Знакомство с родителями

Поэтому личная жизнь подруги ожидаемо оказалась за гранью ее интересов. И слухи о связи Дебби и дикого байкера, ходящие по универу, тоже до нее не дошли.

Дебби же, ощущая легкое жжение в мышцах и небольшую боль в промежности, старалась не допускать в голову мысли о продолжении. О развитии. Ну какое может быть продолжение, какое развитие с ним? Это же смешно. Нет, Шон Уокер – отличный вариант, чтоб поддаться эмоциям, чувствам. Но на постоянной основе… Да ему и самому это наверняка не надо. Ни слова утром не сказал ей. Не договорился на следующее свидание. Значит, все. Значит, не хочет.

И теперь, идя к нему через стоянку, и невольно ежась от удовольствия под его пристальным жарким взглядом, Дебби ощущала некоторую неуверенность. И странную радость. Он приехал. Он сам приехал к ней. Значит… Что это значит?

– Привет, – поздоровалась она нейтрально, не подходя на близкое расстояние, – ты зачем приехал?

– Да знаешь, малыш, какая вещь… – он оглядывал ее медленно и вдумчиво, и от этого трогательного до предела взгляда у Дебби кожа горела, и между ног тянуло. Сладкой, волнующей болью. Которую он мог унять. – Я весь день чего-то… Как дурак хожу… И о тебе думаю… Глупо, да?

– Не знаю… И что надумал?

– Я надумал… – Тут он сделал резкое движение, поймал не ожидавшую этого Дебби в свои лапы и зарылся счастливо носом в пушистые волосы, – я тут надумал… Бл*, розовые слюни… Но, может, нам…

Тут он замолчал намертво, только дыша шумно и тиская ее своими руками. Дебби же, замерев о ожидании, скоро поняла, что Шон больше ничего не выдаст, а прояснить требуется, поэтому чуть остранилась и строго посмотрела на него:

– Ты предлагаешь нам встречаться, Шон? Хочешь, чтоб я была твоей девушкой?

Шон замер, пораженный ее словами, казалось, до глубины души. Он сам, наверняка, ничего подобного бы не сформулировал.

– Бл****, – наконец протянул он, – розовые, сука, сопли…

– Да? – Дебби додавливала противника, нагло и беспардонно.

– Черт. Да, малыш, именно это я и предлагаю. Только не говори больше никому. А то все от смеху лопнут.

Дебби, получив капитуляцию, только улыбнулась довольно и с радостью позволила себя вдоволь полапать. В конце концов, он ее парень. И имеет на это законное право. Хорошее сражение получилось.

С полной и окончательной победой одной из сторон.

Глава 8

– Малыш, а кто, ты говорила, твой отец? – этот вопрос Шон задает примерно через месяц после того, как героический флер его, как всеобщего спасителя, спадает, а братуха окончательно становится каблуком.

Дурак.

Хорошо, что он, Шон Уокер, вообще не такой. Не, все же какой-то дефектный сперматозоид попался матери, когда она Уокером-младшим залетела. Совсем братишка не Уокер. Ни разу. Танцует танцы вокруг своей малявки. Как перевез ее к себе окончательно, так и пропал. Теперь только и разговоров про бабло, домик, и мелкого Уокера в пока еще плоском животе Кер.

Шон старательно не вспоминает моменты, когда сам, забывшись, тянул лапищу к малявке, чтоб потрогать пузо. Ну не верил, что там уже чего-то может быть! Ну нет! А Кер еще и уверяла, что оно там все слышит! И матом запрещала ругаться! И орать!

Вот и хотелось проверить, реально ли так? Непонятно, чего Шон ждал, явно же не того, что оттуда постучат и крикнут: «Хай, задрот!», но пару раз потрогать удалось. И Кер, в принципе, не возражала. По рукам не била, только улыбалась. Хорошая она все же, с такой не стыдно каблуком быть, повезло братухе.

Шон, после всей этой истории с полицией, в которой он однозначно выступил главным героем, и на этот раз, для разнообразия, со стороны федералов, просто перебрался к Деб в общагу, специально для этого задружившись с комендантом, и жил припеваючи. Деб не возражала. И это были самые, наверно, клевые дни в жизни Шона.

Нормальная работа, чистая постель и сладкая девочка, к которой тянет возвращаться. Похоже, Уокер стал исправляться, а?

Федералы про них с братом пока что забыли, наркоконтроль тоже не вспоминал. Шон наивно надеялся, что отработал свой долг перед родиной. И теперь можно жить спокойно.

На приключения не тянуло. Большего кайфа, чем со своей малышкой, он и не мечтал получать. Прикольно, если б раньше знал, что секс – замена всем вредным привычкам, то… А что «то»? Да ничего! Секс – не просто секс должен быть. А секс с правильной девочкой. С единственной девочкой.

Шон иногда по ночам просыпался, потому что снилась хрень. Что он в тюряге, и все, что произошло, ему только кажется. Снится. Реально, в холодном поту подскакивал с кровати! Смотрел на безмятежно спящую девчонку. Глаз оторвать не мог.

А потом не выдерживал и нагло лез лапами. Переворачивал, прижимал, тискал, слушая сонные бормотания о том, что он – ненасытный, что надо спать, что ей на учебу завтра, опять не выспится, и вообще, убери руки, и спать ложись, и… Ой!

В этот момент он обычно уже добирался до третьей базы, как говорят мелкие девчонки про стадии развития отношений, и Деб было уже не до сопротивления.

И Шон опять счастливо тонул в ней, обнимая, не веря, что она с ним, что она – его, и кровать скрипела, и соседи с матом стучали в стену… И было острое, нереальное счастье.

– Отец? – Деб переворачивается на бок, тянется за кружкой, – я же говорила… Он чиновник. Госслужащий.

– В мэрии что ли?

– Ну… Типа того.

– Нихера себе…

– Да ты не переживай, он далеко. И сюда не приедет. С работы не отпустят.

– Ценный сотрудник?

– Типа того…

– А мама?

– Мама домохозяйка.

– А ты одна, что ли, дочка?

– Да. Но у меня много родни. Ну, знаешь, ирландцы все друг другу родня в какой-то степени… Братья, сестры, то да се…

– Круто… Пожалуй, не стоит им говорить, что ты со мной встречаешься?

– Ну… Пока не надо, наверно, а там, как пойдет…

– Не понял… Это как?

– Нуу… Мало ли… Вдруг мы с тобой расстанемся… Ой!

Шон внимательно смотрит в смешливые глаза Дебби, прижимая ее всем телом к кровати. Кружка, выпавшая из пальцев во время внезапного переворота, катается по полу.

– Забудь, малыш, – очень серьезно и тихо говорит Уокер, и даже не подпускает сомнения во взгляд. Потому что их нет, сомнений. И он это четко и откровенно сейчас понимает. Именно сейчас. – Ты никуда от меня не денешься, глупая. Никуда теперь. Поняла?

– Поняла… – тихо шепчет Дебби и тянется к его губам. Срывая отчего-то напрягшегося Уокера в бешеный поцелуй, обхватывая тонкими ногами за талию и уже через несколько мгновений вскрикивая от жесткого проникновения. Да, Шон злится. Очень злится. И потому не сдерживается. Двигается сильно и жестоко, шепчет в приоткрытые губы:

– Моя. Моя. Моя. Ясно? Моя!

– Да, да, дададададааааа… – выгибается Дебби и неожиданно для самой себя сладко кончает, сжимая его внутри сильно и ритмично. Запуская его собственное удовольствие.

Кончив, Шон расслабленно и успокоенно вылизывает ушко прерывисто дышащей Дебби, ему хорошо и кайфово.