Короткие рассказы о любви

– С сегодняшнего дня! Целых полкило набрала. Худеть буду.

Какая же она милаха, даже когда злится, подумал он. Лишь бы не уехала.

– Тогда что купить? – спросил Чижов.

– Купи никуманы.

– Ты имеешь в виду пегоди?

– Что найдешь, то и купи. Азиатские блюда сейчас повсюду продают. Просто никуманы поменьше размером, чем пегоди. А мне теперь нельзя много мучного.

Чижик любил корейские паровые пирожки пегоди, а Эмико любила японские никуманы. Это тоже были паровые пирожки, с точно такой же начинкой – капустой с мясным фаршем и специями. Различались они только формой, размером и названием.

Чижику очень нравилось имя Эмико, которое означало «улыбающийся ребенок». Отец Эмико был русским, а мать – японкой. Именно она назвала дочь японским именем. От отца Эмико достался каштановый цвет волос, а от матери – азиатский разрез глаз. Себя Эмико считала русской, потому что выросла на русской литературе и впитала российский менталитет. А Японию до недавнего времени не посещала, видела ее только по телевизору и в фильмах. Японская культура и обычаи казались ей причудливыми, красивыми, но не были родными. Особенно ее удивляли все эти резкие внезапные выкрики японских персонажей в кино и постоянные поклоны не только в исторических фильмах, но и в современной жизни. И подчинение родителям в вопросах личных отношений она совершенно не понимала и не принимала.

Мать учила ее писать и читать иероглифы, однако в виду отсутствия потребности и практики Эмико могла прочесть разве что только хокку или танка и объясниться по-японски на самом простейшем уровне. Ей легче и проще было все это говорить на английском, что она и делала, когда ей доводилось общаться с японцами в России.

В этом году ее мать собралась летом в свой родной город Исэ к родителям, куда она изредка ездила в период цветения сакуры на реке Миа, обычно в конце марта. Визу для Эмико она также оформила, но поедет ли с ней дочь, не знала. Эмико до сих пор не дала ей ответа, сказала, что подумает.

Дело в том, что отношения между отцом и матерью Эмико как-то разладились. Отец совершенно не хотел уезжать и жить в Японии, в России он имел всё и занимал высокий пост в госструктуре. А мать после того, как Эмико окончила университет, почти каждый день теперь заговаривала о разводе и своем отъезде.

– Зачем разводиться? Ты хочешь натурализоваться в Японии? На что ты будешь там жить без моей финансовой поддержки? Твои родители уже пожилые люди, ты хочешь обременить их? – говорил ей муж, который по всему до сих пор ее любил. Она отвечала, что так же любит его, но всю жизнь с ним тосковала о местах своего детства.

Они решили не разводиться. Она просто собиралась погостить у родителей по семейной визе.

Эмико обрадовалась, когда Чижик принес никуманы:

– Наконец-то, я так проголодалась! Куда ты ходил, признавайся!

– По делам, – уклончиво ответил он.

– Вечно у тебя какие-то пацанские дела находятся. А как же собеседование?

– Я ведь здесь. Вот пообедаем и сядем готовиться.

– А что это за запах? Ты выпил?

– Нет, конфету с ликером съел.

– Интересно, откуда ты ее взял? И даже мне не предложил. Хотя мне сейчас нельзя сладкое. Между прочим, тебе нужно отвыкать от своего прозвища. Если о нем узнают на твоей будущей работе, это будет несолидно. Так что никакого Чижика, а только Евгений Чижов.

Чижик и Эмико были ровесниками и дружили с детства. Чижик часто ночевал дома у Эмико, потому что как ее двоюродный брат считался членом семьи. Но родство у них с Эмико значилось только по документам. Потому что Чижик являлся приемным сыном ее родной тети.

Эмико в этом году окончила филологический факультет СПГУ и искала работу. Чижик немного задержался, поскольку отслужил в армии – не поступил в первый год после школы, провалился. Сейчас он учился на том же факультете на 3 курсе и хотел найти временную подработку, чтобы не сидеть без дела. Эмико говорила ему, что лучше бы за лето он английский подтянул:

– Какой из тебя журналист будет без знания английского? Гонять тебя буду, чтобы учил!

Чижик слушался ее, но не потому, что она окончила вуз раньше него, и не потому, что была умнее. Хотя Эмико даже одежду ему подбирала и следила, чтобы он питался нормальной пищей. И стригла его тоже она. Для престижа Эмико купила ему дорогую авторучку и подарила планшет с наворотами.

– Ты же будущий журналист, без этого никак.

Харуки, мать Эмико, уже собрала вещи, хотя до поездки еще имелось время. Да и Эмико до сих пор не дала ей ответа. Харуки понимала, почему дочь не горит желаньем ехать с ней, но все равно очень хотела, чтобы Эмико поехала.

Там она не сможет не почувствовать своих корней, думала Харуки. Хотя и мужа оставлять ей было трудно. Она видела, как сильно он расстроился, когда она намекнула на развод. Она-то его до сих пор любила, а вот он… Из-за своей работы последние два года домой он приходил только ближе к ночи. Ужинал и ложился спать, чтобы рано утром уйти. Даже в выходные ему приходилось работать. Харуки не доставалось от него ничего, кроме поцелуя в лоб и слов:

– Спасибо. Как всегда все очень вкусно.

Был, конечно, и секс, и в такие моменты муж казался ей прежним, но сейчас это случалось не чаще одного-двух раз в неделю, не то что раньше. У Харуки появлялась надежда, но как только муж засыпал, следы от его поцелуев таяли и надежда испарялась. Потому что рано утром он уходил на работу, не сказав ни слова. Наверно, просто не хотел будить ее, но Харуки все равно каждый раз надеялась, что он скажет ей как раньше:

– Люблю тебя, мое весеннее деревце.

Так переводилось ее имя.

Даже на ее день рождения в этом году он прислал подарок с нарочным, а сам появился как всегда очень поздно. Это явилось для нее последней каплей.

В свои 50 лет Харуки выглядела очень молодо, никто не давал ей больше 40-ка. Но муж уже давно не говорил ей комплиментов. Она не устраивала ему сцен, молча принимала поцелуй в лоб от него и ни о чем не спрашивала. А он даже не замечал, что она все последнее время молчит. Помнил ли он ее голос? Про смех она не думала, потому что не смеялась очень давно. Улыбалась, радуясь успехам Эмико. Но это всё.

После подготовки к собеседованию Эмико отправила Чижика купить продукты по списку.

– На ужин приготовлю шулюм, – сказала она, – Только не выбирай слишком мясные ребрышки, лучше купи дополнительно кусок шейки, и картошку найди разваристую, финскую. Молодой картофель не пойдет, он навара не дает в бульон. И зелени побольше, не как в прошлый раз – по три веточки в пучке купил.

– Побольше, это сколько, если точно?

– По 100 грамм каждого вида. А ты тогда вообще грамм по 50 купил. Этого мало!

Она поправила его взъерошенные волосы и воротничок летней рубашки:

– Ты должен выглядеть опрятным, тебе же не 12 лет. Следи за этим.

– У меня для этого есть ты, – буркнул он.

– Не дуйся, потом сходим на озеро, как я обещала тебе.

– Ну, то-то же, а то только и знаешь – купи то, купи это…

Когда он вернулся, Эмико разговаривала с матерью на лоджии.

– Да не могу я поехать! – почти выкрикнула Эмико, – Не могу я Чижа оставить одного на все лето.

– Почему? – спросила мать.

– Потому что люблю. Вот почему!

Чижик замер, услышав это, а потом бесшумно вышел за дверь, словно еще не приходил, сел на ступени в подъезде и подумал – нет, я, конечно, слышал, что Чижик-Пыжик выполняет загаданные желания, но чтобы так быстро! Поверить не могу!

Вдруг открылась дверь, из нее выглянула Эмико и спросила:

– Ты чего здесь? Почему не заходишь?