Пучина Сирены

Ее слова, похоже, разрушили чары, которые заставляли других сохранять неловкое молчание. Звон снова поставил чайник на горячие камни и прибавил:

– Да, проходи и садись. Снаружи, наверное, стало холодно, когда снова пошел дождь.

Вьюн вставил:

– Говорят, первый сезон дождей уже близко.

Флора поспешно подхватила:

– Но больших гроз не будет. Просто ливни, как сейчас, и чаще всего вечером.

Внезапно Лун ощутил сильный соблазн остаться. Весь день он молча кипел от злости, и ему вдруг очень захотелось просто посидеть тут, послушать, как другие говорят о погоде, и притвориться, будто ничего не произошло.

Он подошел и сел на плетеный коврик, отчего его одежда мерзко захлюпала. Звон поспешно налил чай в чашку и поставил ее перед ним.

Когда Лун ее поднял, Звон прокашлялся.

– Мы хотели тебя попросить: ты можешь поговорить с новым консортом?

Лун уставился на него. Он был настолько потрясен, что потерял дар речи. Звон в это время разглядывал чайные листья на дне чайника, поэтому ничего не заметил и продолжил:

– Он умолял Бурю, чтобы та не оставляла его здесь. Мы все это слышали.

Песня неловко повела плечами.

– Представь, если бы тебя отправили ко двору, где тебе не рады.

Лун прижал руку к виску, сдерживая желание расхохотаться.

– А Луну и не нужно ничего представлять, – внезапно сказал Корень и укоризненно посмотрел на остальных. – Ему поначалу тоже никто не был рад, помните?

На миг повисла тишина. Все пришли в ужас от того, что он сказал. Затем Флора зашипела и попыталась отвесить Корню затрещину. Тот увернулся, перекатился и, оказавшись у двери, вскочил на ноги. Обеспечив себе путь к отступлению, он зашипел на всех.

– Все так и было, и вы это знаете!

Корень, как и многие другие, сначала хотел прогнать Луна, но затем сдружился с ним. Воин говорил все, что приходило ему на ум, и если раньше это всегда раздражало Луна, то на этот раз он был рад, что хоть кто-то озвучил очевидное.

Флора возмущенно поднялась с места и спросила Корня:

– Ты головой ударился, что ли?

Лун сказал:

– Оставь его в покое.

Его голос прозвучал сдавленно и хрипло. На секунду все замерли, а затем Флора опустилась обратно на коврик. Корень выскочил в коридор и был таков.

Молчание затянулось, но затем Звон упрямо продолжил:

– Кто-то же должен поговорить с новым консортом.

– Вот ты с ним и говори. – Лун осушил свою чашку и отставил ее в сторону. Теперь ему уже было не смешно.

Звон наконец поднял глаза и нахмурился.

– Я не могу. Так нельзя. Я же твой друг.

Лун поднялся на ноги.

– Придется тебе найти нового друга, – сказал он, прошагал мимо них и вошел в свою опочивальню.

Оказавшись внутри, Лун остановился. Он так редко бывал в этой комнате и теперь лишился ее. Лун подошел к корзине и вытащил оттуда старую одежду, которую ему нашла Тычинка в тот день, когда он явился ко двору: темную рубаху из мягкой ткани и крепкие матерчатые штаны. Эти вещи немного запачкались, их уже несколько раз штопали, и Лун надевал их, лишь когда вылетал поохотиться или на разведку. Все его пожитки были дарами, которые на самом деле преподносились не лично ему, а консорту Тумана Индиго. Однако от подарка бедной покойной Тычинки он отказаться не мог.

Лун переоделся и как раз развешивал свою мокрую одежду, когда в опочивальню вошел Звон.

– Почему ты так рассердился? – с напором спросил воин. – Ты его вообще видел? Он же совсем еще птенец! Ему, наверное, даже выводки пока рано делать…

Лун резко повернулся к нему, и Звон, отшатнувшись, испуганно замолчал. Луну пришлось стиснуть зубы, чтобы не перевоплотиться и не откусить воину голову. Он процедил:

– С этим пусть разбирается Нефрита. Завтра меня здесь уже не будет, и плевать я хотел, что вы все будете с ним делать.

Звон пораженно выпучил глаза:

– Что? Завтра? Куда ты…

– Завтра, послезавтра, плевать когда. – Лун сомневался, что Буря захочет задержаться в Тумане Индиго или что Нефрита с Жемчужиной ей позволят.

У Звона отвисла челюсть, и на лице проступил испуг.

– Ты не можешь уйти из-за такой ерунды! Лун, это же глупость! Оно того не стоит. – От бессилия Звон всплеснул рукой. – Ты просто не понимаешь; все совсем не так, как ты подумал. Даже если Нефрита возьмет второго консорта, это не значит, что ты ей больше не нужен…

– Замолчи, – огрызнулся Лун. Невероятно, но Звон, похоже, не знал, что произошло. Он смотрел на Луна с широко распахнутыми глазами, сбитый с толку и расстроенный. – Я сам никуда не ухожу. Меня забирают в другой двор. Меня обменяли, Звон, на другого консорта.

– Что? – Теперь лицо Звона стало таким, словно Лун сошел с ума. – Нет, ты, наверное, что-то не понял.

Ох, как же Луну хотелось, чтобы он ошибался. Звон внимательно посмотрел на него, и его глаза стали еще шире.

– Но как же…

– Лун. – В дверях стояла Нефрита.

Лун отошел от Звона и отвернулся к очагу. Он ждал, что Нефрита рано или поздно появится, но не знал, что она ему скажет или что он сам хотел ей сказать.

Нефрита позвала его:

– Лун, пойдем со мной.

У него пересохло во рту, а затем он мысленно сказал себе не дурить. Сейчас они улететь точно не могли; снаружи было темно и шел дождь.