правую ногу, но в таком положение при всем желании сесть на кобылу мне
удастся только задом на перед. Поразмышляв, я начинаю с левой. Мой
принц на белом коне тем временем объезжает меня рысцой, подбадривая и
поторапливая. Его советы только сбивают меня с толку. Работница клуба
хихикает в кулачок, пожилая Надежда в уздечку. Я краснею от корней
волос до кончика носа. С пятой попытки мне всетаки удается покорить
костлявый Эверест.
– Allez, – командую я, пихая старушку пяткой в толстый бок.
Она и не думает двигаться с места. Я усиленно долблю ее пятками и
дергаю за поводья, но утомленная жизнью кобыла не проявляет никаких
признаков жизни. На какойто момент мне кажется даже, что она уже
издохла подо мной. «Нет, тогда бы она упала» – успокаиваю я себя.
Сторонник более жестких методов Лоран, оказавшись на одном уровне со
мной, с силой ударяет упрямую Надежду стеком по неаппетитному крупу.
Мое транспортное средство неожиданно оживает и несется галопом в
сторону леса. Неготовая к такому повороту событий, я отчаянно впиваюсь
пальцами в поводья и интуитивно прижимаюсь к лошадиной спине.
– Стой, подожди! – ору я порусски.
Франкоговорящая Надежда даже не пытается вникнуть в эти иноязычные
возгласы. Сосновые ветки стремительно приближаются. Я зажмуриваюсь, чувствуя как колючие лапы хлещут, меня по волосам и лицу. Все было бы
еще ничего, но я начинаю медленно съезжать на бок, и от этого мне
делается уже действительно страшно. Сзади, совсем рядом раздается крик
Лорана. Я не понимаю, к кому он обращен, ко мне или к взбунтовавшейся
пенсионерке. Я сползаю все ниже, от усталости постепенно ослабляя
хватку. Еще немного и я катапультируюсь в ближайшие хвойные заросли.
Помолиться что ли перед смертью? Пока я судорожно ищу в голове слова
хоть какойнибудь завалящей молитвы, Надежда вдруг заметно снижает
скорость и вскоре совсем останавливается. Ко мне бежит Лоран с
перекошенным от испуга лицом. Он помогает мне вытащить ступни из
стремян и аккуратно снимает меня с лошади.
– С тобой все в порядке? – взволнованно спрашивает он, разглядывая мое
поцарапанное ветками лицо, – Сильно ушиблась?
Я через силу улыбаюсь.
– Хорошо, что мне не дали молодую лошадь, она бы не остановилась.
– Прости меня, я не уследил.
– Ничего страшного.
Я пытаюсь встать, левая коленка стреляет резкой болью. Я невольно охаю и
приседаю.
– Болит? – участливо интересуется Лоран, – Я отнесу тебя. Жанетт
заберет лошадей.
И он действительно поднимает меня на руки и несет. В
мелодрамматических фильмах и книгах подобный эпизод всегда окружает
ореол романтики. В реальности все иначе. Я переживаю, что Лорану
тяжело (67 килограмм это вам не хухрымухры), что держит он меня
некрепко и, кажется, вот вот уронит. Меня беспокоят некрасивые следы
иголок на лице, а так же неожиданное открытие – я чувствую, что мои
льняные брюки, не выдержав подобного испытания, треснули на самом, как
говорится, интересном месте. Вот вам и вся романтика. Лоран доносит
меня до конюшен и сажает в стог сена. Жанетт, не считая должным скрыть
поганенькую усмешку, отправляется вылавливать из леса лишившихся