Чвак

Ему никто не ответил.

Все спали.

Следующее утро было первым за десять лет, которое вместо пожарной тревоги услышало из громкоговорителей гимн . Гимн Бангладеша.

КАТАРСИС

Директор грустно смотрел на жизнь. И чем чаще он переводил взгляд с частной жизни на общественную, тем грустнее становились обе. Даже недавняя неожиданная блестящая операция по перебросу нелегальных мигрантов из Омска в Таджикистан без их ведома не смогла остановить оскудение финансов, которые в последние дни не только все наглее разучивали какой-то романс Алябьева, но и при этом стали потихоньку вращаться c хлюпаньем по часовой стрелке.

Созерцание жизни прервали стук в дверь и голова секретаря Наденьки.

– Виссарион Давыдыч,тут вам пакет из МИДа.

Директор солидно принял пакет, сорвал прозрачный целлофан упаковки, пробежал глазами по строчкам. Потом сел в кресло, развернулся к настольной лампе и пыхнул трубкой.

Курсант Воплин устало оперся о лом, вытер пот со лба и окинул прищуренным взглядом нестройный частокол на месте будущего забора .

Частокола было удручающе мало.

Юноша перевел взгляд на окружающий его пейзаж. Солнце, нервно озираясь по сторонам, с материнской суетливостью собирало разбросанные по мирозданию лучи света и прятало их за черную громаду облаков. Резко дунул ветерок и прилепил на кусочек горячего влажного озона мокрую прядь волос ко лбу юноши. Буря с ливнем и грозой стремительно приближалась.

Но не так стремительно, как приближался преподаватель строевой подготовки подполковник Зинько.

Увенчанный уставной фуражкой колобчатый торс на резвых уставных черных туфлях вылетел из кирпичного корпуса кафедры военного дела и понесся по кратчайшей прямой к плацу, пронзая навылет стайки курсантов и газоны. Серо-зеленая шаровая молния с неумолимостью обратного отсчета летела в эпицентр плаца, где находились раздолбанный ломом асфальт, свежевоткнутый остов забора и – самое неприятное для курсанта Воплина – сам курсант Воплин. В считанные секунды подполковник Зинько пересек свежую известковую разметку плаца и разверз уста. В устах колыхались неизмеримые хляби.

– Товарищ подполковник! Вам директор запретил при студентах материться. – Кротко, без боя отдал честь юноша.

Подстреленный на взлете товарищ подполковник замер. Его открытый рот заглатывал воздух в поисках нужных слов – и не находил.

-…… МАТЕРИ! – наконец выпалил он.

– Инспектор приказал. Строим интернет! – четко и весело доложил курсант.

Хляби опять титанически заколыхались.

-….. ИНТЕРНЕТ! – багрово полыхнул конец беззвучного фейерверка.

Воплин отдал вторую честь.

– Из министерства образования пришел приказ – провести интернет. Проект на торги выставляли, по проекту кабель надо вести по забору. А забора нет.Вот, инспектор приказал поставить.

-…………………………………….НА ПЛАЦУ!

– Товарищ подполковник, я тут ни при чем. В минобре план академии видимо пятилетней давности. Тогда плаца еще не было, тут забор был.

Шаровая молния не выдержала и взорвалась.

Оглохший Воплин, абстрагированный контузией от действительности, безучастно смотрел, как подполковник Зинько отнял у него лом,сломал об свою коленку и зафундолил обломки в чердак прачечной, а потом, покачиваясь и ускоряясь, полетел к административному корпусу. Второй взрыв раздался уже из окон кабинета директора. За взрывом последовала буйная но совершенно невнятная дискуссия.

Воплин пожал плечами и присел на газон.

Без лома было хорошо. Намного лучше чем с ломом. Сидя на свежей травке и с наслаждением прислушиваясь к прикосновениям первых легких капель майского дождя, Воплин ждал ужина. Поломка лома бесповоротно завершила его посильный вклад в интеграцию высоких технологий с образовательным процессом .

И тут из административного корпуса опять показались две фигуры. На этот раз молниезрачного подполковника Зинько на его баллистической траектории к плацу сопровождала Черная Смерть – секретарша директора. У Воплина засосало под ложечкой. Что бы ни понадобилось Наденьке на плацу, это не предвещало ничего хорошего. Особенно ничего хорошего не предвещало то, что юноша даже не мог вообразить, чего ей могло здесь понадобиться.

При приближении двух фигур он приподнялся с газона.

– По приказу инспекто…

– МОЛЧАТЬ! – треснутым конденсатором разрядился подполковник.

Воплин заткнулся и молча созерцал, как Черная Смерть внимательно разглядывает недоношенный скелет забора.

– Хм а эти крючки на трубы кто делал? – поинтересовалась внезапно Наденька.

– Это анкера. – Неуверенно Воплин -. Чтоб полотно забора крепить.

Черная смерть довольно хмыкнула.

– Молодец. Разбираешься. Пошли со мной.

По пути к директору Воплина подложечку засосало уже практически целиком. В его голове вихрем проносились самые разнообразные предположения – от отчисления с треском до награждения орденом скромной степени за заслуги перед отечеством. Но действительность превзошла самые смелые фантазии.

– Вот, я нашла спеца по закорючкам. – Довольно доложила Наденька спинке кресла и ушла, тихо закрыв дверь.

Кресло медленно развернулось. Перед Воплиным явился задумчивый лик директора. Десница его держала какую-то книжицу.

– Ну-ка, паренек, подойди сюда, давай, смелее. – Добродушно сказал директор.

Воплин подошел и взял бумагу в руки. Она была испещрена тысячей каких-то иероглифов, в которых сам диавол сломал бы очки.

– Переводи.

Курсант положил ее обратно на стол.

– Никак не могу, Виссарион Давыдыч. Это какой-то неизвестный язык.

– А Надюша сказала что ты спец по закорючкам. Безответственный подход с твоей стороны, товарищ курсант. Зачем вводишь в заблуждение такую девушку и общественность вообще. Стеснительность в тяжелое для Академии время я расцениваю как саботаж.

– Так Виссарион Давыдыч, я честное слово в восточных языках не бум бум.

Директор вздохнул.

– Посмотри еще раз, может быть что-то поймешь.

Воплин уныло вперился взглядом в терновник китайской грамоты.

– Вот, эта штука похожа на талреп, но я не могу сказать, какой номер.