Льдинка

– Что ты видишь? – интересуется Док. Его голос без тени насмехки.

– Девушку.

– Когда это началось?

– Через несколько месяцев после того, как я стала такой… Она пришла ко мне и… всегда была рядом.

– А как ты вообще стала вампиром? – интересуется Док, скользя по мне взглядом.

– На меня напали в переулке, – начинаю я, но останавливаюсь, понимая, что рассказывать правду не желаю. Ведь практически никто и не знает, что обратил меня Маркус. Роксана говорила, что вампира обратившего и бросившего человека наказывают. – Больше ничего не помню. Очнулась уже такой.

– И не помнишь, кто тебя обратил? – с каким-то алчным блеском в глазах, спрашивает Адам.

– Не помню, – стараюсь, как можно более убедительней, ответить я.

– Странно… Когда мы были знакомы, я был уверен, что ты обычный человек.

– Я им и была.

– Тебе же уже объяснили, что только человек со определенными генами может стать вампиром? – и подождав пока я кивну, продолжает: – Так вот получается, что в данном случае твои родители были людьми, а значит смертными.

Док впервые переводит взгляд на Маркуса. Тот кивает ему.

– Что? – испуганно произношу я.

– Это не безумие, Марианна. Мы существуем в этом мире. Так почему бы и другим не быть здесь? Призраки…

– Призраки? – переспрашиваю я. – И какое они имеют ко мне отношение?

На последних словах я осознаю то, что Док хочет мне сказать. Мои родители смертны… Моя мать смертна… Она мертва.

– Мама?

– Скорей всего, – кивает Адам. – Сейчас ты ее видишь?

– Нет, – шепчу я. «Мама…Она все время была со мной. Мама…». – Она ушла.

– Давно? Обычно они уходят, когда завершают свое дело.

– После того, как я пришла в себя… она… она просто ушла. Исчезла.

Я не стану говорить им о короне, о наших с ней шалостях. Это мое личное. Возможно, она и вправду была безумна. Вспоминаю ее костюмы, взгляды, жесты. Она ушла, потому что я теперь не одна.

– Вот видишь, значит, все налаживается, – улыбается мне Док. – Я закончил. Думаю, за твое здоровье не стоит опасаться. Ты в отличной форме, а наркотики постепенно уйдут из организма. После пережитого тебе нужен покой и хорошее питание.

– А беременность? – вспоминаю я.

– Беременность? – переспрашивает Док.

– Я хотела убедиться, что не беременна… от тех, кто меня похитил.

– Нет, не беременна, – отвечает он, еще раз просматривая анализы. Я облегченно вздыхаю. Где-то на краю сознания я вспоминаю, что никто ко мне не прикасался. Им это было запрещено. Я так твердо уверена в этом…

Док кивает Маркусу и удаляется. Мы остаемся одни.

– Это правда? О призраках? – спрашиваю я у короля.

– Да.

Я спрыгиваю со стола, снова морщась от легкой боли в костях. Маркус недоволен и читает мне нотацию, пока мы идем обратно. Я его практически не слушаю. Я хочу полежать. Осмыслить все сказанное. Прошлое, настоящее, будущее…

– Если что, я буду в кабинете, – произносит Маркус, стоя в дверях моей комнаты.

– Хорошо, – отвечаю ему. Он смотрит на меня немного дольше, чем полагается. Его глаза оценивают меня и мое состояние. Потом он уходит, а я остаюсь наедине со своим прошлым.

***

Я забираюсь на кровать, ложусь на спину и натягиваю одеяло до самого подбородка. Жарко. Я лежу так довольно долго… Мои мысли крутятся, танцуют, перепрыгивают с одного на другое. Я вспоминаю каждую минуту, проведенную с моей подругой. Она была безумна, часто шутила, ехидничала, подтрунивала, но также она меня поддерживала. Это она подняла меня с пола подвала в доме, куда отнес меня Маркус. Это она вытащила меня оттуда и заставила жить. Она показывала мне, что делать, куда идти. Поначалу я думала, что она реальна, потом поняла, что кроме меня ее никто не видит. Я решила тогда, что это какое-то внутреннее чувство, которое помогает мне. Мое безумие.

Я соскучилась по ней. Я нуждаюсь в ней… Она ушла.

Слезы застилают глаза. Я жду, что она появится вот в эту самую секунду, сдвинет очки на нос и посмотрит строгим взглядом из-под бровей, но ее нет…

Я так устала от всего. Внутри нарастает беспокойство. Водоворот мыслей затягивает меня. Не выдерживаю и закрываю глаза.

***

Резко сажусь и оглядываюсь, не понимая, где я. Приглушенный свет в комнате навевает чувство страха. Тяну одеяло на себя, накрываясь с головой. Через несколько секунд память возвращается. Я в особняке. Меня спасли. К горлу подступает тошнота, когда вспоминаю огненное пламя, лижущее мое тело. Под одеялом душно и жарко, но я терплю. Сердце стучит в ушах от страха. Мне снились пытки. И тот момент… из темноты доносится разговор двух мужчин. Они говорят обо мне. Они ругаются из-за меня. Почему? Я так и не пойму.

Я приподнимаю одеяло, впуская прохладный воздух, высовываю голову. Мои картины стоят на месте, но я смотрю на них равнодушным взглядом. Я не чувствую рвения к живописи. Будто что-то вынули из меня и спрятали, а я не могу найти. «Это все временно. Все вернется».

Вылезаю из постели. Не могу больше оставаться одна. Поднимаю голову и осматриваю комнату, ища камеры наблюдения. Их нет… точнее, их не видно, но я-то знаю, что они где-то спрятаны. Ладно. У меня еще будет время их найти.

Выхожу из комнаты. Маркус должен быть в своем кабинете. Мне особо нечего ему сказать, но рядом с ним я чувствую себя уверенней.

Не успеваю спуститься с нашего этажа, как на лестнице сталкиваюсь с Роксаной.

– Отдохнула? – интересуется она, как всегда приветливо улыбаясь. – Я заходила к тебе после осмотра, но ты спала. Все в порядке?

– Да, нормально, – нехотя отвечаю я. – А ты не покажешь, где кабинет Маркуса?

– Покажу, конечно. Только Маркус сейчас в тренировочном центре. Гоняет молодняк.

– Ясно, – разочарованно отвечаю я, и это не ускользает от Роксаны.

– А что-то срочное? Может, я смогу помочь?

– Я просто не хочу быть одна… в общем, ничего важного.