Алмаз Времени. Том I. Скитания

Сварт шел по городу. Мимо тянулись однотипные ряды трехэтажных беленых домов с деревянными крышами. Большинство из них ничем не отличалось от сгоревшего накануне. Выделялись соборы местной островной веры, предполагавшей строительство белых башен.

Из листовок и разговоров горожан Сварт наконец узнал, куда они попали, и очень удивился: небольшой архипелаг находился близ Увии – султаната джиннов, под их протекторатом, но принадлежал людям.

Недалеко же удалось уйти от тропического острова, где постигло поражение: к Пустым Островам с их мистическими сокровищами погибшая бригантина даже близко не подобралась, болтаясь в морях вокруг западного материка. Сварт только не мог сообразить, откуда взялся гибельный пролив Сциллы и Харибды с двигающимися скалами. Ни на одной карте он не обозначался.

Размышляя об этом, Сварт дошел до площади, где высился небольшой фонтан, а возле него примостилась доска объявлений. Одну ее сторону занимали списки с открытыми вакансиями в лавчонках, на фабриках и в доках. Другая же вызывала у горожан небезосновательную оторопь и брезгливость: на ней красовались изображения разыскиваемых преступников, по большей части – морских разбойников.

Сварт пару минут внимательно изучал листовки, оценивая награду за убийство или арест опаснейших пиратов, среди которых мелькнул и черный ирокез грозного ифрита Дарара. Его ловить, пожалуй, было слишком опасно: каждый смельчак рисковал сам оказаться в клетке.

Ифриты издавна промышляли работорговлей, и Сварту не улыбалось закончить свои дни на подпольном невольничьем рынке. Да еще ходили слухи об изощренных пытках, которым Дарар подвергал своих жертв. Пожалуй, нашлись бы и более доступные цели.

Сварт с интересом подумал: «А не сыграть ли роль охотника на пиратов, наемника джиннов? Что если дело окажется прибыльным? Знать бы только, где искать все это отребье. Много новых лиц. Проклятье! Информацию-то я упустил, пока три года торчал у Вессонов…» Он поморщился, потому что этот план оказался бесполезным и не заслуживал дальнейшего обдумывания. Внезапно взгляд наткнулся на еще одну листовку, и капитан чуть не поперхнулся от удивления, подумав: «Маиму?! Среди разыскиваемых?»

Улыбающееся веснушчатое лицо таращилось с неумелого, но узнаваемого портрета на листовке. Рыжий простофиля Маиму-Длинноногий значился как один из тех, за голову кого джинны назначили немалую награду. «Пират. Враг республики Гриустен, революционер восставшей Круны» – расшифровывала подпись его преступления.

Сварт скривился: его родную страну продолжали терзать треклятые джинны, стремясь захватить целиком. За последние тридцать лет Гриустен и так «отгрыз» от Круны почти половину всей территории, где теперь и случались восстания. Капитана все это, впрочем, не интересовало. Он бы обрадовался, если бы и Круна, и Гриустен сгорели в огне вместе со всеми богачами и нищими.

Сварт только недоумевал, какое отношение к революциям и восстаниям имел ненавистный придурок-Маиму. Да еще представляли его как пирата. Вроде бы заклятый враг служил джиннам. Или же в этом Сварт ошибался? Но тогда он совсем не понимал причин, с чего бы безвестному путешественнику помогать людям с незнакомого острова, которые ему не обещали никакой награды.

Сварт снова поглядел на листовку, но порывисто отвернулся. Образ Маиму будил неконтролируемый гнев. Эта веснушчатая морда уже являлась в кошмарных снах.

– Сволочи! – плюнул рядом какой-то суровый старик на одну из листовок, то ли имея личные счеты с изображенным на ней пиратом, то ли адресуя высказывание всем, кто оказался на той доске.

– Давить их надо без пощады так же, как они наших детей убивали без пощады, – ответила седая угрюмая женщина.

Сварт молча стоял и слушал, мысленно ухмылялся, невероятно презирая народец, который собирался группками у доски объявлений по дороге с рынка. И пока люди переговаривались между собой, Сварт успел ввинтиться в эти отрывочные обмены репликами. Он ответил седой худощавой женщине с подчеркнутым негодованием:

– Да, уничтожать! Эти гнусные твари не имеют права жить. Вы же в курсе насчет вчерашнего убийства? Что если это дело рук одного из них?

Он знал, что, если озвучить мысли, которые бродят в голове будущего собеседника, скорее всего, получишь ответ. На новую информацию рассчитывать не приходилось, но завязать диалог стоило. Впрочем, старуха сначала пару секунд недоуменно рассматривала Сварта, а потом недовольно и подозрительно отвернулась, зашагав прочь. Зато подошедший мужчина, мелкий торговец в строгом костюме, услышал подчеркнуто патетическую реплику и задумчиво отозвался, точно давно хотел с кем-то обсудить тему:

– Не думаю, что это пираты. Поговаривают, что кто-то из местных. Мол, видели какого-то хромого в ночи. Вернее, слышали шаги неровные и тень видели. Это мои сыновья приемные рассказали вчера, слышали от стражников, а стражники от свидетелей вроде как… Я тут вот подумал, господин, жертва была задушена струной. Ну, явно же! Местные мне не верят. Но недавно в кабачке возле ратуши пианино стало хромать на несколько клавиш. Оно, конечно, всегда дрянное было… Ой, ладно, разболтался я. Это все слухи.

Торговец нервно осекся, точно опасаясь выдать некую тайну. Похоже, в городе боялись разговоров об убийствах, как новостей об эпидемии или стихийном бедствии. И потому старательно не замечали того, что случилось накануне.

– Кто знает, кто знает… Все может быть взаимосвязано, – развел руками Сварт и отошел от доски объявлений, довольно сощурившись.

Во-первых, он не нашел среди опасных преступников ни себя, ни Мани, ни Скерсмола, удивившись, что и Сумеречный там не значится. Во-вторых, он получил обрывок интересных сведений о преступлениях, все еще раздумывая, стоит ли пытаться раскрыть это дело. Улики казались достаточно очевидными, однако что-то подсказывало, что не все так уж просто. Зато подробности гибели первой жертвы знал только он. Но для принятия окончательного решения следовало еще осмотреться.

Сварт дошел до главной площади, где столпилось немало людей вокруг высокой деревянной трибуны, на которой в окружении нескольких телохранителей ораторствовал грузный человек в дорогом малиновом камзоле из бархата. В целом неприятный тип. Сварта вообще всегда такие раздражали: слишком громкий, слишком красный от жары, слишком жирный. Пират догадался – это мэр города. Мэр… как же много значило для капитана это слово, сколько в нем слилось неосуществленных планов! Это он должен был стоять на таком же помосте! И вновь хотелось вернуть время. Но сосредоточиться на этой мысли мешало недоверие, испытываемое к Сумеречному Эльфу.

Тем временем с трибуны доносились громкие заявления:

– Властью, данной мне народом, я…

«О, у них здесь демократия такая. Неплохо», – скептически ухмыльнулся Сварт.

Капитан, скользя незаметной гадюкой между людьми, послушал, что говорит народ в толпе. Из разговоров выяснилось, что речь мэра последовала за его победой на недавних городских выборах и что этому человеку удалось всего на несколько голосов обойти другого фаворита. Оба были из крупных торговцев и, кажется, бизнес бросать не собирались, так как запрещающего закона относительно политиков и бизнеса на острове не было.

Официальная часть речи мэра подходила к концу, завершаясь переходом к недавним событиям:

– Выражаю огромную благодарность самоотверженным жителям и гостям нашего славного города за то, что они помогали тушить вспыхнувший вчера пожар.

«Благодарность! Как же! Лучше бы денег дал… Кого я на благодарность найму?» – усмехнулся саркастично Сварт. Но тут прозвучало нечто, чего так долго ждал капитан от этой бесполезной и долгой речи несбыточных обещаний:

– И последнее: в нашем городе за неделю было совершено три убийства. Убиты сыновья крупных торговцев. Сначала выразим им свои соболезнования! Минута молчания.

Толпа подавленно затихла. Очевидно, случаи с убийством богатых наследников сеяли в душах нешуточную тревогу. Люди изображали скорбь, но выходила скорее подавленность, тревога за себя. Кому есть дело до чужих, кем бы они ни были? Чужая боль – страшноватый фон, ширма, за которую лучше не проникать. Своего рода развлечение, оживление текучей повседневности. Если же что-то касалось непосредственно, слишком близко, возможно, стоило тревожиться. А так… кому дело до убитых «чужих»? Сварту уж точно не было. Своих-то никогда не существовало – не за кого переживать. Чужих, далеких никто не жалеет. И он всегда оказывался этим самым ненужным «чужим».

Минута тянулась слишком долго. Он ждал, когда последует дальнейшее сообщение. Но вот мэр продолжил, переходя непосредственно к важной для Сварт сути дела, заставляя последнего заметно оживиться:

– Зло должно быть наказано! Жители и гости города, будьте бдительны! Если вы что-то узнаете об убийце, немедленно передайте в отделение городской стражи. И не забывайте об осторожности. Но тот, кто сумеет раскрыть это дело, получит щедрую награду от меня лично. Листовки с подробностями преступления уже расклеены на досках объявлений.

– Да куда уж нам, – послышались негромкие вздохи в толпе, пока мэр завершал напутствиями и обещаниями свое долгое выступление.

Вскоре все начали мало-помалу расходиться. Мэра спустили с трибуны два телохранителя, следя за тем, чтобы он не споткнулся на лестнице. Немолодой и грузный, он достаточно сильно хромал. То ли сказывалась давняя травма, то ли разыгралась подагра. Сварт немедленно сопоставил факты: отрывки слов горожан и найденные следы. Очевидные совпадения. Даже слишком очевидные.

Вскоре мэр удалился в свой дом, который, как и прочие особнячки богачей, находился недалеко от главной площади. Успешные торговцы предпочитали селиться недалеко от места, где лучше всего процветало их дело.

Сварт пошел вдоль площади, вслушиваясь в повседневные разговоры людей, с недоверием рассматривая патрули стражи в зеленых кителях. Но никто не узнавал его, не кидал подозрительных взглядов. Похоже, его мнимая смерть делала его незаметным, почти невидимым.

Внезапно Сварт краем глаза увидел группу людей из морской стражи. На кителях светились погоны с отличительными золотыми полосами. Судя по всему, это были следователи. Они с недоверием глядели на всех, особенно бдительным выглядел их капитан, крепкий молодой человек с суровым лицом. На вид ему сравнялось не больше двадцати-двадцати пяти, но подчиненные явно уважали его.

Он заметил Сварта и, кажется, счел его подозрительной персоной, начал приглядываться, точно сопоставляя его с каким-то изображением в своем мозгу. Следователи поинтересовались:

– Капитан Даркси, вы кого-то заметили?

«Даркси… знакомая фамилия. Вроде бы. Кажется, что-то незначительное из прошлого. Незначительное ли? Как будто я убивал какого-то Даркси из морских стражей. Но очень давно, лет в семнадцать. Лучше исчезнуть», – догадался Сварт и, несмотря на свой высокий рост, сумел слиться с толпой, метнувшись за проезжавшую телегу с длинными ящиками.

Он скрылся от капитана Даркси, оказавшись на грязноватых задворках, прилегавших к площади. И среди сомнительных личностей, толпящихся возле кабаков, мелькнул тип в щегольском салатовом шарфе.

Сварт обернулся и уже через миг тащил по улице за шиворот Скерсмола.

– Ты что, сволочь, делаешь?

– Да мы… да я, – бессвязно мямлил Скерсмол.

Сварт вытащил его из компании пропащих картежников, к которым игрок уже успел прибиться, расположившись со всеми атрибутами на старых бочках.

– Что ты?

– Да я вот долг пытался отыграть, чтобы вам деньги вернуть, – оправдывался Скерсмол.

Но судя по его жалкому виду и отсутствию денег, он ничего не выиграл, а только записал в свой постылый блокнотик новые имена.

– Узнал что-нибудь полезное? – прошипел Сварт.

Скерсмол внятно не ответил, на что капитан сдержанно и лаконично пообещал убить. Кажется, на Скерсмола угрозы Сварта действовали неслабо, потому что неудачливый шулер побелел и поклялся больше не брать в руки карты.