Билет в один конец, или Свобода на рисовых мешках

В принципе, такой ответ был ожидаемым. Мой собственный пример лишь подтверждал статистику: ни один человек из числа моих друзей и знакомых не просился ко мне присоединиться. Более того, реакция ближнего круга оказалась, наоборот, довольно настороженной и скептичной. Многие просто не верили в то, что на те деньги, что обычно тратятся за неделю отпуска, можно путешествовать целый год. Другие волновалась о том, а что же будет дальше. Мол, а как же пенсия и резюме с таким большим пробелом в работе? Мол, не видать тебе нормального будущего со всеми положенными плюшками после столь дерзкого побега. По их мнению, затея была слишком рискованной, а цена, которую, возможно, придётся заплатить, слишком велика. Но я, конечно же, так не считала. Забыть о настоящем, беспокоясь о будущем, я была не готова.

Решимости мне было не занимать. Путешествия без денег: миф или реальность? Я четко поняла, что пока я не отвечу сама себе на этот животрепещущий вопрос, не видать мне ни счастья, ни душевного равновесия. И никакая пенсия, и никакие чудесные жизненные перспективы не помогут мне справиться с внутренним смятением. И всё же мне хотелось поддержки. Хотелось, чтобы в меня поверили, поверили в мою идею и мой путь. Конечно, никто не обязан был этого делать. Я это понимала. Но все же было обидно и больно, когда лучшая подруга, узнав о моей затее, очень категорично высказалась о ней.

«Сколько можно путешествовать? Да, это каждый раз что-то новое и интересное, но что стоит за этим безудержный желанием постоянной смены мест? Нежелание взглянуть правде в глаза и принять реальность такой, какая она есть. Попытка сбежать от повседневности. Она, конечно, может тебе в очередной раз и удастся, но рано или поздно придётся остановиться. И что тогда? Придётся опять разбираться с собственными страхами и проблемами. Тебе уже не 16. Сейчас самое время создавать семью, становиться на ноги, позаботиться о будущем, но тебе просто не охота с этим возиться и разбираться в себе. Проще закрыть глаза на то, что не клеится, и переключить внимание на то, что весело, приятно и приносит много положительных эмоций. Но ты что, вправду всерьёз веришь в то, что сможешь убежать от себя самой? Полагаешь, что счастье можно найти в ком-то или в чем-то внешнем, а не внутри?» – выдала тираду Дина.

Вся эта речь была произнесена очень серьёзным тоном и произвела на меня сильное эмоциональное воздействие. Мнение подруги прозвучало как приговор. Я не могла понять, за что она меня казнит и почему роль палача отведена столь близкому человеку. По моим щекам покатились слёзы.

Я пыталась объяснить Ди, что бегу не от себя, а, наоборот, к себе. Но подруга никак не хотела со мной соглашаться. У меня не хватало аргументов, чтобы объяснить своё действительно нерациональное решение. Единственным моим доводом было лишь моё знание о том, что все это мне действительно надо. Оно, это знание, зародилось где-то глубоко и, каким-то чудесным образом миновав все необходимые согласования и утверждения, пробилось прямиком в мой внутренний центр управления полетами, где быстро подтвердило своё право на жизнь.

Почему так вышло и к чему всё это приведёт, я понятия не имела, но в том, что решение было единственно правильным, я не сомневалась. В конечном счёте, нам удалось примириться, придя к общему знаменателю в виде многозначительной фразы «посмотрим». Я решила не брать на себя роль жертвы в этих обстоятельствах и постаралась принять заботу о себе в том виде, в котором мне её подали. В искренности подруги я не сомневалась и была благодарна ей за ту честность, с которой она поделилась со мной своими взглядами, не смотря на то, что ее откровения не доставили мне никакого удовольствия.

С другой стороны, отсутствие ожиданий со стороны друзей и знакомых, наоборот, развязало мне руки. Мне не нужно было оправдывать ничьих высоких ожиданий, кроме своих собственных разве что. Ради свободы я была готова заплатить сколь угодно высокую цену, отказавшись от каких-либо удобств и гарантий. У меня даже не было каких-то особенных представлений о том, как, собственно, все должно происходить. Что я хотела получить от большого путешествия? Новые впечатления, новые эмоций и новый опыт. И только. У меня не было ограничений в голове вроде того, что всё должно быть легко и воздушно, ярко, красочно, весело и волшебно. Наоборот, я готовила себя к тому, что, возможно, за толику счастья придётся отдать дни и недели сомнений и беспокойства, пройти через множество сложностей и испытаний.

Но на деле всё оказалось проще. Всё складывалось именно так, как надо. Я чувствовала себя поцелованной богом и не понимала, почему же я не решалась на перемены раньше. Но в то же время на задворках сознания маячил вопрос: «А нам что, правда, ничего за это не будет? Неужели же возможно просто вот так взять и обрести счастье?». Эта идея пугала и в то же время интриговала. «А что если все действительно так просто? Что если не нужно бороться за счастье, оплачивая его потом, кровью, потерями и страданиями?» – спрашивала я себя, поражаясь при этом смелости собственной мысли.

Во мне проснулся какой-то детский инстинкт познания. Это было давно забытое чувство, которое внезапно ожило во мне и начало цвести пышным цветом. Азарт, задор и чистый исследовательский интерес, лишенный предвзятости и боязни неудачи. Я не могла вспомнить, когда в последний раз я испытывала всё это. Кажется, дело было ещё в подростковом возрасте.

Помню тот зашкал эмоций, когда нам с подругой удалось бесплатно проникнуть на концерт группы «Звери». Мне было лет 14, и я очень хотела посмотреть вживую на своих кумиров. Денег на билет у меня, конечно же, не было. Родители в качестве спонсоров выступать не собирались. За день до шоу я обнаружила у себя в комнате записку со словами «невозможное возможно». Как впоследствии выяснилось, моя мама, оказавшись под впечатлением от рекламы «Найк», выписала понравившийся слоган. Но об её мотивах, как и о рекламе «Найк», я тогда ничего не знала. Я просто приняла это за знак судьбы, решив на следующий день во что бы то ни стало попытать удачу.

Плана у меня не было. Точно известно было только время и место проведения концерта. Мы ехали с подругой в метро и болтали на отвлеченные темы. Только на подъезде к стадиону, поднимаясь по эскалатору на станции метро «Лужники», я внезапно поймала идею. В голове крутились песни из последнего альбома «Зверей» «Районы-кварталы». И тут я вспомнила, что в записи одной из композиций принимал участие хор девочек одной из московских музыкальных школ.

«Звони сестре! Спрашивай точное название коллектива!» – обратилась я к Дине. Через пару минут имена участниц уже были выписаны на бумажку. «В общем, легенда такова, – начала я. Мы – девочки из хора. Должны были встретиться со своим художественным руководителем у метро, но опоздали. Вся группа уже прошла за кулисы без нас. Но мы тоже должны обязательно выступать. Костюмы наши уже в гримерке», – захлебываясь от восторга, выпалила я.

Подругу моя идея воодушевила, и она тут же согласилась принять участие в авантюре.

– Только разговаривать со всеми будешь ты! – заливаясь смехом, поставила условие она.

– Да без проблем. Ты только мне подыгрывай! – ответила я.

Дина кивнула, и мы ринулись воплощать мечту в жизнь. Мы буквально подбегали к служебному входу, изображая из себя опаздывающих артисток из подпевки.

«Мы сегодня выступаем на концерте группы «Звери». Участвуем в качестве бэк-вокалисток на песне «Южная ночь». Мы из детской хоровой школы номер 106. Наша худрук Татьяна Ивановна уже внутри с другими девочками. Мы должны были встречаться у метро, но опоздали на 10 минут. Нас ждут внутри, в гримерке!» – на одном дыхании выпалила я.

Охранник под два метра ростом развел руками и открыл для нас дверь со словами: «Ну, бегите!». Мы ворвались в спорткомплекс, окрыленные первым успехом и услышали доносящуюся из зала песню «Молнии». Мы чувствовали: счастье так возможно, так близко! Разгоряченные адреналином, мы пытались держать себя в руках, следуя плану и понимая, что праздновать победу ещё рано. Через пару минут блуждания по коридорам оказались у очередного кордона. Я без запинки ещё раз воспроизвела свой рассказ, но привратник в этот раз оказался не таким впечатлительным, как предыдущий. «Это вам к концертному директору с вашим вопросом нужно обратиться. Он бегает где-то здесь. Зовут его Ровшан Вахидов. Он в течение пять минут появится. Подождите здесь», – сообщил страж.

Мы с замиранием сердца ждали появления человека, который должен был решить нашу судьбу. И вскоре он предстал перед нами. Маленький, шустрый, деловой, но в то же время открытый и приветливый. Он внимательно выслушал наш монолог, и на лице его отобразилась мгновенная реакция. Видно было, как он пытается вспомнить, не упустил ли чего из виду.

– Какая Татьяна Ивановна? Маслова? Это она ваш худрук? – уточнил он.

– Да, да! Маслова! – тут же судорожно закивали мы в ответ.

– Ну, пойдемте, – сказал Ровшан, сделав приглашающий жест рукой и зашагав вглубь, к гримеркам.

Мы спешно последовали за ним. Пройдя несколько сотен метров, концертный директор остановился. «Подождите меня здесь. Я сейчас все выясню и вернусь!», – наказал он. Мы в очередной раз замерли в ожидании. Накал страстей достиг своего предела. Мы очутились в самом настоящем закулисье и были как никогда близки к своим кумирам.

– Может, сбежим, пока не поздно? – обратилась я к Дине. – Спрячемся где-нибудь здесь, дождемся антракта и, если повезёт, сфотографируемся с Ромой Зверем и возьмём автограф!

– А если нас поймают? Он сейчас вернётся, зная, что мы его обманули и, не обнаружив нас, отправится на поиски. И тогда нам точно несдобровать. Давай лучше дождемся его резюме. Может, удастся его убедить, чтобы пропустил нас в зал? Или хотя бы дал бы минуту на то, чтобы хоть издали посмотреть на музыкантов? – урезонила меня подруга.

– Точно, ты права! Не будем рисковать. Посмотрим, что он нам скажет. Интересно, кто такая эта Татьяна Ивановна Маслова? Неужели и вправду руководитель хора? Не могли же мы просто взять и угадать её имя?

– Да уж, навряд ли. Но, судя по всему, удача сегодня на нашей стороне. То, что мы здесь, уже неплохо. Чудеса! Возможно, и дальше все разрешиться в нашу пользу.

Вернувшийся организатор посмотрел на нас с улыбкой. «Поговорил я с Татьяной Ивановной. Нет, девчонки, не было такого уговора!» – проговорил он, глядя на нас с по-доброму лукавым прищуром. Мужчина  понял, что его обвели вокруг пальца, но это, кажется, ничуть не разозлило его, а, напротив, только раззадорило, вырвав на несколько мгновений из привычного круга событий и лиц.

«Вам полагается бонус за находчивость! Пойдемте, я провожу вас в зал!», – подтвердил он наши догадки на счёт его настроения. В сопровождения концертного директора мы проследовали к сцене. Ровшан собственноручно открыл перед нами дверцу с надписью «V.I.P.» и мы оказались в танцевальном партере. Любимые музыканты были практически у нас под носом. Вот так удача! Мы прыгали, как сумасшедшие, выплескивая наружу захлестывающие нас эмоции. Мы пели, танцевали и радовались как дети, чувствуя, что нам удалось прикоснуться к большому волшебству.

Впоследствии я с успехом повторяла подобные трюки ещё не раз. И даже, когда попытка попасть за кулисы оказывалась неудачной, я ничуть не расстраивалась, получая удовольствие от самого процесса игры. Помню, однажды в Феодосии менеджер со скандалом выгнал нас из концертного зала, но мы решили не сдаваться и продолжить попытки. Однако, опытный управленец вычислил наши намерения и втихаря последовал за нами, чтобы убедиться, что мы покинули помещение. В итоге все происходящее превратилось в настоящую погоню с преследованием. Мы убегали – он догонял. Мы прятались в туалете – он выламывал дверь. В итоге суровый организатор все-таки добился своего и выдворил нас из ДК. Игра в прятки и догонялки изрядно пощекотала нам нервы, мы отхватили своих острых ощущений на полгода вперёд. И никакой концерт уже был не нужен.

Игра. Именно так я это и воспринимала. Все как будто было в шутку, все было не всерьёз. Я знала, что если проигран один бой, это вовсе не значит, что проиграна целая война. Жизнь была площадкой для опытов и экспериментов. Но в какой-то момент все изменилось. Я повзрослела и стала воспринимать все слишком близко к сердцу, пытаясь просчитать свои действия на десять шагов вперёд. Кураж пропал, уступив место беспокойству и бесконечным опасениям.

У меня появилось то, что можно потерять. Какая-никакая профессиональная репутация, перспективы, самомнение. И рисковать всем этим стало страшно. Принимая решения, я стала руководствоваться не тем, чего мне хочется, а тем, насколько опасными и неблаготворными могут оказаться последствия. «Как бы не вышло хуже», – всё время про себя твердила я. Я пыталась свести вероятность провала к минимуму и выбирала самые безопасные пути, ограничивая возможность развития событий своими представлениями о том, как всё должно быть. Всё это превратило мою жизнь в рутину и бесконечную тягомотину. Я боялась всего. Лишний раз спросить, уточнить, напомнить о себе, привлечь внимание. Я и не заметила, как приобрела привычку сдаваться, пытаясь свести к минимуму контакт с любыми внешними раздражителями.

После двух лет жизни в Таиланде, вдалеке от дома и семьи, я и вовсе вернулась в Москву сломленной и угнетённой, хоть и старалась делать вид, что все нормально. Я погрузилась во мрак. Мне казалось, что я проиграла, потратив впустую два года жизни, находясь в самом расцвете сил. Я не заработала денег, не стала успешной или знаменитой, а приобретенный опыт расценивала скорее как негативный. Мне казалось, для того, чтобы чего-то добиться, нужно быть такой же или таким же как Харитон. Быть мотивированным, целеустремлённым, деятельным человеком, продумывающим любое действие на десять шагов вперёд. Быть бизнесменом, акулой с железной хваткой, супергероем с железной волей, готовым на всё ради достижения цели. Идти по головам и не останавливаться, несмотря ни на что.

«Ты хочешь денег или нет? Если так заботишься о бюджете клиентов и их комфорте, построй себе шалаш из пальмовых листьев на пляже и занимайся там благотворительностью. Помогай добрым и хорошим туристам задаром, работай за «спасибо», тебе же деньги не нужны. Только вот, боюсь, и «спасибо» ты от них не дождешься. Как они будут тебя ценить, если ты сама себя не ценишь?» – любил повторять экс-босс. «Я же знаю, когда ты задашься целью, ты прёшь как паровоз! И у тебя все получается. Так что не ной и иди работай! – добавлял он. – Ты же хочешь куда-нибудь поехать в конце сезона? Для путешествий деньги нужны! Работай! Ну, или забирайся в кузов грузовика, садись на рисовые мешки – и шуруй, куда ты там хочешь… в Малайзию, Сингапур! Вряд ли тебе это понравится».

Шеф был прав. В какой-то момент продажи превратились для меня в азартную игру. Мне очень хотелось доказать шефу, что я на что-то способна и поэтому я из кожи вон лезла, пытаясь применить на практике все те трюки, которым он нас обучал. Но что-то во мне сильно сопротивлялось этому. Воспитание и старые установки не давали хода всем тем манипуляциям, которые необходимо было проделывать для получения желаемого результата. Глубоко внутри вся техника продаж казалась мне чистым запудриванием мозгов и подавлением воли клиентов. «Но раз уж мозг запудрили мне и подавили мою волю, почему бы мне не отыграться на других», – думала я и, заглушив голос совести, продолжала делать, как учили. Не смотря на огромное количество тренингов, которые мы проходили ежедневно, и детальный разбор каждого этапа разговора с клиентами, частенько все же приходилось импровизировать.

Разрешить себе импровизировать стоило мне немалых усилий. Мне постоянно нужна была поддержку и одобрение. Иногда в качестве расслабляющего средства и активатора фантазии выступал алкоголь. Помню, однажды мы пошли в бар вместе с Харитоном и его другом Арсением, приехавшим в Таиланд в отпуск. Во время посиделок я решила блеснуть своими талантами и попытаться продать «воздух» Арсению. По убеждению босса, мы должны были уметь делать это просто блестяще. «Подружись с клиентом и продай ему мечту, – вечно повторял Харитон. – А потом уж и о технических характеристиках товара можно поговорить, и цену пообсуждать».

В общем, Остапа в тот вечер несло. Я не знала, что могу продать Харитонову другу. Речь о экскурсиях не шла: Арсений был частым гостем на острове и прекрасно знал все достопримечательности. И тогда я решила, что «подопытному кролику» придётся заплатить за нахождение в нашей прекрасной компании, ну и за великолепные перспективы, которые откроются перед ним после внесения залога. Что это были за перспективы, я и сама не знала, но преподнесла их как захватывающую дух интригу, а нас с Харитоном и коллегами как супер-экспертов по всем вопросам, способных преобразить жизнь любого желающего. В том, что Арсений был тем самым желающим, я сильно сомневаюсь, но он все клюнул на крючок и не переставал задавать вопросы, пытаясь понять, что же его ждёт впереди с нашей сумасшедшей компашкой. В какой-то момент он запутался в происходящем, попав в паутину моих доводов и псевдо-фактов. Повисла пауза.

– Ну, и что дальше? – спросил он.

– Плати три тысячи!

– За что?

– За возможность продолжать разговор.

– Даю четыре за возможность его не продолжать!

Похоже, технику работы с возражениями я освоила неплохо. И хоть «клиент» и не понимал, за что он конкретно он должен платить и как ему это в жизни поможет, возможности хоть как-то аргументировать свой отказ у него не осталось. «Проще согласиться, чем объяснить, почему «нет», – видимо этой логикой он руководствовался, обронив фразу о своей готовности платить. Харитон наблюдал за происходящим с горящими глазами. В его взгляде читался немой призыв к действию: «Возьми с него деньги!». В итоге после ещё одной минуты обмена аргументами, Арсений вскипел и, бросив на стол три тысячи, пулей вылетел из бара. Шеф окинул меня взглядом триумфатора и с гордостью произнес: «Моя школа! Молодец, Машка! Красиво ты его сделала!».

– А что вы теперь с Арсением делать будете? Он же обиделся! Догонять его не будете?

– Да Арсения я успокою, он отойдет, не беспокойся. Главное, что ты победила! Дошла до конца! Я тобой горжусь! Мы деньги Арсению, конечно, вернем. Но я тебе из своего кармана готов втрое больше заплатить за твою отличную работу!

– Ну что вы, шеф! Не надо! Я и так вас люблю!

Мои отношения с Харитоном напоминали эмоциональные качели. Мы могли с ним драться, а через пять минут обниматься. Приступы ненависти сменялись всплесками эйфории и так по кругу. Друг, который наблюдал за сменой моих настроений, назвал происходящее стокгольмским синдромом, объяснив мою болезненную зависимость психологическим феноменом жертвы, испытывающий симпатию к своему мучителю. Но как по мне, Харитон был фигурой, выходящей за рамки каких-либо определений. Жёсткий, властный, но в то же время харизматичный, он притягивал к себе своей абсолютной убеждённостью в своей правоте и готовностью всегда и во всём идти до конца. В то же время я никогда не знала, чего от него ждать. Он обладал уникальной способностью менять стратегию разговора и поведения в самый неожиданный момент, заставляя мозг взрываться в попытках понять и осмыслить происходящее. Он был книгой, которую просто невозможно прочесть до конца – с надписями между строк и склеенными страницами, между которыми могли скрываться целые главы, заставляющие совершенно по-новому посмотреть на казалось бы уже знакомую линию повествования.

Помню, однажды я сильно поссорилась с шефом и убежала из офиса плакать на пляж. Был конец сезона. Я провела под пальмой несколько часов, созерцая море и пытаясь расслабиться, но это не помогло. Тогда я решила пройтись вдоль побережья. Я мерила шагами песок в попытках отвлечься от собственных мыслей, но ничего не выходило. Обида продолжала душить меня. Мозг требовал сатисфакции, он был судьей, которому необходимо вынести однозначное решение по наболевшим извечным русским вопросам «кто виноват?» и «что делать?». Хотя ответ всегда был очевиден. Конечно же, виноват во всем всегда был Харитон. Он был моим главным врагом, но в то же время и главным героем моей жизни, я бы даже сказала супергероем. Мучителем, и в то же время спасителем. И спасал он меня от меня же самой. Только я тогда этого еще не понимала.

В тот день я придумала до смешного «гениальный» план мести – не прийти ночевать домой. Харитон снимал для нас с коллегой домик на берегу реки и частенько наведывался к нам вечером, чтобы позвать на тусовку или просто узнать о том, как у нас дела. Это была вовсе не забота: его поведение было элементом управления и контроля, типичным для авторитарной личности. Я представила его реакцию на мое отсутствие. Сначала он начнет названивать, потом перейдет к допросу коллег, может быть, даже отправится на поиски. Но всё будет тщетно. Я спрячусь, и никто меня не найдет. И даже возможный нагоняй, который, скорее всего, он устроит мне на следующий день, меня не пугал. Я была тверда в своих намерениях: развод и девичья фамилия, как говориться. В случае чего я намерена была бежать в Паттайю, а уж там, оказавшись подальше от источника моих проблем, я могла бы спокойно разобраться с тем, что делать дальше.

С наступлением сумерек я закатилась с бар. Заказала пиво, включила скайп и начала жаловаться подружке на свою жизнь-жестянку. Я взахлеб рассказывала ей, какой плохой у меня начальник и как его выходки негативно сказываются на моей ранимой психике. Спустя три часа, когда желудок до отказа был наполнен «жидким хлебом», я наконец почувствовала, что меня отпускает. Выговорившись и получив поддержку от близкого человека, я ощутила облегчение. Свою терапевтическую роль сыграл и алкоголь. В общем, обсуждать больную тему мне больше не хотелось ни с подругой, ни тем более в своей голове. Единственным моим желанием под конец дня было положить голову на подушку и забыться сном. Тем не менее, план побега все еще был в силе. Выходя из бара на подкашивающихся ногах, я уже было направилась в сторону гестхауса, где планировала провести ночь, как вдруг рядом со мной притормозил байк. «Вот так встреча! А мы уже тебя потеряли!» – произнес Харитон.