Кофе с круассаном

солярии телеса, кружится в обнимку со своим Пьером под мою любимую

‘Si tu n’existais pas’ Джо Дассена.

Окончание банкета, благодаря непозволительно большому количеству

выпитого запомнилось плохо. Зато на следующее утро, проснувшись в

крошечном номере дешевого отеля на пару с отвратительной головной

болью, я твердо решила расстаться, наконец, с детскими фантазиями, и

взяться всерьез за устройство собственной судьбы. А точнее доверить это

устройство всемирному виртуальному разуму. Надо сказать, что уже

первый улов, который принесла мне знаменитая сеть, заставил меня

пожалеть об этом решении. Возраст позарившихся на мое фото в бикини, соискателей любви давно перевалил за сорок и в большинстве случаев уже

приближался к пятидесяти. Немолодые Джоны из Лондона, Карлы из

Мюнхена, Луиджи из Палермо и Жаны из Лиона щедро сыпали

однообразными комплиментами, приглашали в гости и обещали

познакомить с детьми и внуками. Перспектива встречи с поклонниками

пенсионного возраста меня не обрадовала. Получив пламенное послание от

очередного 59летнего Свэна, который хвастал, как отлично сохранился, я

долго и скрупулезно разглядывала свою физиономию в зеркале. Неужели не

успев еще пересечь ужасающий тридцатилетний рубеж, я уже так не

товарно выгляжу, что позариться на меня могут только иностранные

дедушки.

Мама подняла на смех мои Интернетпоиски и заявила, что лучше Антона

мне все равно никого не найти, и что я была дурой, что его упустила. С

упомянутым индивидуумом я познакомилась в свое время вполне

естественным и вполне романтичным способом – на дискотеке. Его

товарищ перебрал с алкоголем и желудок несчастного пожелал

опустошиться именно в тот момент, когда рядом на диване находилась моя

светлая куртка. Мы с Антоном вместе тащили трупоподобного дружка

домой, и отмывали в ванне мою куртку. Потом он несколько раз приглашал

меня на свидания, каждый раз дарил неизменную красную розу и вел

ужинать в пиццерию. В общем, ухаживал как надо.

Наша первая ночь любви состоялась в палатке на его корпоративном

пикнике. В самый неподходящий момент на мою беззащитно оголенную

филейную часть напал какойто злобный неизвестный науке жук.

Романтический момент, как говорила Масяня, был лично для меня

безвозвратно утерян. Антон, которого жук видимо, посчитал несъедобным, по всей видимости, получил таки удовольствие. Вскоре после этого

судьбоносного пикника, Антон переехал ко мне. Я живу с мамой в

трехкомнатной квартире в центре Риги, оставшейся нам от дедушки

военного. После перестройки дедушку признали оккупантом, но он к тому

времени уже умер, и потому не стал краснеть от стыда от такого

определения. По принятому правительством закону, на наш старый дом мог

отыскаться довоенный владелец и потребовать с нас плату за жилье. Но

пока таковой нас не беспокоил. Антон пожелал поселиться у нас по его

словам изза того, что был не в состоянии существовать долгое время вдали

от меня, а настоящей причиной, как я подозревала, была его Даугавпилская

прописка и отсутствие жилплощади в Риге. Маме он почемуто сразу

пришелся по душе. Возможно, ее впечатлили одиночные красные розы, даримые нам обеим с завидной периодичностью. А может быть он просто

являлся в мамином представлении идеалом мужчины, которого она хотела

видеть рядом со своей дочерью. Не старый (мой ровесник, почти

непьющий, малокурящий, не ворующий, а зарабатывающий деньги

собственным умом системный администратор в какойто дохлой конторке), и к тому же не урод. Удивительно, что положительная характеристика в