет журналистики, было известно так же, что занимается она астрологией, имеет солидную клиентуру.

Воротов решил лично поговорить с лучшей подругой покойной Алевтины Коляды. Кто, как не лучшая подруга, способен выложить всю подноготную, высказать домыслы и догадки, на первый взгляд совершенно не имеющие отношения к делу, но дающие масштабное, исчерпывающее представление об объекте исследования. Кто, как не лучшая подруга, взглядом, жестом, интонацией может сказать об объекте такое, что не вычитаешь и в десятках томов опросов свидетелей. “Скажи мне, кто твой друг, и я скажу, кто ты”. Словом, на лучшую подругу стоило посмотреть.

Перед дверью Воротов замялся. 10 утра. В такой час посещение дома женщины, которая не ходит на службу, грозило заставанием неумытой хозяйки в халате, чего деликатный Воротов не любил. Тем не менее, он твердо нажал на кнопку звонка.

Увидев на пороге человека, протягивающего красненькую книжечку, из которой следовало, что податель сего имеет непосредственное отношение к раскрытию особо важных дел Московской прокуратурой, Верещагина и глазом не моргнула. Сказала: “Проходите”.

У хозяйки была фигура, называемая в нашем современном, богатом на неточные и скороспелые эпитеты языке спортивной. Джинсы, тоненькая маечка – хрупкая десятиклассница. Если бы не серьезный взгляд взрослой женщины.

Лариса Павловна провела Воротова на кухню, церемонно испросила разрешение предложить кофе. Поставила на стол красивые чашки, красивые тарелки с красивыми бутербродами. Если холодильник у хозяйки этого дома был желтый, то кафельная плитка была желтой тоже. Если лампа была красной, то тут и там бросались в глаза красные пятна: поднос, кастрюля, огромное пластмассовое яблоко,– и уж, конечно, красными были занавески и скатерть на столе. “Вообще, такая кухня,– подумал Воротов, – в наше время может быть только у незамотанной жизнью женщины – вытереть пыль со всех этих безделушек – полсмены у станка отпахать”.

Воротов и Верещагина обменивались ничего не значащими светскими фразами. Но Лариса не выдержала первой:

– Итак, Игорь Владимирович, у вас ведь серьезное дело ко мне…

Воротов молчал, решая с чего начать разговор. В глазах Верещагиной было нетерпение, однако она улыбнулась:

– Ведь вы не хотите сказать, что пришли ко мне немножко подлечить ваш Меркурий?

– Меркурий? – замялся Воротов, – Да, хотелось бы понять, что у меня с Меркурием твориться?..

Верещагина смерила прокурорского работника оценивающим взглядом:

– С удовольствием наблюдаю, Игорь Владимирович, глядя на вас, какое удивительное сочетание дает Солнце в воздушном знаке, и Марс – в огне. Пришли к совершенно незнакомому человеку, легко с ним общаетесь, спокойно. Я бы даже сказала, что у вас Марс-то, скорее всего, в Стрельце. Холодноватый, прости Господи. Но, тем не менее, я вас слушаю внимательно.

Воротов просиял своей стеснительной улыбкой:

– А Солнце у меня тогда где?