Разрешите вас пригласить

Мнение, что каждая из девушек уникальна, сформировалось давно. Оно шло дополнение к другому факту: чем вызывающе ведёт себя женщина, тем она менее походит на представительницу прекрасного пола. Она похожа на дикарку, ничтожество, вещь, но никак ни на женщину.

Такой оказалась чуткая и миловидная француженка, с которой Арский познакомился в Париже. Он провёл с ней чуть меньше года, оценив умение владеть языком наравне с умением подавать себя в обществе. Однако раскусив твёрдый орешек, Ярослав понял, что она тщательно скрывала свою ничтожную суть. Билет домой и записка колкого содержания стали итогом длительного и головокружительного романа.

Ярослав выставил руки вперёд и перекрестил их, тем самым попросив остановить музыку.

– Как давно ты была у врача? – поинтересовался он у шатенки на высоких каблуках. – Ты танцевала, а мне казалось, что ты чего-то нанюхалась и у тебя случился приступ эпилепсии. – Арский спрыгнул с высокого стула и медленно пошёл к сцене с пилонами. – Это просто отвратительно! Вы ведёте себя как дешёвки. Дёргаетесь в конвульсиях, после чего у вас трусы лопаются на заднице. Такое не то что не возбудит – это сделает всех клиентов пожизненно не способными на секс. Мне нужна страсть. А вы мне даёте пошлость! Всего лишь рядовые танцульки у костра в брачный период!

Походкой хищника он сократил расстояние до сцены, тут же заскочил на неё приблизился к рыженькой очаровашке, которая замерла возле своего инструмента. Ярослав медленно обошёл её по кругу. Он оценил притягательную грудь, плоский живот с пирсингом, прекрасные округлые ягодицы. А ноги… они были просто бесконечно прекрасны!

Длинные пальцы трепетно коснулись обнажённого плеча девушки, вызвав тут же волну предательских мурашек. Стриптизёрша прикусила губу и закрыла глаза, чтобы справиться с непомерным желанием, которое растекалось по венам. Пальцы прошлись по спине до другого плеча, потом скользнули по ключице и в ключичную ямку, поднялись по шее до подбородка и слабо сжались на нём. Арский приподнял милое личико красотки и заставил её посмотреть на себя.

– У тебя слишком откровенное бельё, золотко, – томно прошептал он, подавшись вперёд. Его губы едва не коснулись губ прелестницы, отчего она машинально захотела приблизиться, чтобы ощутить до дрожи приятный поцелуй с дьяволом. – Ты женщина, а не шлюха. Покажи это мне. Ты – объект вожделения, а не причина мастурбировать в туалете. Нужно вызвать желание, чтобы сердце из груди выпрыгнуло. Все должны хотеть тебя – и мужчины, и женщины. У них должно всё дымиться не только между ног, но и в голове. Ты жрица, тебя нельзя касаться. Ты богиня, тебе нельзя не молиться. – Он отступил на шаг и скользнул большим пальцем по губам рыженькой, словно стёр собственное дыхание, так опрометчиво оставленное.

Арский обошёл девушку и остановился у неё за спиной. Он наклонился к её уху и томно прошептал, обжигая дыханием кожу:

– Я знаю, что находится под твоим нижним прозрачным бельём. А они… этого… видеть… не должны. Они должны представлять… – И ушёл.

***

Открытие клуба оказалось скучным для Ярослава. Он с болью наблюдал, как заваливались в здание люди, которым не место здесь.

Первый час Арский просто смотрел и оценивал, что происходит в его заведении. Он внимательно изучал пришедших, которые явились за выпивкой, танцами и разговорами.

Решив полностью погрузиться в атмосферу, Ярослав снял жилет и нацепил фартук бармена, закатав рукава рубашки. Он хотел лично поучаствовать в этом ужасе, чтобы лучше понимать, что именно делать с клубом.

Совершить единственную ошибку и сильно об этом пожалеть… Никогда Ярослав ни о чём не сожалел так сильно, как о своём отъезде. Приказав себе не падать духом, он разливал выпивку по шотам и бокалам, с некоторыми посетителями общался лично. Они изливали ему душу под градусом, тут же причисляя бармена к лучшим друзьям на сегодняшний вечер и на всю оставшуюся жизнь.

Ярослав никогда не гнушался работы. У него не было болезненных амбиций, как у многих руководителей, – лишь цель. Препятствия делали сильных хитрее, а слабых – ничтожнее, и с этой мыслью Арский провёл в заведении несколько часов, неизвестно где находя терпение видеть всё то, что явилось последствием его ошибки. Доверился своему управляющему. Зря. Лучше бы он никуда не уезжал.

Он злился на себя, потому что прогадал. Мысли спутались в один клубок, в груди засел страх, и Ярослав не выдержал. Он снял фартук, оделся и вышел из здания через чёрный ход. Невыносимо. Больно. Досадно.

Ему необходимо проветриться, чтобы привести мысли и чувства в порядок. Нельзя сдаваться. Зачем он столько времени шёл ко всему этому, зачем налаживал связи и строил планы, если готов сейчас всё бросить и лечь на рельсы?

Сначала нужно выспаться. Утром придут в голову новые идеи, которые непременно будут записаны в блокнот, а потом реализованы. Сейчас же не нужно ни о чём думать, ничего делать, просто закрыть глаза и уснуть.

Мужчина неспешно шёл по улице. Старые здания даже в ночи привлекали своим видом ночных гуляк и спешащих выбраться из гостиниц гостей столицы. Маленький тротуар с кривыми бордюрчиками, несколько закрытых бутиков и одна кафешка – всё это знакомо Ярославу до невероятного отвращения. Он открыл для себя немало секретов, которые так стремился скрыть город, узнал людей, спешащих уничтожить друг друга неосторожными или намеренными действиями, увидел разноплановую столицу в ином цвете, который бы разбавлен скукой и бесконечной рутиной.

Каждый мог найти что-то хорошее в этом городе, но только не Арский. Он перестал верить в чудо. Для него размылись границы добра и зла ещё в далёком детстве. Всё стало серым и ненужным, ненавистным и достойным полного стирания.

Стремление выбраться из ямы, которая была уготована ему слишком давно, чтобы это понимать, преобладало всегда. Вечно бежать от самого себя, стремясь перекрыть наследие, оставленное намеренно в крови. И сейчас, как только появилось что-то хорошее и засиял на горизонте успех, – снова провал в ту самую яму, сводящую с ума своей серостью.

Арский практически не обращал внимания на немногочисленных прохожих и ночных гуляк. Он просто шёл, засунув руки в карманы. Обстоятельства придавливали его, заставляли сгорбиться, однако плечи были, как и прежде, гордо расправлены, а походка – уверенная.

Когда сознание немного прояснилось и горечь поражения была раздавлена стойкостью и амбициями, Ярослав начал искать телефон, рыская по карманам брюк и жилета. Оставалось надеяться, что он всё-таки взял его с собой, однако все чаяния развеялись. Обнаружились только с десяток двухтысячных купюр в подкладке пальто. «После-е-е-едние грибы встали на дыбы… И как я мог оставить айфон на столе?» – вздохнул он. Похоже, ему не удастся вызвать нормальное такси.

Недалеко от перекрёстка остановилось несколько машин с небрежно косящимися шашечками: потрёпанные временем и дорогами Жигули и скромная Лада с грязными номерами. Ярослав закатил глаза от недовольства и пошёл дальше. Он решил заскочить к другу, чтобы забрать свою машину, которую оставил на время отъезда вместе с ключами. Плевать, что этот спекулянт спит, словно убитый! Он сам виноват, что не ответил вовремя на звонок.

Сокращая путь дворами, Арский быстро пересёк несколько улиц и сквер. Оставалось совсем немного до цели, как вдруг женский писклявый голос ознаменовал начало серьёзных проблем.

– Молодой человек, не угостите девушку сигареткой?

Арский обернулся, смерив собеседницу взглядом. Желваки на лице нервно задвигались, он осмотрелся по сторонам, ожидая какого-то подвоха. Нечасто выпадал шанс предвидеть итоги таких встреч в тёмном переулке рядом с тупиком, но сейчас сомнений не осталось – опасность где-то рядом.

Перед ним стояла девушка «не первой свежести». Похожая на провинциалку дамочка в коротком полушубке, белой блузке и чёрной кожаной мини-юбке. Колготки в мелкую сеточку с мелькающим рисунком, высокие сапоги на тонком каблуке. Небрежно забранные в хвост волосы, неподобающее поведение и вычурность в одежде вызывали отвращение. Арский словно окунулся в прошлое, которое так стремился забыть. Ночная бабочка, разгуливающая по улице, ни у кого бы не вызвала такого чувства ненависти, но Арский имел к подобному образу жизни едва ли не прямое отношение, а потому он поспешил уйти.

– Не курю и тебе не советую, – бросил он брезгливо, стараясь держать себя в руках и ускоряя шаг. Предчувствие гнало его прочь из плохо освещаемого переулка на людную улицу, где шумная компания вовсю кричала и что-то периодически напевала.

Блонди последовала за ним, ковыляя как подстреленный кузнечик в неудобной обуви по дороге, покрытой заледенелой корочкой, скудно присыпанной песком.

Он слышал её шаги, надоедливый скрип снега и даже дыхание улавливалось в тишине. Мороз крепчал, хотя ещё ноябрь.

Настойчивость девушки поражала не меньше, чем капризная погода. Но Ярослав уходил. Не хотел оборачиваться, чтобы не сорваться и не вскрыть старые шрамы. Легче не станет, если он ударит девушку, если спроецирует на неё образ ненавистной ему женщины. Боль, прошедшая сквозь время, не притупится, если принять меры и показать самому себе, что, только опустившись на уровень ничтожества, можно кулаками что-то изменить.

– Тебе жалко, что ли, сигарет? Эй, ты, мажор несчастный! Я с тобой говорю, петух ряженый! – выкрикнула девушка озлобленно.

«Тебе не понятно? Я сказала, что ты будешь делать то, что я скажу, ублюдок несчастный!» – прозвучал над ухом голос умершей женщины. Это остановило Арского. Её нет уже двенадцать лет, но она всегда живёт в его разуме. И вечно бесит.

– Иди домой, – он развернулся и прорычал, посмотрев исподлобья. – Вызови себе такси, в конце концов. – Оставались мгновения до того момента, как пальцы сожмутся в крепкий кулак и ярость выплеснется в удар.

– Слышь ты, ряженый, – темнота выпустила из себя ещё одного демона прошлого. Он был не один, а с четырьмя друзьями, но взгляд был прикован только к лысому бугаю в кожаной тёплой куртке и грязных штанах. В руках бейсбольная бита. Остальные вооружены двумя травматами, ножом и кастетом. – Тебя девушка вежливо попросила угостить её сигареткой, – хрипло заявил главный, переложив биту на плечо и задрав подбородок. – Ты как с женщиной разговариваешь, урод? – Он зло сплюнул и ухмыльнулся, предвкушая хорошую добычу.

«Тебя мать вежливо попросила, заморыш, купить гондонов. В глаза мне смотри, урод»! – Новые призраки прошлого атаковали брюнета, который стоял, гордо расправив плечи и встречая опасность смело и стойко.

Ярослав дёрнул головой, словно почувствовал касание обожжённых пальцев на своём подбородке. Это ощущение никогда не пройдёт, хотя минуло больше двадцати лет. Как же быстро бежит время! Но оно не способно стереть воспоминания. Не способно заставить забыть каждое касание, каждый удар, пинок, плевок и последующее лечение. И жажду мести, жажду смерти, жажду власти над издевателем.

– Пошел ты. – Ярослав ответил то же, что и тогда.

Почему сейчас? Арский столько раз попадал в такие передряги, утопал в собственной крови, плевался ею несколько дней кряду. Почему спустя двадцать один год, три месяца и семнадцать дней старые раны вновь дали о себе знать?

Да, он считал каждый миг с того злополучного вечера.

Ярослав развернулся и продолжил путь, поглощённый собственными мыслями.

Удар по спине. Крик остался внутри.

– Слышь, мразь, мы не закончили! – Гортанный возглас и новый удар, кулаком в шею. – Повтори, что ты сказал, петушара!

«Ты меня слышишь, мразь? Или мне тебе ноги вырвать, чтобы уши прочистить?» – вопрос, на который не было ответа как тогда, так и сейчас.

Слабость вернулась. Страх последовал за ним. Но Ярослав их отогнал. Время не стёрло прошлое, но оно заставило измениться и поумнеть. Уроки самообороны быстро всплыли в памяти, улица звала навязчивым шёпотом, приказывала подняться и держать удар.

Замах битой. Ярослав встал, превозмогая боль, выставил руку вперёд, заломил кисть нападавшего, отнял биту и сделал хлёсткий замах. Зубы главаря полетели в разные стороны, остальные парни накинулись гурьбой. Одного Ярослав уложил той же битой, но пара выстрелов в плечо и живот из травматического пистолета сбили спесь. Снова боль. Она делала сильнее.

Он поднимается. Бросает взгляд на девушку, которая хоть и испытывает страх, однако не прекращает смотреть на разборки.

Так она смотрела… замерев в дверях пьяная и покачивающаяся. Как и эту дамочку, ту женщину не волновало состояние Ярослава. Она скоро должна была принимать клиентов в загаженной однушке. Это было так давно… а кажется, что происходило сейчас.

Два удара ножом выгоняют стоны из груди, тёплая жидкость пропитывает ткань рубашки и жилета. Воздуха не хватает, чтобы дышать, внутри разливается кипяток и кровавые круги плывут перед глазами.