Склерозус вульгарис, или Русский поцелуй

Склерозус вульгарис, или Русский поцелуй
Марк Яковлевич Казарновский

Более двадцати лет Марк Яковлевич Казарновский живет во Франции, но почти во всех своих произведениях вспоминает любимую Старую Басманную – московскую улицу, где родился и вырос. И в новой книге Марка Казарновского читатель найдет ностальгические нотки, воспоминания о школьных товарищах, первой влюбленности, экскурс в историю Басманных переулков, а также описание красот Алтая, очарования парижских кофеен. И воспоминания о годах юности, когда все яблоки были сладки, а девушки – необычайной красоты.

Со свойственной его произведениям иронией автор рассказывает о жизненных перипетиях немолодого москвича. И пусть вас не пугает термин «Склерозус вульгарис», который помогает автору в шутливой форме рассказывать о сложных взаимоотношениях пожилого одинокого человека с окружающим миром.

Герои Марка Казарновского живут вне времени и вне пространства, и не стоит искать скрытый смысл в их поступках. Они хороши своей ирреальной фантасмагоричностью.

Марк Яковлевич Казарновский

Склерозус вульгарис, или Русский поцелуй

Тихо летят паутинные нити.
Солнце горит на оконном стекле.
Что-то я делал не так;
извините:
жил я впервые на этой земле.
Я ее только теперь ощущаю.
К ней припадаю.
И ею клянусь…
И по-другому прожить обещаю.
Если вернусь…

Но ведь я не вернусь.

    Р. Рождественский

…Доктор Рамон поинтересовался, что я имел в виду, когда говорил о состоянии потерянности, и я ему ответил, что это когда нет ничего и никого…

    Эмиль Ажар (Ромен Гари). Вся жизнь впереди

Благодарность

Моей жене – Элеоноре.

Ольге Орловой – за помощь в подготовке к изданию.

Всем друзьям – за умеренную критику.

К читателю

Эта книга вроде бы ни о чем. Даже весело читать про различные происшествия, что случаются с героем.

И любовь имеется. Разная. Взаимная. Непонятая. Невостребованная.

И жизнь не короткая. Но наступает минута, когда наш герой начинает чувствовать: на него надвигается. Он пытается бежать от этой опасности. Не получается.

Иногда все путается, заволакивает мозг каким-то туманом. И герой наш уже себя-то осознает с трудом. Но все равно ясно, что без любви жизни нет. Даже в такой большой стране, в которой герой долго проживал, любовь была. Просто ее постоянно рекомендовали не показывать. Лучше показывай энтузиазм.

Но любовь прорывается. Она часто нелепая и неудавшаяся. Но не исчезает, и до последних дней, уверен, он знает, что без любви жить невозможно.

По вечерам, уже в совершенной старости, герой наш сидит в кресле. Не может быть, чтобы его забыли. Вот, кажется, стучат.

– Входите! – кричит Маркел. – Дверь открыта.

Часть I

Глава 1. Разъяснение

– О-хо-хо, эх, ух, ух…

Эти и другие звуки несутся теперь из моей кровати. Это значит, я проснулся и собираюсь поменять место пребывания. То есть покинуть кровать, несколько шагов по комнате – и заняться анализом тела: все ли на месте. В смысле членов. Нет, не то, что вы представляете, дорогой читатель. Я имею в виду члены тела, разные. Ноги, руки. Шея. Голова. И главное – что там, в голове.

Да, пока не забыл. Зовут меня Маркел Казаркин. Так в школе меня называли.

Теперь о главном. Зачем я это пишу. И еще пытаюсь утомить тебя, дорогой читатель, чтением. Зачем?

Зачем – не знаю. Но! Доктор, который работает по вопросам старости (а есть и глазнюки, и ушнюки, и п…ки – эти по женскому делу), как бы его назвать… герпентолог[1 - Правильно «геронтолог». Герпентолог изучает змей. (Здесь и далее – примечания автора.)], что ли? В общем, я у него был. Принес даже снимок мозгов. Моих, чьих же. А он ничего и смотреть не стал.

– Скажите-ка мне, голубчик, – говорит, – за какую футбольную команду вы болеть изволите?

Я от удивления ответил:

– За «Динамо», Москва. Болею аж с сорок четвертого года.

– Это хорошо. А по ночам часто встаете? Ну, по малой нужде, например.

Отвечаю:

– Да от двух до пяти раз, профессор.

– Вот-вот, я только два раза, но регулярно. Как говаривал наш вождь, Ленин… – тут он внимательно на меня посмотрел, прямо в глаза. На секунду мне показалось: я в ГПУ, – главное в нашем деле – пунктуальность, не правда ли?

И доктор залился таким смешком, что уж точно я решил: или я сошел с ума окончательно, или доктор сбрендил и ждет места в палате у коллеги Ганнушкина.

Дальше вопросы пошли и того хуже.

– А как зовут вашу супругу, батенька?

– Какую?

– Ну, с которой вы пришли и ждет она вас в коридоре.

– Да нет, не помню. Это которая, вторая или четвертая[2 - А на самом деле одна-единственная, но огромное количество лет. И ей, и пребыванию ее в браке со мной. Как она говорит – в каторжном централе. И добавляет: «Шоб ты был нам здоров!»]? Доктор, вы меня просто с мыслей сбиваете.

– Голубчик, мне все ясно. У вас типичный склерозус вульгарис[3 - Склерозус вульгарис – склероз обыкновенный.]. Скажу вам прямо: лекарств от этого недуга много. Есть и тибетская медицина. И вьетнамские иглотерапевты. В Абрамцево под Москвой бабка лечит травками. Пока никто не умер. Но – ничего не помогает. Вот, например, вам мышки снятся?

– Нет.