Алмаз Времени. Том I. Скитания

– Не добудешь к вечеру полезной информации или денег, наведу на тебя твоих кредиторов. И выпутывайся, как умеешь, – напутствовал Сварт, затем они разошлись.

Сварт миновал засыпанные рыбьей чешуей проулки и вышел на центральную улицу, сразу же заметив качающуюся на легком ветру кованую вывеску: «Краеведческий музей города Свифтфиш». Наконец-то удалось прочитать название, а то во время бури не нашлось указателей.

Сварт счел полезным узнать подробнее, что из себя представляет Свифтфиш, и зашел внутрь, попросив у дряхлого иссушенного хранителя музея карту и краткую справку. Но, что важнее, капитан расспросил, как ныне обстоят дела, кто главный, между кем разделены сферы влияния в городе и вообще на архипелаге.

Свифтфиш находился на побережье и поэтому жил торговлей и рыбными промыслами. А рыбы в этом море пока водилось предостаточно, притом редких видов. Не всю еще уничтожили пароходы джиннов, как опасались защитники природы.

Город Острых Камней находился в глубине острова и, как понял Сварт, торговал со Свифтфишем углем, единственным, зато очень важным ископаемым сырьем, которое добывалось на архипелаге.

О сферах влияния из музейных карт узнать Сварт не рассчитывал, зато подробно изучил и запомнил те места, в которых были найдены трупы, и понял, что в обоих случаях жертвы выходили из дилижансов, чьи маршруты были отмечены на карте. Снова он возвращался мыслями к загадочным убийствам.

Капитан твердо решил, что найдет разгадку и получит награду. В его сознании ни на минуту не отпечатался факт, что все это были живые люди. Он стремился раскрыть тайну, взломать шифр. Это казалось интересным. Хотя, конечно, деньги играли не последнюю роль, в сложившихся условиях он не стал бы браться за дело из чистого любопытства.

Что его больше воодушевляло, процесс разгадывания или обещанная награда – он и сам не знал. Но вечная гнетущая усталость и скука незаметно улетучились.

Сварт ходил по городу, вычитывал листовки, слушал, что говорят люди, узнавал у торговцев, кто их партнеры, и все больше убеждался – в этой опасной игре кто-то сделал крупные ставки.

Жертвами были, как он изначально определил по внешнему виду, сыновья крупных торговцев. Но, что интереснее, эти торговцы поддерживали избирательную компанию второго фаворита, некоего господина Нилса, очевидно, всеобщего любимца горожан.

На почте Сварту удалось добыть старые газеты, приготовленные для пересылки мореплавателям магией джиннов. Обычно собирали целую подшивку, чтобы не тратить заряды из специальных капсул, в которые помещалась бумага.

На серых листах пропечатались многочисленные фотографии господина Нилса – невысокий коротко стриженный человек с быстрыми глазами и в черном деловом костюме. Противоположность избранному мэру с его дешевой вычурностью.

Сварт просмотрел статьи об избирательной компании. И не нашел ничего примечательного. Ничего подозрительного. Но чутье уже подсказывало, что дело обещает быть запутанным.

Глава 21.

Сварт покинул почту, где воочию узрел, как целая кипа бумаг вылетает в специальную трубу, окутанную лиловым сиянием магии джиннов. Так и разносились новости по миру. Так и узнал однажды экипаж затерянной бригантины, что Маиму-Длинноногий сдает властям пиратов.

Одного Сварт не понимал: как мальчишка теперь попал в ряды революционеров. Зачем? Особенно если для него нашлось теплое местечко в рядах наемников джиннов. Но он пошел против них. Или никогда и не был наемником? В последнее время приходилось все чаще переосмыслять причины своего поражения. Сварт не мог представить, что Маиму помог жителям из искреннего человеколюбия без обещания награды или намерения завоевать уважение.

Его способность «подарка асуров» позволяла быстро бегать, за что проклятый мальчишка и получил свое прозвище. В поединке он обогнал Сварта, его, «быстрейшего из быстрейших». Они сражались, пока команда отбивалась от нагрянувших морских стражей, отступая к бригантине. Кровь пиратов все же пролилась в тот день, но совсем не по плану. Маиму считал, что никого не убил. Так уж никого? Нечестно. Все нечестно… Даже если мальчишка не использовал хитрых приемов, борьба изначально оказалась неравной. Просто из-за наличия «подарка асуров». Так и распределялась удача в их мире паровых машин и магии.

Сварт с кривой ухмылкой вышел на площадь. Собрание по случаю избрания мэра уже завершилось. Капитан Даркси нигде не маячил своей благородной рожей – и хорошо. Сварт беспрепятственно прошел через торговые ряды к трехэтажному зданию салуна. Такие заведения открывались на всем западном материке. И особо ничем не отличались, хоть в Круне, хоть в Увии. Разве что где-то стены украшали безвкусные обои, выпивка не отдавала самогоном, и таперы не фальшивили. Тогда заведение нарекали условно приличным.

В Свифтфише салун беспардонно примостился рядом с массивной ратушей и, похоже, сделался любимым местом мелких бюрократов. Наверное, только благодаря этому в его стенах поддерживалась относительная чистота, а на балконах не маячили полуголые девицы. Стало быть, салун не включал услуги публичного дома. И хорошо.

Впрочем, публика внутри собралась разношерстная: бедные и богатые торговцы, крестьяне из ближайших деревень, ремесленники с фабрик, рабочие из доков и субъекты неопределенного рода занятий.

К таким темным личностям относился и Сварт, но хозяин документов не спрашивал. Приличная одежда и прямая осанка вкупе с очками всегда создавали нужное ложное впечатление. Капитан не интересовался, за кого его приняли на этот раз, а просто сел возле стойки и заказал дешевое и, несомненное, дрянное пойло.

За время ожидания заказа Сварт успел присмотреться к собравшейся публике. После выступления мэра народу толклось достаточно. Кто-то пил, кто-то перекидывался в карты, но все вели себя тихо. Это в Круне за шулерство могли и пристрелить. На архипелаге же не шло вечной войны, эти жалкие людишки привыкли прогибаться под джиннов и наслаждаться благами их цивилизации. И многие из них почти наверняка даже не нюхали пороха и не покидали Свифтфиша, разве что наведывались в Город Острых Камней. Конечно, для таких бесхребетных ленивых медуз убийства оказались жутким потрясением и новостью последних дней.

Посетители обсуждали речь мэра под звуки разбитого фортепиано. Вскоре Сварт определил, что на несчастном инструменте западают, как минимум, три клавиши. Мгновенно он вспомнил, что говорил человек у доски объявлений. И еще больше задумался. Он уже обрисовал в мыслях картину преступления, но для получения награды требовались улики, а не предположения.

– Сыграй нам что-нибудь веселое, Ко! – крикнул таперу один из сидящих вместе молодых людей в унылых бежевых пиджаках, видимо, клерков, вышедших на перерыв из душных рабочих комнат ратуши.

За инструментом все старался разгульный музыкант, играл-наяривал, что в голову лезло. А публика радовалась, стуча увесистыми кружками с пивом по деревянным столам так, что пыль со стропил сыпалась.

«Просто так струны не пропадают», – ухмыльнулся Сварт, пристальным взглядом словно ощупывая таверну, разбитое желтоватое фортепиано и тапера, который невольно ежился. Затем пират, входя в новую роль, с несвойственной щедростью громогласно воскликнул:

– Браво музыканту! Браво! Эй, хозяин, что же ты не дашь артисту отдохнуть? Налей ему выпить за мой счет! Посетители пока послушают свою болтовню.

Музыкант – нелепый тип лет тридцати – недоверчиво обернулся, отвлекаясь от измученного инструмента, поскреб в редкой светлой бороденке, неуверенно спрашивая:

– Это… это вы мне? Хе-хе…

– Тебе-тебе!

Дважды артиста приглашать не пришлось. Он сполз со своего места и, изгибая излишне худые кривоватые ноги, подплясал к стойке, как будто все еще двигаясь в такт своей сбивчивой мелодии.

«Ну и идиотов я умею играть. Самому противно. Развесистых увальней… Но не будет же умный человек просто так общаться с такими идиотами, как это тапер», – внутренне поморщился Сварт, но цель была достигнута.

– Давно здесь работаешь? – вскоре спрашивал подвыпившего музыканта Сварт.

Тапер опрокинул в себя два стаканчика виски и довольно утирал рукавом яркой рубахи кривящиеся в улыбке губы.

– Да так… – махнул он рукой, очевидно, порядком уставший от работы, все еще покачиваясь под свою музыку в голове.

– Да еще инструмент дрянной, – наводил на нужные мысли Сварт.

– Да не то слово! Клавиши западают, – вздыхал, протирая зеленые глаза, музыкант.

Выглядел он чудаковато: на нем красовался старый вельветовый костюм темно-вишневого оттенка, под ним маячила канареечно-желтая рубашка, довершали образ широкий малиновый галстук с крупными крапинками и желтые ботинки на босу ногу. Безвкусно и весело. То, что нужно для музыканта маленького городка, хотя Свифтфиш оказался не таким уж маленьким.

– Помалкивай тут об инструменте! До тебя ничего не западало. Допивай и возвращайся к работе, клиенты скучают, – вдруг рявкнул из-за стойки оскорбленный хозяин и ушел на кухню вымещать свой гнев на поварах.

Музыкант притих, но Сварт начал разговаривать с ним обо всем подряд, поражаясь, насколько легко в очередной роли находит необходимые темы, чтобы подвести к главному вопросу. Музыкант, который оказался сбит с толку, отвечал, подхватывал, кивал, неуверенно что-то мычал в ответ. А Сварт точно считывал его мысли, во всем соглашался, все больше располагая к себе недалекого тапера. И, разумеется, не забывал обновлять содержимое кружки собеседника. Все за счет отобранного у трупа кошелька, который и так худел день ото дня. Но Сварт был уверен в себе и предполагал, что при верном расчете получит в сто раз больше, чем эти мелкие расходы.

Он не боялся рисковать, когда будущее зависело непосредственно от него, от его разума, от его способностей. И вот наконец Сварт счел собеседника достаточно размягченным и доверчивым, чтобы спросить:

– Послушай, любезнейший, а что тебе известно об избирательной кампании вашего мэра?

– Не знаю. Сильный он, влиятельный… Ну… Зачем спрашиваешь-то? – вдруг протрезвел музыкант и начал складно и четко, как по сценарию: – Мэр наш сильный. Был всегда в борьбе с конкурентами по рыбному бизнесу и торговле углем. Их там несколько человек. И представляешь: убили сыновей его конкурентов! Странно, не, ну, правда странно! Вот он только после выборов, победил, а тут бац… Народ вообще разное болтает.

«Как я и думал: подходящий человек попался. Все верно», – уже проанализировал немало версий Сварт, ухмыляясь.

Он проводил музыканта до старенького фортепиано и как будто невзначай глянул на крышку инструмента, рассмотрев все пазы на нем: «Пыль, везде пыль, но вот здесь… Хм… Если струны лопнули, и кто-то снимал крышку, чтобы их заменить, то почему они до сих пор не заменены?»

Сварт отошел и разузнал у хозяина о положении дел в городе. Конечно, Свифтфиш гудел от новостей об убийстве, но это не мешало посетителям салуна отмечать победу мэра и просто заказывать дешевое пиво, наслаждаясь дурной игрой чудаковатого тапера. Больше хозяина особо ничего не занимало. Семейный бизнес процветал – а за пределами салуна хоть бы и весь мир сгорел. Сварт разделял такое отношение к жизни: просто и логично. Он бы уж точно не пошел революционером, как Маиму. Хотя теперь его занимали больше не мысли о враге, а раздумья о пропавших струнах. Крышку фортепиано явно снимали. Но инструмент все равно хромал. Значит, никто его не чинил.

Вскоре музыкант куда-то бесследно исчез. Сварт, выглянув украдкой в окно, вроде бы заметил его на одной из улиц, которая прилегала к площади. Тапер страшно спешил, нервно вскидывая длинные тощие ноги.

Сварт заподозрил, что все не так просто. Сомнительный музыкант начал догадываться: нашелся человек, который взялся за расследование. Сварт задумался. Струны. На вид все очевидно, вот только доказательств причастности музыканта не находилось. Причастности к чему? Что если он и убивал? Но тапер не хромал. Доказательств и фактов все еще было мало.

Сварт задумчиво вышел из салуна, с удивлением заметив, что уже вечереет. Он бродил по городу, как по неизведанному морю, до наступления кромешной темноты. Когда он двинулся в обратный путь, на небе уже не осталось ни единого просвета, а на улицах было совершенно темно: масляные фонари встречались редко.

Все добрые граждане разошлись по домам, торговцы закрыли лавки. Только подгулявшие завсегдатаи трактиров да замешкавшиеся дельцы из соседних городов еще мелькали на разных улицах бледными силуэтами.