Полёт на трапеции

Пусть у Падшего нeчиcтью полнится дикая рать,
Голиаф обречён повстречать пастушонка Давида.
Нам стоять против тёмного – опыта не занимать! —
Нам, живущим всю жизнь в ожидании часа Мегидо…

Я всматриваюсь в Город, вижу Марка и посвящаю ему эти строки:

Откроешь дверь – за ней Ерусалим-
Ерушалаим, он же – сердце мира.
Живёт поэт там, музами храним,
И пусть его не замолкает лира.

Стихи обычно подымаются в цене,
Когда их автор покидает землю.
То – их судьба. Но, несогласен с ней,
Ему живому с нетерпеньем внемлю.

…Я уже не смогу покинуть этот Город. И не хочу!

    Тимофей Сергейцев,
    поэт, публицист, политолог.
    Москва, 2023.

Стихи о смысле жизни

Кем-то созданы в день накануне священной субботы,
Мы очнулись и сразу за дело взялись нешутейно!
Мы придумали бомбы, компьютеры и луноходы,
Мы придумали Пушкина, Канта, Ньютона, Эйнштейна.

Мы придумали Бога. Он вышел, по правде, не бог весть
Как удачно, но всё ж мы челом ему, веруя, били.
А потом мы придумали правду, свободу и совесть,
Только что с ними делать – об этом мы как-то забыли.

Мы придумали рабство, концлагерь, войну и расизм,
Вазелин и парады для гордых, обиженных геев,
И фастфуды для янки, и лейб-дураков для России,
И джихад для ислама, и вечный погром для евреев.

Мы придумали цезарей, фюреров и президентов,
А потом – заодно уж! – как воду вычерпывать ситом.
И назло Голливуду с букетом его хэппи-эндов
Мы придумали сказку о бабке с разбитым корытом.

Но зачем нам всё это? И царь иудейский в печали
Молвил – Всё суета! – и поник своим царственным носом.
Я так думаю, те, кто когда-то и нас создавали,
Тоже никли носами над бездной простого вопроса.

Для чего мы живём? И неважно, кто выше и старше,
Если общая тайна незнанья над нами нависла:
Для чего мы живём? И да здравствует равенство наше! —
Наше горькое равенство разума в поисках смысла…

«А знаете, как выживают поэты…»

А знаете, как выживают поэты
В священнейшем городе нашей планеты,
Как грузят шкафы и как это не сладко
На сером исходе седьмого десятка?

Как, за день устав, будто волк от погони,
Считают монеты на жёсткой ладони
И поздний обед свой несут издалече
В ночлежную вольницу рас и наречий?

А если однажды им денег хватает,
То в Лод или в Хайфу билет покупают,
Где другу явилась удача! – и смог он
Снять целую комнату, правда, без окон…

Под сводом подвала грустя и хмелея,
Два русских поэта, два старых еврея
Читают стихи, выпивают помалу,
И русское слово гудит по подвалу.

В подвале оно благозвучно едва ли.
В нём мало надежды и много печали.
В подвале оно будто заперто в клетку,
Но помнит, как птица, родимую ветку.

Тяжёлыми лбами в ладони уткнутся:
Ещё не забыть и уже не вернуться
Отсюда, где пальмы, и небо лучится,
И где им покой, как и прежде, не снится.

Адам и Ева в аду

Сто бомб багровыми усмешками
Мир превратили в прах и пыль.
Планета стала головешкою
Диаметром в семь тысяч миль.

Её клубящиеся живностью
Селенья, воды и леса
Огнём и радиоактивностью
Война убила в полчаса.

Мир умер. Но в часы безлунные,