Живописный труп

Живописный труп
Мария Санти

Детектив с трогательным финалом
Это была бы настоящая сельская идиллия в ближнем Подмосковье. Если бы не странная череда смертей…

Упав с мраморной лестницы в парке, погибает пожилая женщина. Казалось бы, всего лишь рядовой сюжет для криминальных новостей… Никто и не догадывается, что эта смерть нарушит шаткое равновесие отношений в семье отставного генерала Афанасия Аркадьевича Абрамова. Его домашние только и ждут, когда можно будет поделить миллионное наследство пожилого инвалида…

Одна только Жанна, племянница генерала, не претендует на легкое обогащение за чужой счет. В поисках работы девушка встречается с известным адвокатом Платоном Смородиной и знакомит его с дядей. С первого же взгляда Смородина понимает, что в доме Абрамовых назревает беда. А якобы случайное происшествие в парке – это ключ к разгадке страшной тайны генеральской семьи…

Мария Санти

Живописный труп

© Санти М., 2023

© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2024

* * *

Но он, Эркюль Пуаро, не даст ему совершиться. Предотвратит, если своевременно успеет… Ведь это он, мститель за обиды невинных. Он часто повторяет фразу, которая кое-кого смешит: «Я не одобряю убийства».

    Агата Кристи. Третья девушка

Жанна

Платон Степанович не услышал, как она вошла. У нее была грация кошки, которую только вчера принесли из приюта, и вот она, отдрожав сутки под диваном, осторожно идет к блюдечку с молоком.

– Смородина?

– Да.

– Пэ Эс? Как постскриптум?

– Платон Степанович. Очень приятно. А вы?

Смородина сообразил, что это он сам отключил и электрозамок, и домофон. А ассистентка Юлия Греч придет только через час. Господи, дома жена ключи не дает ему в руки, потому что однажды дала, так потом их полдня искали и нашли в сахарнице. Что именно ключи могли там делать, до сих пор никто не понимает. Сотрудников тоже еще нет, он специально пришел пораньше, чтобы перечитать на свежую голову кое-какие документы. Тут-то она и проскользнула.

В ее облике было что-то болезненное и опасное одновременно, чем ему хотелось бы залюбоваться, если бы не драгоценные минуты, еще не притупленного рутиной дел внимания, которые он хотел потратить на работу.

– Я Жанна.

Она посмотрела на него в упор. Ее лицо было завораживающе некрасивым. Крупные губы, большая квадратная челюсть и дрожащий взгляд раненой львицы. А еще у нее был редкий фиалковый цвет глаз, адвокат подумал, что она носит линзы. Густые, как парик, черные волосы, постриженные в длинное асимметричное каре, вызывали ощущение, что она из другой эпохи. Если Платон Степанович видел такую женщину на экране, он понимал, что это героиня с историей.

– Очень приятно, Жанна. Чем я могу вам помочь?

Известный в узких кругах московский адвокат начинал раздражаться. Вполне могло оказаться, что девушка нездорова душевно или просто любит поиграть в драму. А он даже перенес утренний круассан, чтобы выгадать час работы на свежую голову, который она так безответственно пожирает. Сейчас хрустел бы круассаном, добираясь до мягкого, как блин, теста. Накладывал бы на еще теплый круассан масло… Иногда он злился за свое воспитание, которое при всем желании не мог изменить.

– Вы какой-то не такой. Похожи на филина. Мне не надо было приходить, – сказала она и резко вышла.

Актриса. Или участница какого-нибудь тренинга по раскрепощению, выполняющая задание «соверши неожиданный поступок». Такие не думают, когда воруют чужое время. Впрочем, она молода, а в таком возрасте человек всегда прав.

Платон Степанович прошел к рабочему месту секретаря, включил электрозамок с домофоном, вернулся на свое место и углубился в изучение документов.

Менее чем через час, в 10:01 заиграл его мобильный. Звонила Раиса Федоровна Ягужинская, директор камерного московского музея, набитого пылью веков и картинами XIX века.

– Платон Степанович, я вдогонку к моему письму…

– Какому письму?

– Ну, я вчера вечером поговорила с Жанной, потом еще девочки заходили, от одной из них муж ушел и теперь прописал в ее квартиру свою новую жену с ее детьми. Та пришла с милицией, сменила замки…

Смородина подумал, что, наверное, за свою полувековую жизнь эта женщина с локонами во вкусе XIX века ни разу не удержалась от того, чтобы не посплетничать. Какой-то вид душевного расстройства! Бороться с этим было бессмысленно, можно было только пресекать.

– Письмо? Какое письмо?

– Пока мы все это обсудили, уже было поздно вам звонить. Вы же знаете, что это неприлично, писать в вотцап в нерабочее время. Этикет эволюционирует на наших глазах. Казалось бы, сообщение, текст. А ведь звоночек может обеспокоить.

– И вы отправили голубиной почтой?

– Почему голубиной? Электронной. – Электронную почту проверяла помощница Юлия Греч, которая, разумеется, только пришла. – Я встретила чудесную девушку Жанну. И вспомнила, что вы искали переводчика, который перевел бы для вас нечто непереводимое.

– Да, статью по философии права.

– Я помню, что вы были недовольны специалистом, который оказался для нее дремуч. А Жанночка училась в Англии. И она такая же как вы – все время задумывается. У нее и лоб такой большой, вы увидите. Она мечтает стать правозащитницей, так я и посоветовала ей попроситься к вам на стажировку.

– Она не вежлива.

– Ну что вы? Мы точно говорим об одной и той же Жанне? То есть она у вас уже была?

– Позвоните ей, пожалуйста, прямо сейчас и скажите, чтобы она вернулась. Я дам ей статью, объясню, что к чему, и посмотрим, справится ли она. Это будет тестовое задание, и оно будет оплачено.

Посмотрев по диагонали текст, Жанна трезво оценила фронт работ. Адвоката подкупило то, как тонко она чувствовала нюансы, оттенки смысла. Девушка рассказала, что как раз выбирает, на кого идти учиться. Еще она массировала виски так, как будто у нее болела голова.

– У вас бывает такое, что вам кажется, что вы убили человека?

О, королева драмы. Нет, подруга, с этими богачествами тебе в театральную студию, а не к известному московскому адвокату. Ничего не скажешь, подложила кислую ягоду госпожа Ягужинская. Сбагрила со своих здоровых плеч.

– Нет.

Жанна задумчиво произнесла:

– А ведь можно убить и забыть. Если психика… У нас в городе женщина погибла. В парке. А до этого она что-то хотела мне сказать, хотя я ее не знаю.

– Так или иначе, вам нужна работа, а у меня она есть. Работа поможет вам собраться, сконцентрироваться, – произнося это, Смородина одновременно прикидывал, какого психиатра он может пригласить посмотреть на будущую адвокатессу.

– Вы и правда похожи на филина, – хихикнула Жанна, соскользнула со стула и, зажав в руках сумку, быстро вышла из его кабинета.

Хотя похожий на филина Смородина больше удивился бы тому, если бы девушка назвала его Аполлоном Бельведерским, что-то озадачило его в искренности ее слов. Что это? Расстройство, которое не позволяет человеку вести себя вежливо? Непонимание субординации? Плохое настроение? Сложная игра? Но если да, то зачем?