Эпифании Марии

И звуками наполнился мой дом!
Разноязычный щебет за окном
Сменил хорал,

В него влилась дорога,
Кусты малины, дачные сады
И тень от жёстких крыльев стрекозы,

Покрывшая собою весь просёлок.
Дохнуло небо, круто грянул гром,
Но мир был так огромен, чист и светел,

Что туча брызнула грибным дождём
И захлебнулись от восторга дети.
Взметнулись цветом белые сады

И задышали флоксами… А ирис —
Над диском появившейся луны
Бил лепестками, как крылами ибис.

    Красное, 1994 г.

В детской

– Нарисуй меня морем,
Длиннокосой русалкой.
Нарисуй меня небом,
Серебристой луной.
А ещё я хотела
Быть отважным фрегатом,
Подгоняемым ветром
И зелёной волной!

– Как, скажи, угодить всем:
И дельфину, и чайке?
Голубым незабудкам,
Солнцу в небе весной?
Быть тобой все стремятся —
Посмотри, как толпятся
Над листками бумаги,
Над её белизной?
Я тебя нарисую
В синей майке, босую —
В поле ржи, что за домом
Серебрится в рассвет.
С васильками – глазами,
С красным маком – губами.
Будет очень похоже,
Это будет портрет.

– Нет, не надо, не надо
Мне ни маков, ни сада!
Лучше зайчиком в поле
Белоснежной зимой!
Вот смотри: Видишь? – носик
Показался из норки,
А теперь чёрный глазик,
Совершенно косой.
И сама нарисую
«Хохотницу» лису я!
Как «хохотится» тихо,
Как крадётся тайком.
Вот от лапок дорожка.
Подзасыплю немножко,
Чтобы зайчик остался
Непременно – живой!

    Нью-Джерси, 2017 г.

Ма-ма

– Мама! Где она, твоя мама? Нету её, мамы твоей!

Солнышко пригрело, и белые зимние мухи тают на лету. Нянечка МарьИванна лупит веником Ваську, трёхлетнего сорванца из младшей детдомовской группы.

– Не смей котят мучать! Не смей! Паразит такой!

Васька ещё не может толком говорить. Он заливается слезами и кричит:

– Мама, мама!

МарьИванна злорадно подхватывает:

– Мама! Где она, твоя мама? Нету её, мамы твоей! У-у-у, гад такой! Бедного котёночка за хвост таскал! Бедному котёночку больно сделал! Ты что ж, не понимаешь? А раз не понимаешь, вот тебе, вот тебе!

И она снова охаживает Ваську мокрым веником по ногам.

Маленький рыжий котёночек Дёма смотрел-смотрел на своего обидчика и как прыгнет на МарьИванну. Но не потому, что ему стало жалко Ваську, а потому, что веник ему очень приглянулся. Вот он и вцепился в веник всеми когтями, а заодно и в руку МарьИванны.

МарьИванна как отшвырнёт веник с Дёмой да как закричит во всё горло, зажимая расцарапанную руку:

– Ах ты, гад такой! Да вы оба гада! Сговорились против меня! Вот я сейчас только йодом руку помажу – и вы у меня попляшете, я вам покажу кузькину мать!

И МарьИванна бежит в медкабинет, к аптечке.

Васька сквозь слёзы смотрит на Дёму и шмыгает носом. Он удивлён, что котёнок его защитил. А Дёма смотрит на Ваську. Он уже забыл, как Васька его за хвост крутил.

Но Васька, хоть и не говорит, но парень смышлёный и догадывается, что скоро МарьИванна вернётся. И тут уж им обоим несдобровать. Вот почему он засовывает Дёму за пазуху и вылезает с ним в окно.