Утраченное наследие

Он шагнул вслед за товарищем. Оба остановились в центре и уставились на высоченный иконостас, отделявший алтарь от храма. Лики и на этом алтаре ничуть не запылились, и даже при тусклом свете, который становился все меньше, потому что солнце там, снаружи, опускалось все ниже, были видны очертания лиц и глаза, смотревшие на нежданных посетителей.

– Удивительно… – тихо сказал Григорий. – Как они так выглядят?.. Ведь храм заброшен…

Андрей молча сделал шаг вперед и направился ближе к алтарю. Он подошел к центральной части. Постоял, глядя на врата, и зачем-то свернул влево, скрылся из виду за колонной.

Гриша наблюдал за ним, смотрел во все глаза на алтарь и пыльное убранство церкви и все никак не мог сдвинуться с места.

Через минуту он услышал хруст оттуда, куда свернул Андрей. Вдруг стало больше света. Гриша прошел наконец вперед.

За колонной он увидел, что Андрей открыл внутренние ставни одного из больших решетчатых окон. Окно выходило на проезжую часть улицы снаружи. Гриша забеспокоился.

– Зря ты, – подойдя к другу, заметил он, – снаружи могут увидеть и обнаружат нас…

– Да брось! – ответил спокойно Андрей. – Эта церковь стоит заколоченной, сколько я себя помню. Вряд ли кто-то там, снизу, вообще на нее поднимает глаза…

Он присел на низкий каменный подоконник окна и прижался к пыльным ставням. Свет упал на его пострадавшее ухо, и Григорий заметил, что оно стало сине-черным теперь.

– Тебе бы к врачу надо!

– Пройдет само! – отмахнулся тут же Андрей. – И не такое бывало на соревнованиях.

Он опять слегка дотронулся до явно болевшего уха…

– Тайсон, блин![4 - Здесь автор упоминает известного американского боксёра – Майка Тайсона, который откусил сопернику часть уха во время боя в 1997 году] Кто их только учит такому?..

– Да никто не учит, – иронично ответил Гриша, – в модном экшене подсмотрел.

И тут Гриша рассмеялся:

– Он висел на тебе, как макака на могучей пальме…

Андрей рассмеялся в ответ:

– Вот идиот…

– Вцепился и руками и ногами… – продолжал хохотать Гриша.

– Да он, наверное, и не дрался никогда, – смеясь, ответил Андрей, – первый раз в его жизни. А тут еще девочки смотрят, убежать нельзя!

– Девочки, – удивился Гриша. – А там были девочки? Я их не заметил…

– Может, и не было, когда ты пришел… Убежали уже, – пожал плечами Андрей. – А ты откуда взялся-то?

Гриша смеялся и трясся всем телом, присаживаясь на подоконник напротив Андрея:

– С неба свалился…

– Ну серьезно?

– Да мимо шел, а тут гляжу: знакомого парня бьют…

– Ну уж, бьют, – обиделся Андрей, – кто кого еще бил…

– Да понятно было уж, кто кого, – ответил Григорий и дружески хлопнул Андрея по задранной на окно ноге. – Этот, повыше, был уж с расквашенной физиономией, когда я вас заметил.

– А то! – гордо вскинул голову Андрей.

– А я ведь тебя не сразу узнал, – закончив смеяться, сказал Гриша, – давно не виделись. Да ты еще хвост отрастил. Как тебя на ковер-то в борьбе пускают?

– Неохотно, – заулыбался Андрей, – у нас тренер-то лысый.

И оба засмеялись так громко, что эхо разнеслось по всему храму. Стало как-то жутко от этого звука, и парни резко замолчали.

– Интересно, в каком веке его построили? – вкрадчиво и озираясь вокруг, спросил Гриша.

– И почему не восстанавливают?.. – тоном в унисон спросил Андрей.

– Видел, иконостас какой резной? И лики чистые… – продолжал Гриша. – Как будто их протирает тут кто-то регулярно…

– Да кто… Чего ты несешь? – поежившись, сказал Андрей. – Видел же, что все заколочено…

– А вдруг есть все-таки вход где-то с другой стороны? – настаивал Гриша.

– Ты прав… Может, и есть… Я мимо этой церкви хожу и никогда внимания не обращал на вход.

– Я тоже…

Повисла тишина. Оба товарища как-то насторожились.

– Может, из соседних храмов кто-то и приходит, чтоб хоть иконостас протереть иногда… – сказал Андрей, – тут ведь в центре много церквей…

Он достал сигареты и зажигалку, закурил.

– Здесь, наверное, нельзя… – смущенно заметил Гриша.

– Так он недействующий же, – парировал Андрей.

– Ну, в общем, да…

– Будешь? – протянул пачку Андрей.

– Нет. Здесь все-таки не хочу, – отказался Гриша.

– Ханжа ты! – обозвал его друг. – Со школы любишь всякий старинный пафос.

– А при чем тут пафос? – обиделся Гриша. – Старинную архитектуру люблю – да. А курить сейчас просто не хочу.

Вдруг Гриша увидел, как глаза Андрея увеличились, лицо стало испуганным и взгляд устремился куда-то в центр храма. Он начал, не отрывая изумленных глаз, быстро тушить окурок о подоконник, на котором сидел.