Чвак

До боли знакомым и до еще большей боли непонятным почерком Зефирки было накарябано:

«С тебя год списывать баллистику!»

ПЕРВАЯ КРОВЬ

– Внимание! Пожар! Срочно всем покинуть помещение! Повторяю! Внимание! Пожар! Срочно всем покинуть помещение! Повторяю…

Ровный металлический голос гулким эхом растекался по пустым коридорам и аудиториям Академии, расцвеченным всеми розовыми оттенками занимающегося утра. Голос отражался от холодных стен, резвился над стройными рядами замерших в ожидании тяжелого дня пустых парт, вылетал в окна и уже в виде негромкого неразборчивого бубнения доносился до геометрически выверенных при помощи плаца и дисциплины рядов курсантов, мрачно впечатлявших инспектора идеальной униформой со свежими подворотничками.

Инспектор внимательно смотрел сначала на плац-часы, потом на пустой провал в стройных рядах. Затем все повторялось. Пустые провалы были тоже геометрически выверены – и помечены мелом . Надписи гласили «1- 9.56.07.01» и «1- 9.56.06.01» .

Когда секундная стрелка на плац-часах перевалила за пятьдесят, инспектор поинтересовался у дежурного курсанта:

– Кто куратор первого курса? Могущеева ?

– Так точно!

– Ну и где они все?

Внезапно в корпусе общежития первого курса с разбега хлопнули двери и выплеснули наружу толпу . Толпа была полностью укомплектована для пожара – в куртках на босу ногу, со случайным набором вещей, огнетушителей и документов в руках, всклокоченные и готовые к любым паническим действиям в условиях чрезвычайной ситуации. Когда бурный поток новичков, повинуясь необоримому, но естественному влечению толпы к людям, дотек до плаца, инспектор стукнул пальцем по микрофону и ушам курсантов и коротко рявкнул:

– Первый курс! занять свое место!

Толпа испуганно затекла в приготовленный им от создания Академии вакуум и зашелестела пакетами как осина на ветру, робко пряча от высеченных из гранита и устава лиц старшекурсников постыдный внешний вид.

Инспектор продолжал мрачно смерять взглядом секундомер на плац-часах и уже полный комплект личного состава.

В начале третьей минуты он не выдержал.

– Мы Могущееву сегодня дождемся, в конце концов?

И словно в ответ ему из открытого окна инструкторского корпуса раздался женский вопль:

– Твою же ж налево, уже пожар что ли?! Чо так рано?!

Инструктор Могущеева была ослепительна даже в гневе.

Она несколько раз прошла от двери к окну, и ее небесно-голубые глаза с каждом разом все темнели. Наконец, она остановилась у окна и отсутствующим взглядом не увидела прекрасного осеннего пейзажа за окном.

– Джентльмены, вы меня сегодня сильно подставили.

Джентльмены первого курса – уже выбритые, поглаженные, одетые в униформу, подшитые и посаженные за столы – были напуганы. Леди от них отличались только небритостью. Испуг же у них был даже больший.

– И я,– продолжала Могущеева, повернувшись к аудитории и сверкнув очередной ледяной улыбкой. – честно говоря, немного расстроена. Вообще, надо признаться,парни, это очень смелый поступок- портить отношения со своим инструктором в первый же день учебы.

– А чо только парни! У нас полкурса девушек! – сдавлено крикнул неизвестный герой с задней парты.

– Я национал-феминист. Девчонки норм. – Холодно отрезала инструктор, отчего полкурса радостно выдохнули . – Давайте не будем переводить тему. Вы же все взрослые люди. И я думала, что вы, как все нормальные взрослые люди, в курсе, что когда срабатывает пожарное оповещение, необходимо сразу встать, одеться, осуществить санитарно-гигиенические процедуры, подшить воротничок, приготовить учебные принадлежности и построиться на плацу согласно диспозиции построения.

Инструктор резко развернулась и уперлась руками в свой стол, стукнув по столешнице кулаками.

– ВАМ ЧТО, ОСОБЫЕ РАЗЪЯСНЕНИЯ НУЖНЫ?

От окрика все вжались в парты, а кое-кто даже в пол.

– Короче. По распоряжению инспектора, первые два часа вашей жизни в качестве курсантов Академии вы проведете очень познавательно и весело.

Инструктор шмякнула ящиком стола, вытащила оттуда распечатку толщиной в кулак и швырнула ее на стол так, что над сосновой доской в звании электронной взметнулось облачко мела .

– Устав внутреннего распорядка Академии. Личный экземпляр директора. Будете учить наизусть. От сих и до сих. Алпатова!

– Я – пискнула миниатюрная брюнетка на первой парте, от рявканья инструктора мгновенно подросшая на полметра.

– С первой страницы. Читать вслух. Все остальные повторяют. До полного усвоения.

Алпатова робко приняла бумажную кипу на руки и аккуратными пальчиками перелистнула титульный лист.

– А все остальные ВНИМАТЕЛЬНО слушают. И повторяют. Вслух . Эй, у шкафа, УБРАТЬ телефон, а то молотком раздолбаю к едрене фене!

Алпатова продолжала молчать, перебегая глазами с одного листа на другой.

– Ну?! Алпатова! У тебя что, приступ молчанки?

– Инструктор, простите, тут кое-что странное. Смотрите, на первом листе в колонтитуле написано «Устав» и страница один, а на втором листе в колонтитуле «Инструкция пожарной безопасности» и страница десятая. У них даже шрифт разный. Тут похоже, случайно лист из другого документа в Устав вшили.

Наступила звенящая тишина.

– Та ладно.– Сказала инструктор.– Дай посмотрю.

Она схватила распечатку и принялась внимательно ее рассматривать.

Девушка вздохнула и перевернула бумаги вниз ногами.

– Где? – коротко осведомилась Могущеева.

Алпатова ткнула пальцем.

Инструктор при благоговейном молчании курса принялась разглядывать директорский экземпляр устава в свежем свете солнца. Потом она достала из планшета телефон и начала пикать по экрану.

– Алло? Виссарион Давыдович? Можете говорить? Вы не поверите, что я сейчас прямо таки героически обнаружила. Можно к вам сейчас зайти? Спасибо.

Она вернула телефон в планшет и смерила курс глазами.

– Никому не уходить. Я ща.

Когда дробный стук каблуков по каменной плитке стих в отдалении, неизвестный герой с задней парты констатировал:

– Слышь, народ, походу мы тут первые, кто этот Устав вообще читать пытался.