Разрешите вас пригласить

Та просмотрела меню. Долго выбирала, постоянно вздыхая. Официантка терпеливо ожидала заказа, натянуто улыбаясь. Константин постоянно обедал здесь, и много раз говорил про «Бриз» – небольшую забегаловку.

Однако Тоня была здесь всего несколько раз. За четыре года поменялся интерьер и меню стало намного удобнее.

– Латте, грудку с грибами и моцареллой и «Азию». Стакан свежевыжатого апельсинового сока принесите ещё, – проговорила она, определившись с выбором.

Девушка повторила заказы, чтобы убедиться в твёрдости выбора клиентов, и убежала на кухню.

Тоня огляделась. Действительно стало приятнее. Она смотрела на соотношение цветов, на дизайн, который радовал глаз, её всегда привлекали такие вещи. Успела оценить мебель и полы, стены с натюрмортами, глядя на которые приходил аппетит.

– Ты просто не бери в голову, Тонь. Она дура, которая решила, что на чужом несчастье можно что-то построить, – вдруг заговорил Костя.

– Что? – помотала головой они, возвращаясь в реальность. – Я благодарна тебе за обед, Кость, но дальше говорить об Оле не хочу.

– Я и сам разведён, так что прекрасно тебя понимаю, – сказал Засельский. – Брат по несчастью, так сказать.

– Я помню, ты говорил, – вздохнула Антонина. – Катя по-прежнему не подпускает тебя к Сонечке?

– Да. – друг кивнул, подумав о чём-то своём. – Она даже поговорить с ней не дает. Сейчас ей семь лет, а она называет папой другого мужика. В каком-то смысле, тебе повезло больше.

– В том, что у нас с Гришей не было детей? – с долей гнева спросила Антонина. – Тоже мне, везение. Лучше бы были, – посетовала она раздражённо.

– Ты не подумай, я не хочу обидеть, – оправдался Костя. Он замолчал, не желая продолжать разговор в присутствии официантки, которая расставляла кофе и салаты на столик. Когда она ушла, он продолжил: – Просто ты не переживала бесконечные суды, мотания туда-сюда в попытке что-то изменить. Катя мне изменила с пятью мужиками, а ей ещё и ребёнка оставили. И всё бы срослось, если бы я не сглупил.

– Помнится, ты попал в аварию, – дополнила Антонина. Она тут же почувствовала голод при виде острого салата.

– Ещё и в нетрезвом виде, – отломив кусочек хлеба, пояснил Константин. – И, хотя виноват в ДТП был не я, судья-мужененавистница зацепилась за это, как клещ, и присудила Соню Катьке. Даже апелляции не смогли ничем помочь. Решение не изменилось. А вы просто развелись с Гришей и всё. – Он снова задумался.

– Может быть, с ним поговорить?

– А что это даст? – процедил Засельский. – Будь я на его месте, я бы не перестал прикрывать свою беготню тобой. Наоборот, это дало бы мне повод ещё больше привлечь твоё внимание. Тем более, он полицейский. Он же наверняка знает, как действовать на нервы.

– Да, в этом он мастер, – вздохнула Антонина. Она отодвинула салатницу ровно в тот момент, когда появилась официантка с подносом, на котором стояло горячее.

– Не грусти, – Костя коснулся запястья Тони и улыбнулся. – Всё будет хорошо. Встретишь кого-нибудь, родите ребёнка, будете счастливы.

– Костя, мне тридцать два уже. Какой ребёнок? Да и кого я встречу? – усмехнулась она с досадой в голосе. – Тут бы до пенсии доработать спокойно. – Ирония была как никогда кстати.

– Надеюсь, ты пошутила, – сказал Константин, сощуришись. – Поверь моему ничтожному опыту: я видел женщин, которые рожали и в сорок, и в сорок пять. Так что всё впереди, Тонь.

– Ага… Но они же рожали не первого ребёнка. А я вообще не знаю, что это такое. Сам знаешь, ты же акушер-гинеколог, не мне тебе объяснять, – она. – А по поводу отношений… не думаю, что я после этого к чему-то готова.

– То есть меня ты не рассматриваешь в качестве своего партнёра, – сделав серьёзное лицо и гордо выпрямившись, произнёс Костя. – Я ещё ого-го. Даже, я бы сказал, ого-го-го! Правда у меня нет белого коня, да и корону где-то потерял, но вполне себе симпатичный мужчина, – посмеялся он.

Тоня поперхнулась кофе, кашлянув прямо в чашку. Молочная пенка слетела от резкого выдоха, опустившись на столешницу облачком. На кончике носа осталось небольшое количество взбитого молока.

– Обещаю, я не буду делать осмотр на кресле перед сексом. Я сразу прыгну в кровать. И свет выключу, – вновь начал говорить он, сдерживая смех.

Тоня засмеялась, поставив чашку на столик. Они прикрыла лицо ладонью и начала, еле сдерживаясь, хихикать. Со студенческих лет привыкла к особому юмору Засельского, а смешанный с больничным, он стал просто неповторим. Иногда это раздражало, но только не сейчас.

– Ну, а что? Как тебе такой вариант? – не останавливался Константин, широко улыбаясь.

– Странные у вас, акушеров, шуточки. Пошлые и несмешные, – посерьёзнев, прокомментировала Антонина. – Не делай так больше. – Она снова чуть не засмеялась. Сжала губы, чтобы они не растянулись в улыбке.

– Это просто была попытка тебя развеселить, – ухмыльнулся он. – Кстати, удавшаяся. И не надо мне говорить, что ты сейчас не смеялась. – Он немного помолчал, глядя на Тоню, которая безуспешно сдерживала смех. – Я всегда балдел от твоей улыбки. Она красивая… Ты красивая… – сказал он тихо.

– Спасибо, – улыбнулась Тоня и смущённо, опустила взгляд.

Карие глаза не прекращали изучать её.

– Нет… правда, ты очень красивая, – вновь сказал Костя. – Улыбайся почаще, тебе очень идёт, – заворожённо проговорил он. – У… у тебя что-то на носу. Пенка, наверное. – Он взял салфетку и, привстав, аккуратно убрал белую субстанцию с кончика носа.

Тоня поначалу отстранилась, но потом взгляды встретились, и она замерла, смотря в чёрный омут, спрятанный за стеклом мужских очков.

– Пойдём? – сев обратно, спросил он с улыбкой. – Можем ещё прогуляться, если ты хочешь.

– Проводи меня до метро, – сказала Тоня. – Не выспалась вообще ни грамма. Будильник утром поднял, вчера забыла отключить. Столько всего навалилось, просто пришла и рухнула на кровать. Хорошо хоть не мимо неё, – затараторила она, вставая из-за стола.

Коллега попросил счёт, расплатился, оставив чаевые, и помог одеться. Друзья так и не доели горячее. Мясо осталось на тарелках наполовину распотрошённым. Но оба попробовали по паре кусочков, всё остальное время поглотила приятная беседа.

Когда Тоня развернулась, чтобы выйти, она наткнулась мужчину и посмотрела ему в глаза. Замерла. Его руки коснулись женских плеч, спрятанных под одеждой, а после он сделал шаг в сторону, разворачиваясь и вставая рядом с Тоней. Костя прервал касание и приглашающе выставил локоть,

– Спасибо за приятный разговор. Ты очень помог. Надо нам почаще так разговаривать, – Антонина действительно была благодарна за хорошее настроение и за обед.

– Рад, что тебе понравилось, – произнёс он и открыл дверь.

Глава 7

Аэропорт в ночи был щедро украшен огнями. Светились все окна, ровными рядами создавая иллюзию натянутой гирлянды. Название воздушного порта, как и наименование терминала, светились алым, разгоняя подступающий ночной мрак.

Люди, прилетевшие вечерним рейсом, высыпали на улицу, кутаясь в куртки и пальто. Одни ловили такси, сноровисто подъезжающие ближе к зданию и нарушающие все правила движения, другие плелись к метро или к остановке. Они не слушали навязчивых таксистов, зовущих их сесть в машину. Содрать побольше денег с приезжих – главный смысл работы «бомбилы». С местными не пошутишь и их не обманешь, они знают короткую дорогу, а гостей столицы доставить, взяв втридорога – милое дело.

Ярослав Арский гордо вышагивал по утрамбованному снегу, везя за собой чемодан на колёсиках. Он сунул одну руку в карман, зубами сняв перчатку, выудил айфон и набрал несколько номеров. Всякий раз ответом становились длинные гудки и вызов обрывался.

– Что ж, вам же хуже, – сказал, ехидно сощурившись, Арский, сунув гаджет обратно в карман.

Он остановился, открыл задний отдел чемодана, проверил все документы ещё раз, а потом пошёл дальше. Вернувшись к началу зимы, он ожидал увидеть суетливую столицу во всём её однообразии и скукоте. Ничего не изменилось. Город был всё так же прекрасен своей рутиной и до отвратности стабилен. От этого Ярослав даже поморщился.

Высокий красавец с поразительно притягательными чертами лица поймал на себе взгляды пары красоток, идущих в здание. Он улыбнулся и кивнул, а девушки замерли от восхищения, хлопая ресницами. Кажется, они передумали улетать.

Ярослав не обратил на них больше никакого внимания. Они ему не интересны, как и другие, попадающиеся на пути фифочки и простушки, одаривающие его похотливыми взглядами.

Дьявольски красив – это высказывание подходило ему, как никому другому. Он действительно был неотразим. Взъерошенные чёрные как смоль волосы, прямые низко посаженные брови, ярко-зелёные глаза, гипнотизирующие свою жертву с первого взгляда, сочные жёстко очерченные пухлые губы, выделяющиеся алым на загорелом лице. Широкие плечи и гордая походка – от мужчины веяло страстью и похотью. Одежда дополняла образ покорителя сердец: борсалино*, дорогое пальто с невысоким воротом и боковыми пуговицами. Брюнет предпочитал одеваться стильно, но не вызывающе: строгость с нотками шалости.

Игнорируя голоса зазывал-таксистов, он отправился дальше, выйдя с территории аэропорта. Неспешно миновал перекрёсток, не обращая внимание на нетерпеливых водителей. Он шёл так, словно разрезал волны, которыми представал перед ними поток людей. Ни на кого не смотрел, ничего не говорил, просто вышагивал, глядя вперёд.

Перед тем как спуститься в метро, он быстро сложил ручку чемодана и приподнял его. Быстро сбежал по ступеням, снова ловя на себе взгляды красоток, идущих в одиночку или же в компании своих мужчин. Для женщин он был неуловимым и желанным… призраком, который скрывался из виду в считанные минуты. Красотки постоянно оборачивались, провожая взглядом статного брюнета.

Тонкие нотки мужского одеколона приковали внимание рыженькой красавицы. Она смотрела на Ярослава не отрываясь, а он… не оказывал ей знаки внимания, словно не замечал её. Лишь продолжал смотреть вперёд, мельком контролируя то, что находилось сбоку. Только девушка собралась завести беседу – подалась вперёд, притягиваемая его магнетизмом, он вышел на станции.