Короткие рассказы о любви

Именно это пожатие и видела Танечка, которая все неправильно поняла.

В понедельник Рома все-таки сказал Васину и Петьке, курившим на редакционном балконе:

– Я сам отказался от должности редактора. Думаю, мне пока не очень подходит эта работа, слишком много ответственности. Сейчас у меня другие заботы, личного характера.

– Ты сам?! – в один голос воскликнули Васин и Петька. Изумлению их не было предела.

– Так что извинитесь перед Верой Николаевной, – сказал Рома и пошел в типографию, чтобы отдать завершенную корректуру в печать.

Рабочая неделя началась как обычно, но во второй половине дня Васин почувствовал недомогание и уехал домой. Роме пришлось помогать Петьке завершать дневные редакторские дела. Еще двое редакторов сидели, не разгибаясь, над текстами, готовя их в печать. А утром в офис приехала бригада медиков из трех человек и всех сотрудников обязали пройти тест на ковид. Оказалось, Васин заболел и госпитализирован в тяжелом состоянии.

После измерения температуры еще троих сотрудников отправили домой. А на следующий день на работу не вышел Петька. Начальница вызвала к себе Рому и сказала:

– Что ж, берись за дела Васина и Анисимова. Кроме тебя некому. Я буду помогать, но основной удар придется держать именно тебе.

Рома кивнул и сел за компьютер Васина. Трудней всего пришлось сейчас работникам типографии. Там осталось всего трое сотрудников из десяти. Вечером пришли вести о том, что Васин в реанимации. Часть тестов оказалась положительными, и треть сотрудников перешли на дистанционку. Но Роме пришлось взвалить на себя почти всю работу за шестерых редакторов, которые реально болели, с температурой и другими симптомами.

Ната вовсю ему помогала. Бухгалтерия пострадала менее всего, поэтому девочки, работающие там, приносили редакторам еду и кофе для перекуса. В основном этим, конечно, занималась Танечка, но ей помогали еще две бухгалтерши.

Генеральный директор издательской группы провел видео собрание и обещал всемерное содействие. В типографию прислали еще троих специалистов по договору аутсорсинга, но редакторов найти не смогли. Однако отдел полностью справлялся со своей задачей, и издательский план шел по графику. Правда, редакторам приходилось задерживаться на работе допоздна, а Рома так и вовсе теперь ночевал в офисе. Начальница заказывала ему курьерскую доставку горячего питания и всего необходимого. Спал он в ее кабинете, поскольку только там имелся раскладной диван. Был там и телевизор, но Рома еле доползал до постели, которую начальница стелила ему перед своим уходом с работы. А уходила она почти последней из отдела.

Так прошло две недели. К этому времени Васина перевели из реанимации в спецпалату. Но он до сих пор нуждался в респираторной поддержке, ему постоянно требовалась кислородная маска. А Петька взял отпуск, поскольку также был очень слаб после болезни, хотя и отказался в свое время от госпитализации. Он звонил Роме и во всем его консультировал, но даже дистанционно не мог работать, всё больше лежал.

Постепенно сотрудники, которые перенесли ковид в легкой форме, вернулись на свои рабочие места и работа наладилась. Оставшиеся редакторы несколько адаптировались к новой нагрузке и находили теперь время для перекуров, на которых обсуждали Рому.

– Крепкий орешек оказался. А ведь такой молодой, посмотреть, просто мальчик с подиума, не иначе. И в отличие от шумливого Васина никогда голос не повысит. Кто бы мог подумать.

– А вы знали, что у него красный диплом? И еще кто-то сказал, что в университете, когда учился, он написал пару романов и повесть, и их даже издали в АСТ, конечно, под псевдонимом. Но толком никто ничего не знает, а сам он помалкивает.

Теперь, когда угроза срыва издательского плана отступила, Рома мог ездить домой, чтобы принять душ, переодеться и привести себя в порядок. Например, постричься в парикмахерской.

Ходил он всегда к одному мастеру, женщине средних лет, которая в отличие от других мастеров была немногословна. Но даже она не смогла удержаться от замечания:

– Какой необычный у вас, молодой человек, цвет волос. И это без какого-либо окрашивания. Никогда не видела ничего подобного.

Танечка, ожидавшая Рому в холле, заглянула в клиентский зал и сказала ей на это с улыбкой:

– Мы его стерхом звали, когда подростками были.

– Стерхом?

– Да, это птица такая, очень редкая. По-другому белый северный журавль называется. Так вот у него перья такого же цвета, как волосы у Ромки.

– Красивая у вас девушка, – сказала парикмахерша на ухо Роме.

– Да, только своенравная очень. Постоянно пытается поссориться со мной.

– А вы не поддавайтесь.

– Я так и делаю. Ей это ни разу еще не удалось.

Танечка теперь больше не скрывала, что является девушкой Ромы. Потому что не могла терпеть того, что Ната слишком уж вертелась возле него. А ведь именно из-за Танечки он устроился в издательство, хотя его звали остаться и работать на кафедре.

В свое время Танечка запретила ему на работе даже заикаться о том, что они знакомы. Ей казалось верхом неприличия показывать их отношения всем. Ведь Рома был по ее мнению слишком страстным и нетерпеливым в сексе, что не могло не быть заметным по его поведению в повседневной жизни. Но для нее он научился и стал скрытным.

К начальнице она его больше не ревновала, а даже прониклась к ней уважением и благодарностью.

Через месяц, когда Васин и Анисимов наконец-то оба вернулись в отдел, начальница вызвала к себе Рому и сказала:

– Я рекомендовала тебя на должность главного редактора нового подразделения нашей издательской группы. Генеральный дал согласие и полностью поддержал меня в этом. Я также перехожу туда, так что по-прежнему останусь твоей начальницей. Мне будет спокойней, если я смогу хоть чем-то помогать тебе. Танечку мы заберем с собой, я уже договорилась насчет нее.

***

3. Горихвостка

Во время перелета с ветки на ветку эта

маленькая птичка потряхивает хвостом,

который на солнце как бы вспыхивает

ярким огнем.

***

Иногда в обеденный перерыв Новиков любил пройтись по Невскому проспекту, от Аничкова моста до Екатерининского сада, где обитали уличные художники. Не так давно он даже решился попозировать и заплатил рисовальщице, но не забрал свой портрет, потому что спешил на встречу с партнерами, и ему было некуда положить достаточно большой рисунок. Обещал вернуться за ним через день. Через день не получилось, и через два. Он пришел сегодня. Однако из-за начавшегося дождя художники разбежались, оставив свои нехитрые пожитки. Под большим стационарным зонтом сидела лишь одна толстая взлохмаченная девица в митенках и в окружении мольбертов и тубусов с ватманами.

– Я тут позировал, но не забрал свой портрет…, – начал было Новиков.

– А, помню, Горихвостка вас рисовала. Слушайте, господин, вы вроде приличный человек, помогите мне!

Новиков удивленно смотрел на нее из-под своего зонта.

– Художница ваша заболела, а вся братва сдриснула, кто куда из-за дождя, и мне больше не к кому обратиться. Вы не могли бы вызвать и оплатить такси? У нее температура высокая, ей домой нужно.

– Где же сейчас ваша подруга?

Толстуха приподняла грязноватого цвета рогожу, и Новиков увидел ту самую рисовальщицу, съёжившуюся в комок на складном матрасе и укрытую какой-то ветошью.

– Конечно, конечно, – забеспокоился Новиков, —А куда ее везти, назовите адрес.

Толстуха протянула ему мятую бумажку с адресом, телефоном и данными художницы.

– Но имейте в виду, она далеко живет, в спальном районе. Такси дороговато обойдется. Фамилию и имя я написала, если скорую придется вызывать, – сказала она.

– Скорую?

– Да, у вас есть маска? Вдруг у нее ковид.